Дина Аллен - От себя не убежишь

Однако и на второй день Брайан вел себя совершенно безупречно и лишь приветливо улыбался, когда она заходила по делам в его кабинет. Эта его дружеская приветливость откровенно выводила Глэдис из себя, лишая самообладания и порождая неистовое желание броситься на него – то ли для того, чтобы задушить в объятиях, то ли для того, чтобы надавать пощечин. Она и сама никак не могла понять, чего же ей хочется больше!

Долго так продолжаться не могло, и Глэдис решила первой перейти в наступление. Она была моложе, неопытнее и нетерпеливее Брайана, а потому предпочитала полную ясность его змеиным полуулыбкам. Если бы она знала, чего ему стоит наигранная сдержанность, то наверняка повела бы себя иначе.

– Тебе не кажется, что нам следует кое-что обсудить? – самым деловым тоном осведомилась Глэдис ближе к концу рабочего дня.

– Ты имеешь в виду контракты, о которых нас вчера предупреждал Кевин?

– Нет, я имею в виду совсем другое.

Вероятно, в ее голосе прозвучала необычная нотка, поскольку Брайан сразу сделал серьезное лицо и даже отложил ручку в сторону.

– Что именно?

– Ну, тот… – она вдруг смутилась и судорожно сглотнула, – тот поцелуй… поцелуи… Короче, ты прекрасно понимаешь, о чем я хочу сказать.

– Не уверен, – сдержанно улыбнулся Брайан, глядя на ее взволнованное лицо. – Что можно обсуждать в том незабываемом поцелуе? Мягкость и вкус твоих губ? Нежность дыхания? Сладость твоего языка? Аромат духов и волос?

– Прекрати! – потребовала Глэдис, сердито уставясь на него.

– Почему?

– Да потому, что тебе следует навеки забыть об этом «незабываемом поцелуе», поскольку он никогда больше не повторится!

– Ты это серьезно?

– Я так часто тебя обманывала? С какой стати ты сомневаешься в моих словах?

– А с такой, что никогда в жизни не слышал подобной чуши!

С этими словами Брайан мгновенно вскочил на ноги и одним мягким прыжком метнулся к ней. Словно тигр, успела подумать Глэдис, пытаясь увернуться от его объятий.

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь доказать тебе, насколько ты не права, – пробормотал он, тычась ртом в ее щеки и подбородок в тщетной попытке поймать ускользающие женские губы.

– Оставь меня в покое!

– Не могу…

– Да отпусти же меня наконец! – рассердилась Глэдис, изо всех сил упираясь руками в его грудь и чувствуя, что еще немного, и она начнет царапаться и кусаться. – Ты подписал мое заявление?

Вопрос оказался настолько неожиданным, что Брайан мгновенно ослабил хватку и, слегка отстранившись, удивленно уставился на Глэдис.

– Какое заявление?

– О моем переводе в другой отдел.

– А, это… Ничего я не подписывал.

– Почему?

– Потому, что выкинул его в мусорную корзину, – насколько мог безмятежно, ответил Брайан.

Глэдис мгновенно вспыхнула от возмущения. Одним только этим поступком он наглядно показал, что ни во что ее не ставит. Более того, решил сделать из нее новую наложницу своего гарема.

Ну, это ему даром не пройдет!

– Как ты посмел? – прошипела она. – Я все равно от тебя уйду!

– Нет, детка, – покачал головой Брайан, и вдруг его нахмуренное лицо озарила удивительно ясная и какая-то по-детски лукавая улыбка, на обладателя которой сердиться было невозможно. – Никуда я тебя не отпущу.

К счастью, завтра была суббота, и потому у Глэдис нашлось время обдумать создавшуюся ситуацию. А она складывалась весьма драматично! Решив последовать совету Агнессы и сменив скромный деловой облик «серой мышки» на эротичный образ «сексапильной кошечки», Глэдис внезапно разбудила в своем шефе страсть, которую он уже не мог, да и не пытался скрывать. И к чему это теперь могло привести, оставалось только гадать.

В глубине души Глэдис надеялась на целомудренные ухаживания в стиле черно-белых голливудских фильмов тридцатых годов. Герой дарит героине скромный букетик и ведет ее в кино на последний сеанс. Затем они долго гуляют по ночному городу и наконец стыдливо целуются под окнами ее дома. После этого героиня с сияющими от счастья глазами взбегает по ступеням крыльца, а герой, преисполненный любовью и надеждой получить ее руку и сердце, отправляется в обратный путь, напевая что-нибудь романтическое.

Поэтому она никак не ожидала оказаться объектом столь циничного сексуального натиска, когда ее жадно целуют прямо на рабочем месте, да еще бесстыдно задирают при этом платье! Возможно, Брайан просто привык так себя вести с Кристиной, Деборой, Синтией и им подобными. Но на каком основании он решил, что она, Глэдис, ничем не лучше этих многоопытных кокеток?

Из того, что она стала одеваться не менее ярко и эффектно, чем они, отнюдь не следует, что она будет столь же охотно раздеваться!

Насколько же поведение Брайана отличается от поведения Джека Строумфилда, с печальным вздохом подумала Глэдис. Джек вел себя как истинный друг и настоящий джентльмен, а потому она чувствовала себя с ним на редкость уверенно и комфортно. Более того, их объединяла тайна, о которой ни один из них никогда не рассказывал никому постороннему…

Примерно два года назад они с Джеком поспорили по совершенно пустячному поводу, кажется, о том, какая погода будет в следующую пятницу. Условия их пари были таковы: если выиграет Джек, то Глэдис ведет его в оперный театр, если выиграет она, то Джек приглашает ее на ужин в парижский ресторан, ни больше ни меньше!

К счастью, погода Глэдис не подвела: всю пятницу, как она и предсказывала, в Торонто лил дождь. Джек оказался верен своему слову, и в субботу вечером, успешно перенеся четырехчасовой перелет через океан на сверхзвуковом «конкорде», они сидели в ресторане на Елисейских полях и изучали меню под внимательным взглядом французского гарсона.

Джек сделал заказ. И вскоре они уже с аппетитом уплетали великолепных креветок под майонезом и салат из спаржи, а затем нежную молодую телятину в винном соусе, запивая все это превосходным красным вином прошлогоднего урожая.

Когда дело дошло до десерта, то Джек не удержался и, глядя, с каким упоением Глэдис смакует удивительно вкусное мороженое с клубникой и ананасом, заявил:

– Если я скажу тебе, чего мне сейчас больше всего хочется, то почти уверен, что ты покраснеешь.

– Я и так покраснею, если ты будешь смотреть на меня таким сладострастным взором, – отозвалась Глэдис, облизывая ложечку.

– Ты почти угадала мое желание, – вздохнул Джек и, взяв ее левую руку, поцеловал тонкие пальцы.

– Кажется, воздух Парижа производит такой странный эффект, что я тебя просто не узнаю.

– А на тебя он разве не действует?

– Что ты хочешь этим сказать?

И тут Джек вдруг так смутился, что Глэдис стало его жалко, тем более что она всегда знала, как он к ней относится. Если бы она когда-нибудь влюбилась в него по-настоящему, то лучшего мужа – любящего, преданного, надежного – нельзя было бы и желать!