Юлия Алфёрова - Восход Луны

– К любимому человеку.

Тогда Георгий Кузьмич налил себе ещё сто грамм, так же медленно выпил и спросил:

– А ты не желаешь представить своего избранника своим старым, замшелым предкам?

– Это девушка.

– Что девушка?

– Мой любимый человек – девушка.

Тогда он сделал два-три добрых глотка прямо из горла и, поставив бутылку на стол и закусив маринованным огурцом, молвил:

– Что ж… приводи её завтра – разберёмся.

Я появилась на следующий день к ужину со свежим выпуском британского ежемесячного журнала «Journal of Neurology, Neurosurgery, and Psychiatry» для мамы и коробкой с двенадцатью бутылками водки «Парламент» объёма 0.5 для отца. Подарки я приготовила ещё в конце августа, от Юли я знала, что Оксана Вячеславовна прекрасно знает английский и уже давно читает периодику по нейрохирургии на языке классиков детективного жанра. Подарку она явно обрадовалась – сразу приникла к журналу и так и провела с ним весь ужин, не отвлекаясь на посторонние разговоры, а потом почти сразу же ушла к себе.

Георгий Кузьмич поначалу отмалчивался, но затем, добравшись до определённого градуса, неожиданно произнёс:

– Ты что, правда с моей дочерью спишь?

– Правда.

– А всё же Юлька моя не промах, да! Если такую кралю себе отхватила. А и красивая же ты девка! Ну давай на брудершафт, что-ли, за знакомство!

Мы действительно выпили с ним на брудершафт, и даже не раз, и ещё более не раз выпили с ним просто так. Часов в десять вечера, доупотребив литр «Кристальной», приготовленный отцом Юли к застолью, открыли принесённую мной коробку. Затем Георгий Кузьмич притащил из комнаты кассетный магнитофон с зашибенными колонками, и мы до двух ночи орали Новикова, Лепса, Митяева, Василевского, и даже Примадонну.

Не знаю, что там думали соседи, но, как рассказывала потом Юля, остававшаяся в тот вечер единственным человеком, способным объективно воспринимать действительность (к моему огромному удивлению, пришедшему, разумеется, не ранее, чем на третий день после событий, Оксане Вячеславовне не помешали знакомиться с достижениями современной буржуйской медицины даже наши пьяные вопли из кухни) никаких возмущённых звонков ни в дверь, ни по телефону в тот вечер не раздавалось. Потом, дождавшись, пока мы закемарили прямо за кухонным столом, Юля уложила нас спать.

Отца она отвела на диван в гостиную, а меня уложила рядом с собой в своей комнате. Когда я проснулась около десяти утра, Юля уже собрала свои вещи – они все уместились в большой спортивной сумке. Георгий Кузьмич тоже уже встал, и когда мы собрались уходить (а завтракать я отказалась, и Георгий Кузьмич в этом полностью меня поддержал) даже вышел проводить нас до машины и подарил мне целого двухкилограммового, собственноручно пойманного, вяленого окуня.

После некоторых размышлений я пришла к выводу, что Георгий Кузьмич и в самом деле был рад такому повороту дел.

Не секрет, что многие мужчины ревнуют своих дочерей к их ухажёрам. И дело, думаю, тут вот в чём. Мы привыкли относиться к своим детям как к своему продолжению, как к части себя. И с биологической, и с социальной, да и с любой другой точки зрения это совершенно правильно. И таким образом, когда отец представляет свою дочь, часть себя, в ситуации близости с другим мужчиной, подсознательно он воспринимает и себя самого с ним в ситуации эротизма. Разумеется, это вызывает очень сильное отторжение и отвращение, которые проецируются на кавалера дочери, и даже на неё саму, как на факторы, порождающие эти негативные эмоций. Думаю, это, кстати, является одной из причин того, почему мужчины в большинстве своём желают рождения сына, а не дочери. То есть речь идёт уже не о вполне осознанном желании получить преемника своего дела, как часто они говорят, потому что в любом случае мужчина будет воспринимать любого другого представителя сильного пола, даже если он приходится ему сыном, в первую очередь как соперника, и осознание того, что он хоть в чём-либо превосходит его, разумеется, никакой радости ему не доставит. А о подсознательном страхе оказаться в ситуации гомоэротизма, даже если эта ситуация проецируется на него через другого человека, которого он воспринимает как часть себя.

Тогда следует уточнить, что в этом случае механизм образования желания женщины родить дочку будет иным. Женщина вряд ли будет страдать фобией близости с другой женщиной, просто потому что такая близость в жизни каждой из нас уже была. В пренатальный период, когда мать и дитя составляли единое целое. И такие ситуации ещё возможны: в период кормления грудью, до и после рождения своего ребёнка.

А вот подобной близости отца и сына природа людям не предоставила. И женская дружба, на мой взгляд, предполагает гораздо большую, именно контактную, близость, нежели мужская. Да, женщине могут не нравиться романические отношения между двумя другими взрослыми женщинами, она может считать их неправильными, но в любом случае это будут совершенно сознательные суждения, и никакие неосознанные страхи не будут иметь здесь места.

Таким образом, мы пришли к выводу, что мужчина будет питать подсознательную (а иногда и вполне осознанную, но последняя, как правило, будет лишь следствием первой) неприязнь к любому другому представителю сильного пола, находящемуся рядом с его дочерью. А вот в ситуации с женщиной таких эмоций не возникает. Потому что неосознанно мужчина будет представлять эту женщину в ситуации эротизма с ним самим, а уж это никаких ощущений, кроме приятных, доставить ему не может. В силу чего мужчины в большинстве своём (равно как и общество, лидирующим и определяющим жизнь которого элементом во всех сферах остаются мужчины) пары из двух женщин воспринимают гораздо терпимее, чем пары из двух мужчин, как не представляющие угрозы их собственному существованию.

Сейчас Юля учится на первом курсе.

Утром иногда мы покидаем дом вместе – Юля к половине девятого к первой паре в университет, я к восьми утра на работу. Иногда Юля уходит позже меня – ко второй, к третьей паре. Нагрузки у неё пока не так много, бывает, она заканчивает относительно рано, и тогда добирается домой сама. А если она задерживается после трёх, я заезжаю за ней и мы вместе едем домой или в какую-нибудь кафешку, или ещё куда-нибудь.

Вечером иногда помогаю ей с подготовкой домашнего задания, заодно и сама вспоминаю университетскую программу, которую за три года успела изрядно подзабыть (это, конечно, если допустить, что я в принципе её когда-то знала).

Быт… ну что о нём долго говорить… Уборка с детства была одним из моих самых нелюбимых занятий (и Юля в этом со мной полностью солидарна) – плачу женщине из агентства, она приходит раз в три дня утром, когда нас нет, и дом всегда дышит свежестью и уютом.