Алекс Вуд - Истинный джентльмен

Мое блаженное уединение нарушил звонкий девичий голосок. Наверное, мне следовало укрыться где-нибудь под деревом в неосвещенном парке.

– Разумеется, Вероника, – вежливо произнес я. – Буду только рад.

Она хихикнула в ответ и встала рядом со мной. По-моему, чересчур близко. Я не люблю, когда посторонние люди вторгаются в мое жизненное пространство, даже такие симпатичные, как Вероника Маунтрой.

Она действительно была хороша. Представьте себе черные глаза-вишни, прелестно очерченный ротик, всегда готовый смеяться, нежные щечки, с которых еще не сошла детская округлость. Прибавьте к этому кокетливые ямочки, задорный смех и копну пышных темных волос, и вы получите примерный портрет Вероники Маунтрой. Примерный, потому что никакими словами нельзя описать ту бурлящую энергию, которую источало все ее существо. В ней было так много еще наивной непосредственности, которая навсегда исчезает после нескольких светских сезонов и которая не может не трогать сердце! Вероника была как солнечный лучик ранним утром, или звонкоголосый жаворонок, или как щенок ньюфаундленда, веселое беззаботное создание, вызывающее снисходительные улыбки и радостный смех.

Впрочем, некоторые относились к Веронике вполне серьезно. Я был лично знаком с тремя молодыми людьми, которые настойчиво ухаживали за ней. Поговаривали, что с начала этого сезона она уже отвергла четверых претендентов на свою руку, а один бедолага с горя даже отправился в Китай. Разумеется, я совершенно не интересуюсь сплетнями, но порой приходится выслушивать разные глупости. Никто не сомневался в том, что Веронику Маунтрой ждет великое будущее покорительницы мужчин. Конечно, если ее отец не найдет какой-нибудь способ выдать ее поскорее замуж.

Хотя одно другому не мешает.

Однако в тот вечер на балконе Вероника была как никогда задумчива и молчалива. Если бы я знал тогда, что это предвещает, я бы бежал от коварной девчонки на другой конец Земли! Увы, я и не догадывался, какие тучи сгустились над моей головой…

– Ужасно скучно здесь, правда? – вздохнула Вероника.

Она стояла так близко, что ее горячий локоток касался моего. Я всерьез беспокоился из-за того, что она может решить, что я пользуюсь случаем и специально прижимаюсь к ней. Но отодвигаться было как-то неудобно, и я замер на месте, надеясь, что Веронике скоро станет скучно со мной. Кто я такой, чтобы развлекать прелестную юную особу?

Но Вероника не торопилась уходить. Похоже было, что она собирается разговорить меня.

– У Агаты всегда бывает скучно, – упорно продолжала Вероника.

– На приемы леди Саутгемптон мечтает попасть весь Лондон, – произнес я значительно. Некрасиво молодой леди обсуждать хозяйку дома.

Кажется, Вероника меня поняла, потому что она недовольно засопела и отодвинулась от меня. Вот и славно.

– А почему ты сюда пришел? – спросила она с любопытством.

Ну что с ней было делать?

– Думаю, по той же самой причине, что и все остальные гости, – вежливо ответил я. – Меня пригласила леди Агата.

– Но ведь ты мог бы и не приходить, – настаивала негодная девчонка. – Всем известно, что Майкл Фоссет не большой любитель приемов.

Хотелось бы знать, кому это известно и кто меня обсуждает!

– Леди Агата давняя приятельница моей семьи, – сдержанно произнес я. – Это обязывает меня вести себя соответственно…

– Ах, да, – перебила меня Вероника. – Я забыла. Ты всегда делаешь то, что обязан.

Сказано это было с такой горечью, что я не обиделся, а удивился. Неужели я случайно задел чувства Вероники? Насколько я помню, мне не в чем себя упрекнуть. Я могу быть резок с мужчинами, но с женщинами я безупречно вежлив!

– А вот я пришла сюда ради тебя, – продолжала Вероника все с той же непонятной мне интонацией. – Я знала, что ты будешь, и согласилась прийти только для того, чтобы увидеть тебя.

Я похолодел. Что она хочет этим сказать? Я осторожно покосился на девушку. К счастью, она смотрела не на меня, а вниз. Я точно знал, что все, что бы я ни сказал сейчас, прозвучит глупо. Но молчать было невозможно, и я пробормотал:

– П-почему?

Она вскинула голову, и я невольно отшатнулся. В глазах ее горел огонь вдохновения. Я никогда не думал, что лицо женщины способно так меняться…

– Я так больше не могу, Майк! – воскликнула она. – Пусть меня называют дурой, но я не буду молчать!

Я открыл было рот, чтобы заметить, что она чересчур самокритична, но Вероника не дала и слова вымолвить. Она сказала такое, от чего все возражения благополучно вылетели у меня из головы, а кровь застыла в жилах.

– Я люблю тебя, Майк! С того самого момента, как мы познакомились на помолвке Джерри. Помнишь?

Я машинально кивнул.

– Вначале я очень боялась, что ты догадаешься. – Вероника заметно волновалась. – Так хотела тебе понравиться, покорить тебя, чтобы ухаживал за мной, как остальные, говорил комплименты, страдал…

Она душераздирающе вздохнула. Этот вздох мог бы растопить лед, но только не мое сердце. Хорошенькие грезы у этой очаровательной юной леди! Чтобы я стал частью ее верной свиты, был у нее на посылках и мечтал умереть от счастья после первого поцелуя!

– Но потом я поняла, что это невозможно. – Вероника закусила нижнюю губку и отвернулась.

Я позволил себе чуть усмехнуться. Ох уж мне эти избалованные красавицы…

– И также поняла, что люблю тебя не просто так, как раньше, а по-настоящему. Сильно и навсегда. Я очень тебя люблю, Майк, и мне нет дела ни до кого другого. Можешь теперь думать обо мне все, что угодно.

Она оторвала от пола свои глазищи и подняла их на меня. Всего лишь секунду назад я готовился блеснуть красноречием и прочитать небольшую лекцию на тему о любовных иллюзиях и о сладком запретном плоде. Но было что-то в ее глазах, что меня остановило. Истинная боль, страдание… И сердце мое глухо заворчало в груди. Эта девочка с сияющими глазами ждет от меня не нотации. Она ни на что не рассчитывает, но она надеется со всей страстью своих девятнадцати лет…

Могу ли я обмануть ее ожидания? Признание нелегко далось ей. Какой бы легкомысленной и беспечной ни была Вероника, ей было тяжело произнести эти слова. Неужели теперь я начну рассуждать о заблуждениях юности и неправильных оценках, когда всю суть моего послания можно свести к тому, что я-то ее не люблю? Это жестоко, обидно и неприлично. Нет ни одной причины, по которой я не могу осчастливить сейчас юную Веронику ответным признанием. Вернее, почти ни одной, но об этом не стоит даже и упоминать…

– Вероника, я должен сказать, что ты застала меня врасплох, – сказал я.

Отчаяние, промелькнувшее в ее глазах, заставило меня поторопиться.

– Но я счастлив, что ты решилась открыться мне. Я бы не смог заговорить с тобой первым… Ты слишком молода, слишком красива, чтобы я осмелился…