Бетани Кэмпбелл - Тени над озером

Зейн Грей, подумала она, пренебрежительно поджав губы, – отвратительное имя! Настоящий Зейн Грей был одним из самых известных авторов вестернов. А этот человек выглядел как ковбой, который заплутал и каким-то образом очутился на юге. Ковбой, разводящий кур!

Келли не отрицала, что он весьма привлекателен – для тех, кто предпочитает тип «крутых мужчин», но только не для нее. Таким был отец Келли, но он оказался настолько плохим мужем и отцом, что, едва Келли исполнилось три года, Сисси развелась с ним, поклявшись никогда больше не выходить замуж. Келли выросла, слыша постоянные обвинения в адрес своего обаятельного, но беспутного отца.

Нет, Келли нравились только те мужчины, с которыми она чувствовала себя в безопасности. Это были воспитанные, вежливые собеседники; они не кичились своей физической силой – напротив, старались не упоминать о ней.

Покойный Джимми, да будет земля ему пухом, складом характера был похож на свою глупую собаку – он любил всех и каждого. И пусть на его совести останется дружба с арканзасским фермером-переростком, или кем он там себя считает, – то есть с человеком, который имеет о правилах приличия примерно такое же представление, как таракан.

Келли усмехнулась, свернув на пыльную дорогу, ведущую к дому Джимми. Зейн был совсем не тем человеком, который мог бы ей понравиться, поэтому она даже не старалась найти в нем достоинства. Кроме того, он заставил ее переполниться отвратительной нервозностью, почувствовать себя беспомощной и робкой.

Келли пожалела, что придется вновь встретиться с этим человеком потому, что Джимми оставил ему на хранение кое-какие «вещи». Но как только она получит завещание, со всем будет покончено: не надо больше ни смотреть в самодовольное лицо Зейна, ни разговаривать с ним.

Нет, поправила она себя, отвращение вызывает не лицо Зейна, а его поведение. Он довольно хорош собой, но его не назовешь красивым: слишком уж твердый и длинный у него подбородок. И рот чересчур чувственный, насмешливый и дерзкий.

Его глаза, посаженные чересчур глубоко, временами придавали ему выражение Клинта Иствуда, да и нос был далек от совершенства. Слишком уж он – Келли поискала подходящее слово, чтобы описать недостатки этого носа, – слишком мужественный. Выглядит так, как будто был сломан, и, вероятно, не раз.

Нет, снова подумала Келли, поднимаясь на поросший лесом холм, это не тот человек, который мог бы заинтересовать ее в физическом, умственном, эмоциональном или духовном смысле. Она охотно рассталась бы с сотней таких Зейнов, лишь бы вернуть Джимми – ее дорогого, навсегда потерянного Джимми.

Келли наконец-то распаковала свои покупки и вновь принялась за работу. Странно… Она была уверена, что собрала все книги ужасов Джимми и увезла их, но, разбирая хлам в чулане, обнаружила, что забыла кое-что еще.

Эта книга была в твердой, а не в бумажной обложке, но знакомый черный цвет с серебристым заголовком заставил ее сердце тревожно забиться. Вытерев запыленную обложку старой курткой, она прочла: Фэрли Коллинз, «Ее демон-любовник».

Почему у Джимми оказалось два экземпляра одного и того же романа? И как она раньше не заметила эту книгу? Ей казалось, что она тщательно обшарила чулан. Похоже, эта книга каким-то странным образом вернулась, чтобы преследовать ее.

Не глупи, сурово приказала себе Келли. Не стоит становиться суеверной – особенно когда остаешься совсем одна, как сейчас.

Книга отыскалась в дальнем углу полки – разумеется, ее было трудно заметить. Келли с некоторым трепетом открыла ее. На титульном листе чернела размашистая надпись: «Джимми с наилучшими пожеланиями, Фэрли Коллинз». Внизу красовалось комически-гротескное изображение усмехающегося черепа.

В книгу была вложена рождественская открытка с зимним пейзажем и отпечатанными на машинке строками: «Джим, не понимаю, почему всем так нравятся книги с автографами, и тем не менее можешь радоваться. С наилучшими пожеланиями, Зейн».

Келли вновь сунула открытку в книгу, с треском захлопнула ее и положила на стол заголовком вниз. Ну, и что же теперь делать? Книга в твердой обложке, да еще с автографом, слишком ценна, чтобы отдавать ее. Вероятно, Джимми считал ее одним из своих сокровищ и именно потому спрятал в столь укромное место.

Она так просто расправилась с остальной его коллекцией… Неужели ей следовало отнестись к книгам более уважительно – хотя бы потому, что они принадлежали Джимми? И как быть вот с этой – вернуть ее Зейну?

Келли осторожно взяла книгу в руки. На обратной сторонке обложки бежали строчки блестящих отзывов: «Повелитель ужасов в своем великолепном…», «Магия ужаса и желания, способная покорить всех поклонников творений Коллинза…», «Автор достиг почти невозможного, создав любовный роман столь же прекрасный, сколь и страшный, – «Ее демон-любовник» очень хорошая книга».

Она открыла книгу в конце, где издатели обычно публикуют портрет автора и биографические данные. Здесь не оказалось ничего, кроме лаконического замечания, что плодовитый автор-отшельник Коллинз по-прежнему намерен оставаться плодовитым и вести затворнический образ жизни. Его фотографию найти невозможно. Он столь же неуловим и загадочен, как призраки в его романах.

Почему это он предпочитает оставаться неуловимым, с примесью иронии размышляла Келли, когда пользуется таким успехом? Если бы ей удалось продать миллион своих книг, она гордилась бы этим. Должно быть, Коллинз – один из тех эксцентричных писателей, которые любой ценой добиваются известности, а потом из чистого противоречия начинают ненавидеть ее.

В спальне она положила книгу на туалетный столик. Вероятно, ее все же следует прочитать – хотя бы ради Джимми. Нет, тут же решила Келли, она не станет читать ее, у нее есть свои правила.

Разгоряченная и усталая, она с тоской подумала о душе, искренне сожалея, что его нет в доме Джимми. Однако, вспомнила она с воодушевлением, если здесь нет душа, то есть озеро – огромное, чистое, сияющее. Солнце еще не село, небо было окрашено в золотистые и пурпурные тона, так что вполне можно выйти и погрузиться в светлые воды, чтобы остыть и освежиться.

Переодевшись в купальник, состоящий из темно-розовых узеньких трусиков и черной полоски лифчика, Келли сунула ноги в шлепанцы и пошла к берегу, перекинув через плечо одно из старых полотенец Джимми.

Положив полотенце на пенек, Келли сбросила шлепанцы и шагнула в воду. Она была удивительно спокойной и прохладной, чистое дно устилали мелкие камушки. Солнце разбрасывало вишневые ленты лучей по блестящей водной глади.

Пятнистый песик проводил Келли до озера, подпрыгивая и виляя хвостом, а теперь застыл у самой кромки воды, поглядывая на Келли с перепуганным выражением на острой мордочке.