Сьюзен Мейер - Счастливого Рождества!

Заметив пораженные лица Кассандры и бабушки, Гейб сказал:

– Мои ноги – единственное, обо что она не покалечится и что не испортит зубами и слюнями. – Он махнул какими-то бумагами. – Это пришло по факсу буквально сразу же, как вы ушли. До четырех мне нужно отправить ответ. Ничего другого не оставалось.

– Понятно, – согласилась Эмма, судя по всему решив, что в данных обстоятельствах ее внук избрал верную технику ухода за детьми. С каким-то подавленным выражением на лице она взяла Кэнди с дивана, и тотчас же скорчила гримасу.

– Что это такое? – спросила она, оттянув резинку штанов и взглянув на подгузник.

Не находя слов, Эмма посмотрела на Гейба, затем на Кассандру.

– Подгузник надет наизнанку!

– Правда? – в ужасе воскликнула Кассандра.

– Правда? – смущенно спросил Гейб.

– Правда, – подтвердила Эмма, показывая Кэнди матери. – Мне что-то нехорошо. Если позволите, я пойду прилягу.

Внезапно вся поникнув, Эмма усталой походкой направилась к двери, и Кассандру захлестнула волна сочувствия. Она прекрасно понимала, что должна испытывать старушка, и сознание это наполнило ее чувством вины и отвращения к самой себе. Эмма вышла из комнаты и направилась по длинному пустому коридору к лестнице. Кассандре хотелось провалиться сквозь землю. Она ведь знала, что из их с Гейбом замысла ничего путного не получится. И, главное, это следовало знать Гейбу.

– Нам должно быть очень стыдно за попытку обмануть твою бабушку, – пробормотала Кассандра, собираясь выйти из гостиной. – Я сейчас же во всем признаюсь и извинюсь перед ней.

– Эй! Эй! Обожди! – воскликнул Гейб, вскакивая с дивана и бросаясь следом за ней. Схватив Кассандру за локоть, он самым естественным движением в мире забрал у нее Кэнди. – О чем это ты? – спросил Гейб, а девочка, обвив руками его шею, прильнула к нему.

– О твоей бабушке, – заводясь, ответила Кассандра.

– При чем тут моя бабушка? – спросил Гейб, поглаживая Кэнди по спинке, а та уютно уткнулась носиком ему в шею.

Поведение девочки на время полностью отвлекло внимание Кассандры.

– А когда последний раз спала Кэнди? – спросила она, убирая локон со лба дочери.

– Не знаю, – сказал Гейб. – По-моему, днем она не спала.

– Тогда ей необходимо сейчас же в кровать, – сказала Кассандра, направляясь к лестнице. – Мы уложим ее спать, а потом, полагаю, нам нужно пойти к твоей бабушке и во всем ей признаться.

– Подожди. Эй! – окликнул ее Гейб, никак не поспевающий следом. – Вижу, сегодня что-то произошло, но, прежде чем мы разрушим так прекрасно возведенное нами здание, может быть, ты объяснишь мне, что случилось?

– Она нас раскрыла, – сказала Кассандра, поражаясь его непроходимой тупости.

– Шш! – зашипел Гейб. – Не так громко. А еще лучше – подожди, пока мы не закроем за собой дверь.

Раздраженная Кассандра была вынуждена повиноваться, но, как только за ними закрылась дверь, она сразу же повернулась к Гейбу:

– Вчера она услышала достаточно для того, чтобы сегодня завести разговор и попытаться вытянуть из меня признание. Я не заглотнула наживку, но Эмма давила и давила в надежде, что я поскользнусь на чем-нибудь и она убедится, что наша вчерашняя стычка отнюдь не была задушевной беседой жениха и невесты.

Гейб беспечно пожал плечами, передавая Кэнди матери.

– Из моих друзей никто и никогда не беседует откровенно со своими женами. Это совершенно естественно.

– Возможно, для тебя, – сказала Кассандра, стаскивая с девочки штаны и кофточку, меняя ей подгузник и надевая пижаму. – Но не для меня, и твоя бабушка понимает это.

– Черт побери, а почему ты должна была ей отвечать?

– Лицемерный тупица, я же ничего ей не сказала! А даже если и сказала, то только потому, что пыталась спасти положение, ведь Эмма вчера слышала наш разговор. Причем, если помнишь, кричал ты, не я.

Утомленная Кассандра умолкла. Уложив Кэнди в кровать, она провела рукой по волосам.

– Послушай, давай взглянем правде в лицо. Мы слишком спешили и не выработали никакого плана. Мы не придумали никакой истории развития наших отношений, потому и попались.

– Это ты думаешь, что мы попались.

Кассандра вздохнула.

– Гейб, у меня хватило проницательности увидеть, насколько расстроена твоя бабушка. И знаешь, что самое плохое? Она расстроена не тем, что у тебя нет невесты. Ее опечалила твоя ложь.

– Вот именно, – сказал Гейб, усаживаясь на кровать.

Мысли крутились у него в голове со скоростью сто миль в час, постоянно возвращаясь к тому, что признавать поражение нельзя. Все было задумано с такой благой целью. Ему хотелось осчастливить свою бабушку, поэтому была выдумана невеста. Ему не хотелось разочаровывать ее, поэтому пришлось найти женщину, согласную играть роль невесты, и продолжать ломать комедию. У него и в мыслях не было ничего дурного. Ну просто нельзя разрушать созданное с таким трудом и разочаровывать и огорчать бабушку, ведь все затевалось только для того, чтобы сделать ее счастливой.

– Я не могу сознаться в том, что лгал, – тихо произнес Гейб. Сегодня он почти не виделся с бабушкой, откуда ему знать, действительно та что-то заподозрила или Кассандра паникует. В любом случае сказать Эмме правду нельзя. – Просто не могу.

– Гейб, ей все известно, – мягко настаивала Кассандра. – Это уже не пустые домыслы. Я вижу это по ее поведению. И чем дольше ты будешь тянуть, тем сильнее она разочаруется, когда все узнает.

– Этого не случится, если мы прикинем, как залатать дыры в нашей истории.

– У нас и так уже заплатка на заплатке. Не думаю, чтобы новое латание помогло.

– Тогда нам нужно предпринять что-то решительное.

– Например?

– Не знаю, ну, что-нибудь такое, что оглушит ее. – Вскочив с кровати, Гейб принялся расхаживать по комнате. – Что-нибудь такое, что заставит бабушку поверить нам.

Кассандра покачала головой.

– Гейб, мы же не можем часами оправдываться. Эмма слышала нашу ссору. И ты не сумел правильно подложить подгузник, – печально добавила она. – Ну как мы заставим ее поверить в то, что действительно собираемся пожениться?

Неожиданно у Гейба прояснилось лицо.

– Давай назначим дату, – сказал он, сияя улыбкой. – На Рождество.

Поняв, что он задумал, Кассандра отшатнулась назад.

– Нет, – покачала она головой. – Нет-нет. Нет!

– Но почему? – наивно спросил Гейб. – У меня есть два друга. Один – священник, другой – актер. Священник обвенчает нас, а потом мы аннулируем брак. Или актер сделает вид, что венчает нас. В любом случае второго января мы сядем в самолет теми же двумя людьми, что в начале декабря вылетали из Пенсильвании. Не женатыми, посторонними. И никто ни о чем не узнает.

– Ты с ума сошел!

– Да нет же. Выслушай меня, все очень просто.