Виктория Лайт - Люблю и ненавижу

Карен щелкнула замком и открыла дверь.

– А ты когда-нибудь сможешь простить женщину, которая убила твою жену? – с вызовом спросила она, глядя Джеймсу в глаза.

– Но ведь ты не убивала ее? – прошептал Джеймс вопросительно, прислонившись к дверному косяку.

Карен почувствовала, что безумно устала.

– Я уже ничего не знаю, – вздохнула она и прижалась лбом к плечу Джеймса.

– Он ведь ни о чем не просил меня, – монотонно говорила Карен. Они с Джеймсом сидели, обнявшись, на ее кровати. – Я сама придумала, как помочь ему. И сама сказала об этом. Я думала, что это замечательный выход.

– Ты так его любила? – тихо спросил Джеймс.

– Тогда мне казалось, что да, – медленно ответила она. – Да, наверное, да.

– Вот он обрадовался-то, когда ты взяла вину на себя…

– Обрадовался? – встрепенулась Карен. – Нет. Он был очень испуган.

– Еще бы, перепугался за собственную шкуру, – хмыкнул Джеймс. – И поэтому преспокойно заставил расплачиваться тебя.

– Никто меня не заставлял, – возразила Карен. – Я сама все придумала.

– Но он позволил тебе сделать это. – Джеймс был непреклонен. – Не пытайся оправдывать его. Он совершил преступление, пусть по халатности, а потом разрешил тебе защитить его. Тебе не кажется, что любящий мужчина никогда не поступил бы так?

– Он хорошо относился ко мне… – Голос Карен звучал все тише и тише. – Просто он оказался очень слабым.

– Этот человек исковеркал твою жизнь, а ты выгораживаешь его! – вспылил Джеймс.

– Я стараюсь не думать об этом. Что бы было со мной сейчас, если бы я стала ненавидеть его? Ты ведь тоже в некотором роде простил нас, когда не стал подавать в суд… В госпитале все были этому очень рады…

Джеймс покраснел.

– Представляю, что бы они сделали с тобой на суде, – буркнул он.

Карен вздохнула. Несколько минут они просидели молча, прежде чем она решилась наконец спросить его:

– Ты очень любил ее?

– Кого?

– Л-лану…

– Господи, Карен, мне ужасно стыдно признаваться в этом. – Джеймс натужно рассмеялся, закинув руки за голову. – Я женился на ней только потому, что она была беременна. Дурацкий эпизод. Пьяная вечеринка… Ну ты знаешь, как это бывает…

– У тебя есть ребенок? – изумленно спросила Карен.

– Нет. Она же потеряла его…

– Когда?

– Карен, милая, да тогда же! – воскликнул Джеймс. – Ее привезли в вашу больницу после аварии, прооперировали, но не сумели сохранить ребенка. Я немедленно приехал и даже видел ее… И тогда же решил, что разведусь с ней, как только она пойдет на поправку.

– Лана Дилан не теряла никакого ребенка, – каким-то безразличным, холодным тоном произнесла Карен. – Она вообще не была беременна.

– Ты что-то путаешь. У нее же был большой живот!

– Она не была беременна. Я точно помню это. И никакой операции не было. В любом случае, ее положили бы тогда в послеоперационный бокс, а не в обычную палату. В тот раз обошлось без хирургического вмешательства.

– Карен, милая, ты просто перенервничала, – успокаивающе проговорил Джеймс. – Этот доктор, Эдуард Салливан, еще приносил мне соболезнования.

– Кто-нибудь еще, кроме него, говорил тебе о том, что она потеряла ребенка? – Карен вцепилась в руку Джеймса.

– Н-нет, кажется, – ответил он нерешительно. – И у меня не было причины сомневаться в его словах…

– Лана не была беременна! – выкрикнула Карен. – Ты должен мне верить!

– Но тогда… это все не имеет смысла, – пробормотал Джеймс.

Они с Карен растерянно смотрели друг на друга. Дурной сон продолжался.

– Скажи, ты знаешь, кого-нибудь, кто был бы близок с… твоей женой? – спросила Карен. – Кто мог бы быть в курсе ее дел? Кому бы она доверяла?

– Нет, – покачал головой Джеймс. – У нее не было подруг. Ни одной. Даже подружками невесты на нашей свадьбы были мои знакомые.

Карен нахмурилась.

– А родственники? Хоть кто-нибудь у нее был?

– Родители точно умерли, но, кажется, есть какая-то двоюродная или троюродная тетушка… Лана почти не поддерживала с ней отношений. Я увидел-то ее впервые лишь на похоронах.

Лицо Карен вытянулось.

– Значит, никто не может пролить свет на это дело, – печально сказала она.

– Почему же? – спросил Джеймс агрессивно. – Красавчик-доктор наверняка многое знает.

– Эд ничего не скажет, – покачала головой Карен. – Если у нас не будет никаких конкретных доказательств, нам не удастся вытянуть из него ни слова. Но я точно помню, что Лана Дилан не теряла никакого ребенка!

Она беспомощно посмотрела на Джеймса.

– Все-таки я съезжу к той тетушке, – вдруг решился он. – Толку, конечно, не будет, но зато совесть будет спокойна…

Карен жалко улыбнулась.

– По-моему, нам никогда не обрести покой, – всхлипнула она.

– А это мы еще посмотрим, – проговорил он с вызовом и, притянув ее к себе, поцеловал в макушку. – Посмотрим.

Тетушка Ланы, некая миссис Гортридж, жила в Бруксе, маленьком городишке на юге штата. В записной книжке матери Джеймса оказался и ее адрес, и телефон. Элизабет занималась устройством похорон Ланы и к великой радости Джеймса педантично сохранила адреса всех приглашенных.

В тот же вечер Карен и Джеймс выехали в Брукс. Карен хотела остаться дома, но Джеймс настоял, чтобы она поехала с ним.

– Ты просто подождешь меня в машине, – сказал он. – Я не хочу оставлять тебя одну…

– Ты боишься, – невесело рассмеялась она.

– И боюсь тоже, – признался он.

– О чем ты собираешься говорить с ней? – спросила Карен, когда Джеймс остановил машину у крошечного трехэтажного домика на окраине Брукса.

– Я не знаю. Придумаю что-нибудь. Скажу, что собираю информацию о Лане…

– Лгать… Как все это отвратительно, – поморщилась Карен.

– У тебя есть предложение лучше?

– Нет.

– Тогда и говорить не о чем.

Джеймс вышел из машины, поцеловав Карен в щеку. Погода портилась, и он подумал, что это мрачное небо полностью соответствует его нынешнему настроению.

Стоя у двери с табличкой «Дж. П. Гортридж», Джеймс вдруг сообразил, что следовало бы вначале позвонить и договориться о визите, а не сваливаться как снег на голову. Что если тетушки нет дома?

Он протянул руку и нажал на звонок. Мучительная тишина затянулась на несколько минут, прежде чем он услышал шарканье домашних тапок. С той стороны двери жадно прильнули в дверному глазку.

– Меня зовут Джеймс Дилан, – громко сказал он. – Я хотел бы побеседовать с миссис Гортридж. Я был женат на ее племяннице, Лане Миквуд.

Дверь медленно приоткрылась, и в образовавшуюся щель пролезла маленькая голова с всклокоченными седыми волосами. Бесцветные глазки на морщинистом лице смотрели бодро и внимательно.

– Я вас помню, – уверенно сказала миссис Гортридж. – Проходите.