Рита Рейнвилл - Вдвоем все же лучше

— Хорошо, лото побоку. Есть и другие возможности. Например, что ты скажешь…

— Я скажу «нет». — Кэти подошла к окну, глянула на ворота. Вывеску укрепили. Смотрится замечательно, отметила она краем сознания. Именно так, как хотелось. Вырезанные буквы хорошо гармонируют с деревенского вида воротами и изгородью.

Вот и еще одно дело завершено. Еще одна строчка из списка вычеркнута.

— Ты просто не понимаешь меня, Агата, — твердо сказала она, с трудом собираясь с силами. — Я не могу сейчас развлекаться. Я слишком загружена. И вымотана до предела.

— Но ты почувствовала бы себя лучше…

— Нет. — Решительно покачав головой, Кэти вернулась к рабочему месту. — Любой мужчина только усложнит мою и так слишком сложную жизнь. Если я соглашусь с ним встретиться, он спросит, куда я хочу поехать, и мне нужно будет решать. Если мы, например, отправимся ужинать, я должна буду решать, что заказывать. Поверь, мне действительно проще сидеть на месте и есть, что дают в столовке.

— Как скучно! — с негодованием пробурчала Агата.

— Зато легко. А сейчас я из всех возможностей выбираю легчайшую.

— Твой снимок в газете очень удачен, — с новой решимостью заговорила Агата. — Скорее всего, этот бравый пижон обратил на него внимание.

— И, придя в восхищение, помчался сюда, чтобы сравнить портрет с оригиналом? Агата, ты бредишь. На этом фото я просто пугало. Растрепанная, с дурацкой улыбкой от уха до уха…

— На этом фото ты просто шикарная женщина. И единственное, что меня удивляет, — почему сюда не наехала еще куча самцов!

— Джад, телефон! Ты здесь?

Джад Джордан перевел взгляд с носков ботинок на дверной проем. Хорошенькая рыжеволосая Мэйзи, жена одного из его прорабов и лучшая секретарша, какую ему когда-либо приходилось иметь, стояла в дверях, выжидая.

— Проснулся? — осведомилась она дружелюбно. — А я вот смотрю на тебя и прикидываю, когда ж это я буду спать на работе в такой прекрасной, удобной позе?

— Когда станешь боссом. А вообще я не спал. Я просто задумался.

— Так точно, шеф.

Джад ухмыльнулся:

— Ты что же, пришла уличить меня?

— Я пришла, потому что ты так задумался, что не услышал телефонного звонка. А твоя мать ждет на проводе.

— Спасибо. — Джад невольно подтянулся и, едва Мэйзи мягко прикрыла за собой дверь, медленно опустил ноги на пол. — Детская привычка. Воспитание, ничего не поделаешь, подумал он, берясь за трубку. Уже не в первый раз приходилось ему признавать эту азбучную истину, но факт по-прежнему оставался фактом. Он не мог разговаривать с матерью по телефону в такой позе. Это было так же немыслимо, как не встать, когда она входит в комнату.

Психолог счел бы, что моим случаем стоит заняться, подумал Джад. Но на самом-то деле все просто. Налицо результат строго внушенных в детстве правил и прохладно-сдержанных отношений с родителями.

— Мама? Как у тебя дела?

— Прекрасно, Джад. Надеюсь, у тебя тоже? — послышались в трубке невозмутимые интонации Патриции Джордан. Именно этим тоном она всю жизнь разговаривала с сыновьями. Насколько мог судить Джад, она вырастила их, ни разу не повысив голоса.

Покончив с необходимым вступлением, Патриция сразу же перешла к делу:

— Джад, я хочу напомнить о благотворительном вечере на следующей неделе. Ты не забыл? На тебя можно рассчитывать?

— Да. Ведь я обещал.

— Не забудь: черный галстук.

— Разве когда-нибудь полагался другой?

— Там, где бываем мы с твоим отцом, — нет, никогда.

Джад ухмыльнулся высокомерию, прозвучавшему в ее голосе. Хотя, пожалуй, это даже и не высокомерие, а просто незыблемая самоуверенность, означающая: да, Джадсон, Джорданы занимают определенное положение в обществе и этому положению соответствуют черный галстук и смокинг.

— Джейсон тоже приедет?

Голос матери зазвучал суше:

— Да, во всяком случае, твой брат собирается быть. Обещал сделать невероятное усилие: расстаться на один вечер с перепачканной красками блузой и даже прилично обуться.

Слушая ее, Джад не мог удержаться от улыбки. Несколько лет назад родители были в полном отчаянии. Что же, приходится признать, что оба сына предали семейные традиции, сдержанно-скорбными голосами говорили они. Ни одному из двух братьев не хватило элементарного уважения и здравого смысла, чтобы пойти по стопам отца — архитектора, и архитектора очень преуспевающего. Мало того, что старший, сколотив шумную бригаду, собственноручно забивал гвозди, теперь и младший, их последняя надежда, выбрал для себя идиотское занятие: стоять на мостках у воды и писать красками закаты.

Время смягчило двойной удар. Процветание фирмы Джада показывало, что старший сделался чем-то большим, чем просто строитель-десятник. Диковатые пейзажи Джейсона тоже воспринимались теперь по-иному. Одно из полотен даже висело в холле родительского дома.

— Ты не мог бы напомнить ему обо всем этом? — Голос Патриции звучал почти просительно.

Джад вздохнул. Все эти светские мероприятия были существенной частью жизни родителей. И они с братом делали над собой огромное усилие, чтоб один-два раза в год соблюсти требования приличий и принять в них участие.

— Хорошо, я ему позвоню.

— Я сама только что звонила. — Вздох Патриции эхом повторил только что прозвучавший вздох Джада. — Звонка недостаточно. За ним нужно заехать.

— О'кей, я выеду пораньше, сделаю крюк и заверну к нему.

— Будь добр. И пожалуйста, проверь его ногти.

— Хорошо, мама.

Повесив трубку, Джад все еще ухмылялся, воображая себе лицо брата, которому вдруг предложат продемонстрировать чистоту рук. Быстро перевернув странички настольного календаря, он пометил против среды «заехать к Джейсону» и вдруг замер, раздумывая, а как относится к благотворительным мероприятиям Кэти Донован. Да, пожалуй, если он поведет себя правильно, вечер в родительском доме доставит ему в этот раз несомненное удовольствие.

На другой день, когда зазвонил телефон, Кэти подняла голову от лежавшего перед ней письма, пробормотала: «Я отвечу, Агата, не отвлекайся от своих газет» — и взяла трубку.

— Кэти? — Теплый и низкий голос в одну секунду уничтожил ее деловую сосредоточенность.

Внутренне сжавшись, она едва не выронила трубку. Чтобы отделаться от воспоминаний о Джаде Джордане, понадобилось достаточно времени и несколько строгих напоминаний себе о том, что на флирты и прочее у нее попросту нет досуга. День, когда журналисты приедут знакомиться с «Домом милосердия», стремительно надвигается, дядя Кевин в любой момент может вернуться из своей деловой поездки в Сиэтл. Сроки поджимают, у нее нет ни минуты.

— Простите, кто говорит? — с наигранной бодростью поинтересовалась она.