Мэри Лайонс - Давай поженимся!

Наступила мертвая тишина. Ее нарушил лишь звук глубокого вдоха, который сделал Макс. Взглянув на Эмбер холодными как лед глазами, он произнес:

– Зря ты это сделала!

– Ты сам виноват... эта твоя презрительная мина! – выпалила Эмбер и в испуге попятилась от рассвирепевшего Макса.

– Ты, значит, не любишь, когда тебе говорят правду в лицо?! – Глядя ей прямо в глаза, он схватил ее за хрупкие плечи. – А правда в том, что ты просто распущенная девка, спавшая одновременно с двумя и охочая к тому же до чужих денег.

– Боже мой, ну это уж чересчур! – вскричала Эмбер. – Кто бы говорил!.. Вспомни свою любимую песню: «Он ее сперва любил, а позднее позабыл»! – Эмбер безуспешно пыталась отодвинуться от нависшего над ней Макса. – Но меня-то ты позабыл, когда я носила под сердцем твоего ребенка. Так что, если хочешь увидеть классический образец негодяя, взгляни на себя в зеркало.

Наступила продолжительная пауза. Макс немного расслабился, его прямая как струна фигура уже не казалась такой воинственной. Побледнев и сдвинув брови, он пристально смотрел на Эмбер.

– И ты хочешь убедить меня в том, что...

– Я и не мечтаю тебя в чем-нибудь убедить! Ты уверен, что во всем разобрался, – бросила зло Эмбер.

Макс медленно провел рукой по ее волосам.

– А когда-то я думал, что знаю тебя, – пробормотал он.

Странная хрипота в голосе Макса заставила Эмбер насторожиться. О Боже! От этого крайне опасного человека ей надо держаться как можно дальше!

– Что ж поделаешь, все мы ошибаемся, – проговорила она, стараясь увернуться, отодвинуться от Макса. Но было поздно: его пальцы погрузились глубже в ее волосы, он ближе притянул ее к себе.

Напрасно Эмбер пыталась удержать в себе злость и возмущение – они быстро уступили место совсем иным чувствам. Она ощутила обольстительный запах мужского одеколона, и в ответ на прикосновение к ней сильных мускулистых ног Макса по ее телу пробежала сладостная дрожь.

Хотя она, как никто другой, знала, что Макс – хладнокровный Казанова с моралью дворового кота, она уже не владела своими ослабевшими членами. Рука Макса медленно скользнула по ее спине, он обхватил ее за талию и еще крепче прижал к себе. Теперь Эмбер слышала стук его сердца, бившегося, казалось ей, в унисон с ее собственным.

Голова Макса начала склоняться к ней.

– Нет! – завопила Эмбер, отчаянно пытаясь вырваться из железного кольца его рук. – Нет!

Но его губы овладели ее ртом и запечатлели на нем такой страстный поцелуй, что в ее теле ослепительным фейерверком вспыхнуло невыносимое желание.

Напрасно Эмбер старалась сохранить ясную голову, окружающая реальность быстро тонула в дымке всепоглощающей страсти. Эмбер желала только одного – ответить на ласку его дерзкого языка, на распаляющие движения его рук, которые гладили ее бедра и все крепче сжимали ее тело. И вдруг, не выдержав безумного вожделения, она с беспомощным стоном обхватила его шею руками, спрятав пальцы в черных завитках волос.

– О Эмбер! – Губы Макса оторвались от ее рта и добрались до нежной впадинки на шее. Он погладил ее грудь, обхватил пальцами твердые соски, и она вся затрепетала от наслаждения. Но в этот самый миг пронзительно засвистел закипевший на плите кофейник. – Не обращай внимания! – нетерпеливо бросил Макс, когда Эмбер попыталась высвободиться из его объятий.

С большим трудом она все-таки оторвалась от Макса и на дрожащих ногах приблизилась к плите.

Да что же это с ней происходит? Вот уже второй раз она оказалась в его объятиях – всего за каких-то два часа пребывания Макса в ее доме! Невероятно! Но самое неприятное, что она, к своему ужасу, несмотря на его вероломство, по-прежнему во власти его мужских чар. А ведь его дьявольское обаяние, горько попеняла она себе, уже причинило ей в не столь отдаленном прошлом невыразимые страдания и муки.

– Если... если я не ошибаюсь, – запинаясь, промолвила она, – там наверху, в спальне, ты обещал, что подобная «ошибка» более не повторится.

– Да, я, кажется, говорил что-то в этом роде, – согласился он с насмешливой улыбкой.

– Ну и?.. – с возмущением начала Эмбер.

Макс небрежно передернул плечами.

– Выходит, что я передумал.

– А теперь изволь передумать еще раз! – обрушилась на него Эмбер. – Как ты посмел произнести такие отвратительные слова! Мне безразлично, что ты думаешь обо мне, но оставь в покое бедного Клайва.

– Ты же сама спросила меня, какого я мнения о твоем покойном муже, – хладнокровно сказал Макс. – Но я не собираюсь говорить о мертвом плохо и, если чем тебя обидел, прошу простить. Да по правде, я плохо знал этого парня и...

– Нет, ты его совсем не знал! – взорвалась Эмбер. – Когда ты меня бросил, мать попала в больницу, а я, узнав о своей беременности, погибала от страха перед будущим, и только Клайв Станоп спас меня. Поэтому не смей ни одним дурным словом чернить память человека, который исключительно по доброте душевной приютил мою семью. А сейчас, – мрачно продолжила Эмбер, с удовлетворением отметив про себя, что Макс с изменившимся лицом молча взирает на нее, – а сейчас, по-моему, самое время показать тебе дом. Я уверена, что тебе будет очень интересно осмотреть мое «богатое наследство», увидеть, как «хорошо и удобно» я здесь устроилась. – В заключение своей речи Эмбер саркастически усмехнулась и решительным шагом двинулась вперед, не беспокоясь о том, следует ли за нею Макс.

– Ну как, дошло до тебя наконец? – спросила Эмбер немного позднее, распахивая дверь очередной комнаты. В ней, как и в предыдущих, не было ни мебели, ни ковров, ни портьер – одни голые полы и стены.

Заметив, что, переходя из одной пустой комнаты в другую, Макс все больше мрачнеет, Эмбер испытывала сладостное чувство отмщения за те злые замечания, которые она выслушала от него по поводу ее якобы роскошного образа жизни. Но внезапно Эмбер это наскучило.

– Таких комнат еще, конечно, много, – сообщила она с усталым вздохом. – По правде говоря, мы уже давно на мели. Клайв промотал все свое состояние еще до нашей женитьбы. Но, пока он был жив, это меня не беспокоило. Я знала, что у меня есть крыша над головой, что я могу ухаживать за матерью и ребенком. А вот после гибели Клайва... – Эмбер помолчала. – Последние несколько лет мы сдаем комнаты, чтобы оплатить хотя бы часть счетов за дом. Но сейчас... Не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что я вынуждена продать дом – мне просто уже не у кого занимать деньги, чтобы накормить и одеть семью. Как видишь, – Эмбер грустно улыбнулась и помахала рукой в сторону пустых стен, – твое обвинение, будто я вышла замуж за Клайва из-за его богатства, оборачивается скверной шуткой.

Вместо ответа Макс пронзительно взглянул на нее исподлобья и, оставляя следы на пыльном дубовом паркете, подошел к окну.