Элен Алекс - Устать друг без друга

– На пристань? – удивилась я, – но что там такого происходит?

– О, – сказала мне моя ближайшая подруга, – если бы ты знала, что там происходит, если бы ты знала, что там происходит!

И тут она разрыдалась в голос, и больше я не смогла добиться от нее ни слова.

Тогда я пожала плечами, положила телефонную трубку и стала показывать своим ненормальным бабкам следующее танцевальное движение, которое они тут же быстренько подхватили.

Но тут снова зазвонил телефон, и я снова радостно схватила трубку.

Это была другая моя ближайшая подруга.

– Розмарин, – трагическим голосом сказала мне она, – ты уже в курсе того, что происходит в городе?

– Нет, – сказала я и приготовилась внимательно выслушать, что же там у них все-таки происходит.

Но подруга только сказала мне:

– Какая ты счастливая, что еще ничего не знаешь.

И, представляете, тоже положила трубку.

– Ну что? – сказали мне две мои бабки, – получается у нас это движение?

Но мне было уже глубоко не до них. Я села около телефона и решила сидеть там хоть до конца света, но все-таки узнать, что же такое творится в городе.

И когда вновь зазвонил телефон, я, даже не поинтересовавшись, кто там, заорала:

– Так что же там у вас, черт возьми, происходит?!

И тут я это услышала.

– Александр встречается с Лаурой Бенито, – сказала мне в телефонную трубку очередная моя ближайшая подруга.

И тоже разрыдалась.

Я все еще надеялась, что все они ошибаются и что все вовсе не так ужасно. Я все еще надеялась на это.

Ведь мало кто в городе думал, что если Александр обратит на кого-то свое внимание и если уж он полюбит кого-то, то это будет только один раз и навеки.

И я все еще на что-то надеялась, когда кинулась во двор нашего дома, села в отцовскую машину и помчалась через весь город на пристань. Мимо меня проносилось много всевозможных машин.

И каково же было мое удивление, когда всех их, в конце концов, я увидела тоже на нашей пристани.

Я даже не могла подъехать поближе к причалу, столько здесь было любителей поглазеть на чужое счастье. Тогда я попыталась выехать обратно, но это у меня тоже уже не получилось.

Так как и позади меня уже образовалось несусветное скопище машин.

Я в сердцах ударила по рулю. Но выхода не было, мне пришлось смириться с положением, в которое я попала, потому что дверцы моей машины тоже уже не открывались, и мне оставалось только затихнуть и ждать.

Я нашла в машине старую отцовскую шляпу, которая досталась ему еще от деда, и нахлобучила ее посильнее на глаза. Чтоб никто не увидел, что такую благополучную девушку, как я, тоже взволновало известие, потрясшее весь наш город.

И меня бы никто и никогда так и не узнал, если бы не мой ненормальный дед, муж одной из моих ненормальных бабок.

– Розмарин! – стал орать он на всю пристань. – Я знаю, что ты тоже здесь! Розмарин, отзовись, и я уведу тебя отсюда!

Я сидела тихо-тихо и молила Бога, чтобы мой дед не узнал меня по отцовской машине. Но он в конце концов узнал меня по своей шляпе.

Он выбил у отцовской машины заднее стекло, ведь выйти из машины теперь можно было только так, просунул свою ненормальную голову в кабину машины и сказал:

– Эй ты, шляпа, вылезай.

И я вылезла из машины через заднее стекло, и мой ненормальный дед увел меня оттуда.

Он увел меня в свою рыбацкую хижину, где в тиши, независимости и природной благодати коротал свои оставшиеся годы. И я лежала на какой-то соломе, служившей деду кроватью, и глотала свои горючие слезы.

И так и не видела возвращения Лауры и Александра с их первого в жизни свидания.

Сам же мой ненормальный дед, как и вся эта любознательная толпа на берегу, тоже вышел понаблюдать, как Грег Бенито забирал свою сестру прямо с катера вертолетом.

Ведь ни она, ни Александр никогда бы не пробились ни к себе домой, ни даже к своим машинам. Сквозь все это несусветное скопище матушек, тетушек и нянюшек, а также всех их девиц на выданье со всеми их холодными примочками и нюхательными солями, которые им никогда уже не помогут.

Потому что сердце самого шикарного молодого человека на земле отныне принадлежало тоненькой, темноволосой и угловатой девчушке, даже назвать симпатичной которую можно было с большой натяжкой.

– Все, – сказал мой дед, вернувшись ко мне в хижину, – кино окончилось. Вы житья им в этом городе не дадите.

– Ты не понимаешь! – закричала я на своего давным-давно выжившего из ума деда. – Ты совсем ничего не понимаешь!

– Я понимаю, – спокойно сказал мой дед, – я все понимаю, – повторил он. – Я понимаю, что в этом городе нет ни одной девушки, которая бы не мечтала выйти замуж за Александра.

К вечеру меня нашел мой отец. Ему сказали, что его машина стоит разбитая на пристани, так он вычислил, где сейчас находится его безутешная дочь.

Народ потихоньку разошелся по своим домам. И, я уверена, что добрая половина женского населения в нашем городе сейчас лежала в своих спаленках практически без чувств.

У моего отца хватило ума ни о чем не разговаривать со мной по дороге домой. И, тем более, не читать мне какие-либо проповеди о смысле жизни и о том, что наши желания никогда не совпадают с действительностью.

Он просто поддерживающе поглядывал на меня в зеркало заднего вида и своим добрым взглядом показывал, что у меня еще не все потеряно и что вот он, например, еще точно есть у меня.

Это меня не очень-то утешало, люди не совсем любят довольствоваться тем, что есть, им всегда подавай нечто большее. И по возможности такое нереальное, чтобы можно было безрадостно волочить по этой жизни свое вдребезги разбитое сердце и быть счастливым именно от этого.

И в этом подходе к собственной жизни я тоже мало отличалась от всех остальных людей.

Когда отец привез меня домой, кузен Чарли важно прохаживался перед нашим домом и насвистывал себе под нос какую-то свою очередную похабную мелодию. Да и все наши домочадцы тут же радостно выбежали на улицу, чтобы непременно посмотреть на чужое горе во всей его красе.

Я гордо вышла из машины.

– Я ездила проведать нашего дедушку, – сказала я всем этим людям, страждущим всемирного неблагополучия.

– Ты передала ему от нас привет? – хором спросили меня две мои ненормальные бабки, высунувшись по пояс из окон своих девичьих светелок.

Думаю, они уже давным-давно позабыли, чей он все-таки муж, а чей – просто родственник.

– Конечно, бабушки, – сказала я им и поскорее убежала в дом, чтобы больше не видеть наглой ухмылки одного человека, возомнившего, что года через три он женится на мне.

На следующий день было событие не меньшей важности, чем второй мировой потоп. А именно: у Лауры и Александра было второе в их жизни свидание.