Нора Робертс - Рискованные мечты

— Это все?

— Если вы думаете, что я позволю такому ничтожеству, как вы, пачкать репутацию моего будущего мужа, вы очень ошибаетесь!

В одно мгновение пыл возмущения сменился холодом отчаяния. Хилари с таким усилием постаралась сделать безразличное лицо, что в голове у нее с новой силой запульсировала боль.

— Поздравляю вас и соболезную Брету.

— Я тебя уничтожу! — выкрикнула Чарлена. — Я позабочусь, чтобы твое лицо больше не появилось ни в одном журнале…

— Здравствуй, Чарлена, — спокойно произнес вошедший в комнату Брет уже в надетой как следует рубашке.

Чарлена круто повернулась, впилась взглядом сперва в него, затем в его пиджак, небрежно висевший на спинке стула.

— Что… что ты здесь делаешь?

— Кажется, это и так понятно, — ответил он, садясь на диван и обувая туфли. — Если бы ты не хотела знать, ты не взяла бы на себя труд контролировать меня.

«Он просто использует меня, — подумала Хилари, охваченная обидой и гневом. — Просто-напросто хочет, чтобы она ревновала!»

Чарлена повернулась к ней, ее грудь бурно вздымалась от волнения.

— Тебе его не удержать! Ты только одноразовая дешевка! Ты ему надоешь за неделю! Он скоро вернется ко мне! — бессвязно восклицала она.

— Потрясающе, — сказала Хилари, чувствуя, что теряет над собой контроль. — Возвращаю его вам с большим удовольствием. Вы мне оба надоели. Почему бы вам не уйти прямо сейчас? Немедленно! — Она в бешенстве указала на дверь. — Вон, вон, вон!

— Только одну минутку, — сказал Брет, застегивая последнюю пуговицу.

— Не вмешивайтесь, — яростно взглянула на него Хилари и снова повернулась к Чарлене. — Я по горло вами сыта. Сейчас у меня просто нет настроения разбираться. Но если вы сюда явитесь снова, вам придется очень пожалеть!

— Не вижу необходимости в новой встрече, — вскинула голову Чарлена. — Ты мне не соперница. Брета никогда не увлекали потаскушки.

— Потаскушки? — повторила Хилари зловеще и тихо. — Потаскушки?

— Спокойно, Хилари! — Брет вскочил и схватил ее за талию. — Спокойно.

— На самом деле ты всего лишь маленькая дикарка и сама это знаешь, — выпалила Чарлена.

— Дикарка? Я сейчас покажу тебе дикарку! — бешено рванулась Хилари из рук Брета.

— Лучше молчи, Чарлена, или я не удержу ее, — тихо предостерег Брет. Он не выпускал бившуюся в его руках Хилари до тех пор, пока она не обессилела.

— Пусти меня. Я ничего ей не сделаю, — сказала она наконец. — Просто пусть она уйдет. — Хилари повернулась к Брету: — И ты уходи. Мы ведь все выяснили? Эта роль не для меня. Если тебе надо, чтобы она ревновала, найди кого-нибудь еще, чтобы ее дразнить. Я хочу, чтобы вы оба исчезли из моей жизни! — Хилари вскинула подбородок, не чувствуя, как по щекам бегут слезы. — Я больше не желаю видеть никого из вас.

— А теперь послушай меня. — Брет взял ее за плечи и сильно сжал их.

— Нет! — Она вырвалась из его рук. — Я уже наслушалась. С меня хватит, понимаешь? Просто возьми свою подружку и уходи отсюда, а меня оставьте в покое оба.

Брет взял пиджак и на мгновение задержал взгляд на ее пылающих щеках и блестящих от слез глазах.

— Хорошо, я уведу ее, но потом вернусь. А ты пока успокойся. Мы еще далеко не закончили.

Сквозь пелену злых слез Хилари смотрела, как за ними закрывается дверь. А ведь он на самом деле может вернуться, подумала она, стирая со щек следы слабости. Вот только ее здесь уже не будет!

Хилари метнулась в спальню, вытащила чемоданы и принялась охапками бросать в них одежду. Все, хватит! Довольно с нее Нью-Йорка, Чарлены Мейсон, а особенно Брета Бардофа! Она уезжает домой!

Скоро она уже звонила в дверь Лизы. Приветственная улыбка сбежала с лица подруги, когда она увидела Хилари.

— Что с тобой?.. — начала она, но Хилари не дала ей договорить:

— Мне правда некогда объяснять, но только я уезжаю. Вот ключ. — Она сунула его Лизе в ладонь. — У меня там продукты в холодильнике, возьми себе, и остальное тоже возьми, что захочешь. Я больше не вернусь.

— Но, Хилари, как же…

— С квартирой и мебелью я разберусь потом. А тебе напишу и все объясню.

— Но, Хилари… — крикнула вслед ей Лиза. — Куда ты едешь?

— Домой, — ответила Хилари не оборачиваясь. — На свою родину.

Если внезапное возвращение Хилари и удивило ее родителей, они не стали требовать никаких объяснений. И скоро она вписалась в привычный рисунок жизни на ферме. Неторопливо потянулась неделя, спокойная и нетребовательная.

Вечером Хилари часто сидела на крыльце. Время между сумерками и отходом ко сну было самым спокойным. Этот час отделял часы дневных трудов от часов ночных размышлений. Тихо поскрипывал диванчик-качалка, нарушая вечернюю тишину. Хилари следила за луной и наслаждалась запахом трубки сидевшего рядом отца.

— Пора бы нам поговорить, Хилари, — заговорил он, обнимая ее за плечи. — Почему ты так внезапно вернулась?

— По многим причинам, — вздохнула Хилари. — Прежде всего, я просто устала.

— Устала?

— Да, устала видеть свое лицо в глянце. Устала по заказу извлекать из себя эмоции, как фокусник кролика из шляпы, устала от шума, от толпы. — Она беспомощно пожала плечами. — Устала — и все!

— Мы всегда думали, что ты получила то, что хотела.

— Я ошиблась. Я не этого хотела. — Она встала и облокотилась о перила, вглядываясь в темноту ночи. — Теперь я даже не уверена, достигла ли чего-нибудь вообще.

— Конечно же ты многого достигла! Ты много работала и сделала хорошую карьеру в своей профессии, и вполне можешь собой гордиться. И мы тобой гордимся.

— Ну да, я работала. Да, у меня получалось. — Она присела на перила. — Когда я уехала из дома, то очень хотела проверить: смогу ли сделать что-то совсем одна? Я тогда знала, чего хочу. Все у меня было разложено по полочкам. Сначала А, потом Б и так далее. И вот теперь я получила предложения, за которые другие женщины моей профессии схватились бы двумя руками, а мне этого не надо! Раньше думала, что надо, а теперь стоит только протянуть руку и взять, но уже не хочется. Я устала надевать маски.

— Тогда и правда пора остановиться. Но мне почему-то кажется, что дело не только в этом. Наверняка тут замешан мужчина…

— Там все кончено, — пожала плечами Хилари. — Он птица слишком высокого полета для меня.

— Хилари Бакстер, мне стыдно слышать такое от тебя.

— Но это правда. — Она с усилием улыбнулась. — Я не вписывалась в его мир. Он богатый, утонченный, а я забываю быть очаровательной и делаю всякие глупости. Я такси подзываю свистом! Разве свою натуру изменишь? Сколько масок ни примеришь на себя, под ними ты все тот же. — Она снова пожала плечами и уставилась перед собой. — Между нами и не было ничего, по крайней мере с его стороны.

— Ну, так, значит, у него плохо с головой, — мрачно заметил отец.