Дженис Грей - Возьми мою любовь

Коттедж выглядел гостеприимным… почти уютным. Пета поставила веселые летние цветы во все вазы, какие смогла найти, а маленький столик накрыла к чаю. Энн приготовила фирменные воздушные булочки и особенный фруктовый пирог. Еще она прислала Ричарду кувшин меда и банку домашнего клубничного варенья.

— Какой пир! — Ричард с улыбкой опустился в потрепанное, но удобное кресло. — Ведь вы оба останетесь выпить со мной чаю?

Пета посмотрела на Николаса.

— Конечно, — тут же кивнул он. — Я надеялся, что меня пригласят.

— Я накрыла стол на троих. Если вы меня извините, я пойду и поставлю чайник, — радостно воскликнула Пета.

Ричард проводил ее взглядом.

— Интересно, что случилось с этим ребенком? С ней что-то произошло за последние несколько недель. Она изменилась. Чересчур серьезна, кроме тех случаев, когда вспоминает, что надо заставить себя улыбнуться. Потеряла беззаботный вид сорванца.

— Да, потеряла… — Николас не стал намекать, что ему известно больше.

Ричард вздохнул:

— Наверное, она должна была когда-нибудь вырасти. Но мне жаль. Она была очаровательным ребенком. В чем дело? Проблемы с тем молодым викингом? Я заметил, что она не говорит о нем последнее время.

— Молодым викингом? — Секунду Николас выглядел озадаченным, потом криво улыбнулся: — Вы так называете его? Да, думаю, это ему подходит.

— У меня сложилось впечатление, что они — задушевные друзья. — Ричард все еще хмурился. — Интересно, кто расстроил их планы?

— Какие планы? — Пета вошла в комнату с молочником и большим фарфоровым чайником, щедро разрисованным огромными столистными махровыми розами.

— Боже! — воскликнул Николас. Он вскочил, чтобы взять посуду у Петы, и не стал отвечать на ее вопрос. — Сколько чашек в нем помещается, Пета? С таким чайником тебе не понадобился бы электрический самовар!

— Я думаю, где-нибудь есть чайник поменьше, — рассеянно произнес Ричард. — Где ты нашла это чудовище, Пета? Я понятия не имел, что у меня здесь такие сувениры!

— На полке в кладовой. У маленького чайника, о котором вы говорите, нет крышки, а носик треснул!

Николас засмеялся:

— Пета, ты меня разочаровываешь! Никогда бы не подумал, что ты станешь беспокоиться из-за треснувшего носика!

— Я бы, может, и не стала, если бы чай разливал ты! — весело отозвалась Пета. — Мистер Мэйн, пожалуйста, попробуйте булочки Энн. Они очень вкусные.

— Могу это подтвердить. — Николас кивнул. — Только из-за того, что мисс Девлин так замечательно готовит, я задержался в Грейлингсе.

Он говорил весело, но Пета заметила странную холодность. Ей тут же показалось, что между ними тень Лориол.

Больше у них разногласий не было. Чаепитие прошло весело. Они много болтали и смеялись. Потом Николас настоял на том, чтобы помочь Пете вымыть посуду, утверждая, что он умеет хорошо обращаться с кухонным полотенцем.

Раскрасневшаяся Пета, чуть не утонув в огромном фартуке миссис Дэвис, осторожно складывала фарфор, когда раздался стук в дверь. Николас ответил на него. На пороге стояла миссис Дэвис, толстая и сияющая.

— Я просто подумала, надо зайти и сказать мистеру Мэйну: «Добро пожаловать домой». Я приду завтра, как обычно, но подумала, что, может, сегодня вечером окажусь ему полезной.

Она увидела Пету возле раковины, и на ее пухлом лице отразилось удивление.

— Боже мой, мисс, я не ждала, что увижу вас здесь! Я думала, вы на регате!

Сын миссис Дэвис работал в местной шлюпочной мастерской, и она прекрасно знала обо всем, что происходит на реке.

— О, я решила пропустить в этом году, — весело улыбнулась Пета.

— А Майк Мэндевилл? — не унималась толстушка. — Он собирается плыть? Надо же! С ним его новая подружка, да? Не обращайте внимания, мисс, в море еще полно хорошей рыбы, если верить поговорке!

Ее маленькие глаза-бусинки, блестящие от любопытства и интереса, смотрели то на Пету, то на Николаса. Эта добродушная женщина имела один огромный недостаток — ненасытный интерес к делам других людей. Она пожалела Пету, когда ей сказали, что, по слухам, Майк Мэндевилл увлекся другой. Но, судя по всему, Пета выглядела совсем не безутешной.

Николас коротко и уклончиво ответил женщине и вежливо, но решительно выпроводил ее.

Когда он вернулся, Пета попыталась засмеяться:

— Это худшая сторона деревенской жизни! Обо всем сплетничают!

Она взглянула на Николаса, и у нее словно замерло сердце — какое суровое и сердитое лицо! Так, значит, его беспокоит, что думают и говорят о Майке и Лориол?

— Когда я встречаю таких людей, как миссис Дэвис, то начинаю находить достоинства в старом позорном стуле! — мрачно буркнул он.

— О, она не желает нам зла… — начала Пета, но, услышав зов Ричарда, поспешила в студию.

Он стоял перед мольбертом, глядя на неоконченный портрет. Раньше портрет был повернут изображением к стене.

— Моя дорогая, ты можешь мне попозировать в последний раз? Больше не понадобится. Я должен извиниться за медлительность, но все из-за того, что я стал старым и слабым.

Николас вошел в студию следом за Петой:

— Ты не говорила, что мистер Мэйн пишет твой портрет!

Девушка тут же покраснела и начала что-то бессвязно бормотать. Но Ричард остановил ее. На его тонких губах появилась быстрая, внезапная улыбка.

— Пета думает, что я теряю время. По-моему, это одна из лучших моих работ. Что вы скажете, Уэринг?

Николас застыл перед холстом. Он стоял спиной к Пете, и она не могла видеть его лицо, но в его голосе прозвучала странная нотка, когда он медленно произнес:

— Я согласен с вами, сэр. Потрясающее сходство.

— Ты не видел пейзажей. — Стремясь отвлечь внимание Николаса от портрета, Пета заторопилась. — Пожалуйста, разрешите мне показать ему, мистер Мэйн. Смотри! Это мой любимый. Правда, красиво? Это, конечно, мельница Терн.

Николас выразил должный восторг, но Пете показалось, что он немного рассеян. Может, он хочет вернуться в Грейлингс, чтобы дождаться там возвращения Лориол. В любом случае им пора домой: Ричарду надо отдохнуть. Он выглядел очень усталым.

Все же, когда они наконец уехали, Пета вновь почувствовала странную тяжесть на сердце. Ричард наблюдал за тем, как молодые люди идут к машине, и заметил, что плечи девушки опущены. Внезапно в нем вспыхнул гнев. Он бы дорого дал, чтобы вернуть счастье этому ребенку. Ричард не знал, что здесь не так. А если бы знал, то ничего не смог бы сделать. «Я не справился с собственной жизнью, — с горечью подумал художник, — что уж говорить о чужой!»

Это от Холли, которую встретила в деревне, Пета узнала, как Майк и Лориол участвовали в регате.

— Нам всем пришлось туда поехать и смотреть, — мрачно рассказывала Холли. — Я не хотела, подняла жуткий шум, но мама меня заставила. — Ее лицо просветлело. — Знаешь, это было ужасно неудачно. У Майка и Лориол ничего не получилось. От нее действительно никакого толку в лодке, хотя Майк и говорит все время, что она делает большие успехи.