Эльдар Рязанов - Вокзал для двоих

– Я его потом доставлю! – пообещала Вера, но Платон уже мчался обратно. Через мгновение он появился с аккордеоном на плече.

Они неслись по улице.

– Ты меня не жди, беги вперед! – говорила на бегу Вера.

– Я быстрее не могу!

– Отдай мне аккордеон!

– Ты что? Ты ведь женщина!

– Я знаешь какие подносы таскаю?

Они оставили позади поселок и торопились сейчас по безлюдной дороге, ведущей в колонию.

– Я останусь жить здесь!

– Где? – не понял Платон.

– В деревне, рядом с тобой!

– У тебя ребенок!

– Я его привезу сюда! Будет северный ребенок!

– Я тебе не позволю.

– У тебя нет права голоса! Ты заключенный.

Они бежали, бежали и на ходу выясняли отношения.

Без привычки они быстро устали от бега и выбились из сил.

– Брось аккордеон! – требовала Вера.

– Меня отпустили не к тебе, а за аккордеоном! Ты знаешь, сколько он стоит? Который час?

– Двадцать минут восьмого!

– О Господи! – вырвалось у Платона, и он попытался передвигаться быстрее.

– Слушай, пожалуйста, подай заявление о разводе!

– Прямо сейчас? Или когда добегу?

– Потом. Сейчас у нас нет бумаги и нет времени!

– Ты моя ненаглядная! – нежно сказал Платон и... неожиданно свалился на снег. – Кажется, я уже добежал. Больше не могу!

– А ну, вставай! – прикрикнула Вера. – Что ты разлегся?

– Сил нету! – коротко объяснил Платон.

– Ты – через силу!..

Вдруг на дороге показался газик, который катил в сторону колонии. Вера запрыгала, замахала руками:

– Стойте! Остановитесь!

Газик притормозил. А Платон поспешно достал из кармана зеленую бирку со своей фамилией и пристегнул к ватнику.

Приоткрылась дверца, и из машины высунулся холеный тип, одетый в темное пальто с серым каракулевым воротником, улыбнулся Вере и любезно предложил:

– Прошу вас, снежная королева, садитесь!

– Спасибо большое! – поблагодарила Вера. – Вас сам Бог послал. – И позвала: – Платон, вставай! Мы спасены! Поехали!

Платон приподнялся, но холеный тип изменился в лице и брезгливо поморщился:

– Заключенных не возим!

Он подал знак водителю, и газик укатил.

Платон и Вера растерянно глядели ему вслед.

– Черт с ним! – безнадежно вздохнул Платон. – Пусть мне впаяют новый срок! Бежать я больше не в состоянии!

Вера схватила Платона за плечи и стала приподнимать.

– Ну-ка, вставай! Живо! Хочешь, чтобы я тебя лишних два года ждала?

Платон, пошатываясь, встал, поднял аккордеон, Вера помогла взвалить его на плечо. Совершенно неожиданно, Платон припустился довольно резво – откуда только силы взялись. Вера, оступаясь и проваливаясь в снег, едва поспевала за ним.

Но сил Платона хватило ненадолго. Он снова едва волочил ноги. Наконец не выдержал, уронил аккордеон и пошел дальше, не оглядываясь.

– Миленький! – послышалось Платону сзади. – Хороший мой! Единственный! Я тебя так люблю! Пожалуйста! Иди поскорее! Осталось совсем немножко! Чуть-чуть! Ты замечательно идешь, только медленно!

– Который час? – прохрипел Платон.

– Еще семь минут! – подбадривал сзади добрый голос Веры. – Смотри, смотри какая красота – вон уже твой забор виден!

– До него еще очень далеко... Все бессмысленно... Я все равно не успею! – Платон оглянулся и увидел, что Вера плетется сзади, сгибаясь под тяжестью аккордеона. – А ну, отдай!

– Я сама!

Платон с трудом отнял инструмент и заковылял дальше.

...Тем временем в исправительно-трудовой колонии, куда так рвался Платон, заключенные уже выстраивались на плацу для утренней проверки...

...А на дороге Платон снова упал и от отчаяния уткнулся в снег.

– Вера, беги и скажи, что я здесь!

Вера сделала несколько неровных шагов и... свалилась, заплакав.

– У меня не идут ноги!..

...На плацу дежурные офицеры пересчитывали узников, которые были разбиты на несколько групп...

Вера и Платон, обессилевшие, лежали на снегу в нескольких шагах друг от друга. Буквально в ста – ста пятидесяти метрах от них виднелась заветная тюрьма.

– Как обидно, – плача, сказала Вера.

– По-моему, я умираю. Сколько времени?

– Мы уже опоздали на две минуты! – прошептала Вера и, собравшись с силами, закричала сквозь слезы, пытаясь привлечь внимание караульного на сторожевой вышке:

– Эй, скажите там... Он здесь!.. Рябинин здесь!.. Эй, на вышке!..

– Я здесь! – орал Платон. – Здесь я... Я не опоздал!..

– Он нас не слышит!

– То, что не в зоне, его не касается, – прошептал Платон.

И тогда Вера предложила последнее:

– Играй!

– Что?

– Играй. Только поскорее! И громко!

Платон понял. Дрожащими руками он стал расстегивать футляр аккордеона. Вера подставила ему свою спину, он прислонился к ней и начал играть.

– Громче! – умоляла Вера. – Громче!

В колонии заканчивалась утренняя проверка. Дежурные офицеры по очереди докладывали старшему:

– Проверка сошлась!

– Проверка сошлась!

А третий офицер доложил:

– В четвертом отряде проверка произведена. Отсутствует один!

Старший помрачнел.

– Кто?

– Рябинин!

– Рябинин? – переспросил старший. – Значит, не вернулся?

– Так точно. Побег!

Но в этот момент до плаца донеслись далекие звуки. Где-то кто-то играл на аккордеоне. Старший офицер прислушался.

– Да нет. Здесь он! Он вернулся!..

А на дороге, спина к спине, сидели две маленькие, жалкие фигурки. Прямо над ними холодно сверкало низкое северное солнце, отражаясь в ледяном накате дороги. Платон все играл и играл. И оба они так и не знали – слышат их или нет?