Шери Уайтфезер - Двое в стране любви

– Вы не понимаете? Мне неудобно раздеваться перед вами, Джулианн.

Но Джулианн решила не отступать:

– Ну, так и не раздевайтесь.

Он пошел к ней и не остановился, пока не оказался с ней лицом к лицу:

– И что же мне делать? Прижать вас к стене и расстегнуть молнию на джинсах?

Она понимала его сарказм, но ведь это не имело значения.

– Не надо меня никуда прижимать, я сама пойду.

Он взял ее руку и приложил к джинсам:

– И молнию тоже расстегнете?

Она зацепила пальцем молнию:

– Если вам угодно.

Он издал резкий, мучительный стон – стон мужчины. А потом поцеловал ее. Так крепко, что она чуть не задохнулась.

Она схватила его за плечи, он положил руки на ее ягодицы и крепко прижал к себе.

Глаза у него потемнели и стали глубокими.

– Я хочу видеть, что у тебя под халатом.

Внезапно всплыла ее неуверенность, ее опасения показаться недостаточно сексуальной.

– Есть некая вещица, которая была надета под платьем. Черный шелк.

– Покажи.

– Может, притушить свет?

– Нет.

– Бобби, не надо так.

– Почему нет? Ты же сама хотела.

Она вздернула подбородок и сбросила халат:

– Видишь? Черный шелк.

Он ухмыльнулся, и ухмылка вышла совершенно мальчишеской, чрезвычайно привлекательной ухмылкой для мужчины его лет.

– Я много фантазировал насчет этой тесноватой детали.

– Неправда.

– Да-да, фантазировал, еще с тех пор, как она зацепилась за мои каблуки. – Он перестал ухмыляться. – Ты невероятно выглядишь, еще более красивой, чем я себе представлял.

– Правда?

Вместо ответа он сдернул бюстгальтер и освободил груди. Потом его руки скользнули вниз, к ногам, отстегивая подвязки.

Джулианн схватилась за его рубашку и выдернула ее из джинсов. Обнажив его грудь, она скользнула пальцами вниз по животу, по полоске волос, спускавшихся к молнии.

Он гладил ее медленно, вкрадчиво, пока Джулианн не застонала и не впилась ему в губы жадным поцелуем.

Оба впали в легкое безумие.

Когда он стянул с нее трусики, она мельком вспомнила о презервативах, хранящихся в верхнем ящичке столика, но решила ничего не говорить – незачем беспокоиться о том, что не имело большого значения, но могло стать помехой.

Он немного приспустил джинсы, она чуть приподняла бедра, и оба потеряли голову.

Наконец что-то взорвалось перед глазами Джулианн. Звезды. Фейерверк. Ощущение столь сильное, что она впилась ногтями в плечи Бобби.

Прошла минута, потом другая. Они глядели друг на друга, не зная, что сказать.

Он отступил назад, застегнул джинсы. Она заметила на полу халат и подняла его.

– Ты все упаковала? – спросил он.

Она кивнула:

– Почти.

– В зеленый чемодан?

Ей удалось улыбнуться.

– Все же он меня не подвел.

Он тоже улыбнулся:

– Ну, если ты так говоришь...

Когда он подходил к ней, она уже знала, что он собирается поцеловать ее – вежливым поцелуем, прощальным.

Ей вдруг захотелось плакать. Его губы коснулись ее так же волшебно, как лунный свет, так же нежно, как лепестки розы, которую он ей подарил. Она никогда не забудет его.

– Будь счастлива.

– Ты тоже.

Он не предложил зайти к ней утром, чтобы проводить. Да она этого и не ждала.

Бобби протянул руку и пропустил пряди ее волос сквозь пальцы:

– Тебе лучше пойти спать.

– Хорошо.

Она покрутила в пальцах его рубашку. Если бы он попросил у нее номер телефона, это было бы в некотором роде обещанием...

Через секунду он снова поцеловал ее.

А потом ушел из комнаты и из ее жизни, не сказав больше ни слова.

Месяц спустя Джулианн мерила шагами свою квартиру в Клиервилле, штат Пенсильвания.

Она уже неделю страдала от изнурительного недомогания, и ей только что стало известно, что не какая-то инфекционная зараза и не вирус каждое утро расстраивает ее желудок.

Это ребенок!

Джулианн Маккензи, женщина, которая и подумать не могла о ребенке, была беременна.

– Врач уверен? – спросила Кей.

Джулианн перестала бегать по комнате.

– Да, врач уверен.

Она была у него два дня назад и еще поспорила, что диагноз ошибочен, что сестра перепутала анализы. Но тесты на кровь показали то же самое.

Она была беременна.

Кей поднялась с дивана:

– Бобби звонил тебе?

– Нет. – Джулианн смотрела в окно. Погода стояла жаркая, душная. – Но я не оставляла для него никакого срочного сообщения. – Все, что она сделала, так это продиктовала портье коттеджа свое имя и номер телефона. Дважды.

– Срочное или не срочное, а он должен был позвонить хотя бы из вежливости.

Но он не звонил, и это подразумевало, что разговоры с ней его не интересуют. Однако она носила его ребенка и должна была ему об этом сообщить.

Джулианн села рядом с кузиной:

– Надеюсь, он не подумает, что я хитрю с ним. Он – богатый человек, и я... – «Нервничаю, боюсь его реакции. Мне не в чем его будет упрекнуть, если он подумает, что я нарочно забеременела, лишь бы получить с него какие-то деньги». – Я сказала ему, что у меня не может быть детей!

– Ты же не лгала, Джул, в тот момент ты сама в это верила!

– А что, если он так и не позвонит мне? Что мне делать? Лететь в Техас и встретиться с ним лицом к лицу?

– По мне, так план хороший.

Джулианн еле сдерживала слезы.

– Я всегда хотела ребенка, но почему это случилось именно сейчас? И почему от Бобби? – От мужчины, которого она едва знала, который все еще носил кольцо, надетое ему на палец покойной женой.

Кей стиснула ей руку.

– Это промысел Божий, что-то предначертанное.

Примет ли Бобби подобные рассуждения? Или увидит в этом ловушку для себя?

– Я должна была упомянуть про презервативы, я должна была что-нибудь сказать.

– Да, ты допустила промах и получила наказание за свою ошибку. Случается.

– Как ты думаешь, сколько времени ждать его звонка? Несколько дней? Несколько недель?

– Я подождала бы несколько дней. Несколько недель – это слишком долго, Джул, все нужно уладить раньше. Кроме того, я знаю, что ты так и не перестаешь о нем думать.

Это правда.

– Я так напугана, Кей.

– Ребенком? Или разговором с Бобби?

– И тем, и другим.

Ей сорок лет, и она решилась на ребенка вне законного брака. От мужчины, который посещает ее лишь в мечтах.

От мужчины, который не потрудился даже ответить на ее звонок.

Бобби взглянул на часы – племянник, как всегда, опаздывал. Они условились встретиться в конюшне, но Бобби устал ждать и вышел на воздух, чтобы понаблюдать за лошадьми на пастбище.

«Человеку не следует иметь слишком много денег или слишком много лошадей», – подумал он, любуясь молодым мерином, которого недавно купил.

Бобби вырос в страшной бедности, он начинал с того, что сгребал навоз на ранчо других хозяев, потом объезжал и тренировал лошадей, экономя каждый доллар ради исполнения своей мечты. Ради того, чтобы, как и его старший брат, мотаться из города в город и отбивать задницу на профессиональном кругу родео.