Ким Лоренс - Поспешное замужество

— Думаешь, я хочу, чтобы наше примирение стало наказанием? — неожиданно спросила Джорджи, опустив голову.

Анголос не ответил.

— Каким ты хочешь видеть наш брак? – спросил он.

— Таким, о каком я всегда мечтала: союзом двух сердец. Любящих сердец.

Анголос в изумлении смотрел на Джорджи.

— И ты до сих пор хочешь этого?

— А что изменилось?

Анголос был уверен, что изменилось все.

Он отказался от женщины, которую любил, потому что был ослеплен ревностью.

— Надеюсь, ты простишь меня за все, что я сделал.

— Я уже простила...

— Это невозможно.

Джорджи вздохнула.

— Ты когда-нибудь перестанешь говорить мне, что я должна чувствовать? Почему ты относишься к нашему примирению так же, как мои родные? Я знаю, что ты несчастлив, но ведь сейчас важно совсем не это.

— А разве нет?

— Мы решили снова жить вместе из-за Никки.

Анголос, который до сих пор ходил по комнате, вдруг остановился.

— Мы вернулись друг к другу только поэтому?

— Очевидно, так, — пробормотала Джорджи тихо,

Внезапно Анголос уселся в кресло.

— Конечно, Это единственная причина, — произнес он странным голосом.

— Не будем больше об этом. Да и какое это теперь имеет значение? Прошлого не изменишь. Давай лучше думать о будущем нашего сына. Я могу переспать с кем-нибудь, если от этого ты станешь чувствовать себя лучше.

Анголос медленно поднялся с кресла с выражением ярости на лице.

— От того, что ты заведешь любовника, я не почувствую себя... лучше.

— Ради бога, Анголос, это лишь шутка. Ты же не думаешь, что я на самом деле... — Джорджи замолчала, в отчаянии закрыв глаза. Все снова пошло не так.

Она почувствовала, что Анголос взял ее за плечи.

— Значит, ты хочешь, чтобы мы жили вместе ради Никки?

«Я хочу, чтобы мы воссоединились ради нас самих...» — пронеслось в голове Джорджи.

— Ну, не можем же мы сдаваться после первой же маленькой проблемы, — произнесла она вслух.

— Маленькой проблемы? Да, твои взгляды на жизнь действительно изменились.

— Теперь я больше реалистка, чем мечтательница, — согласилась она.

— Значит, мы поступим практично и останемся вместе.

Джорджи кивнула. Неожиданно ей очень захотелось расплакаться. Выплакать все слезы, которые она так долго держала в себе.

Анголос и Джорджи приехали к Полу и Мирри Редклиффам за день до крестин. Их поселили в очень милой комнате для гостей. Никки, казалось, был просто в восторге от своей кроватки в стиле ретро. Наблюдая, как он играет с собакой Редклиффов, огромным псом неизвестной породы, Джорджи не удивилась, когда Никки начал приставать к ней с просьбой завести щенка.

Анголос вошел в спальню в тот момент, когда Джорджи надевала старинное жемчужное ожерелье. Она взглянула в зеркало и поняла, что оно-то как раз и было завершающим штрихом в ее наряде.

— Ты знаешь, Никки считает, что тебя очень легко уговорить... Проклятье, — пробормотала Джорджи, когда нитка жемчуга выскользнула из ее рук.

— Легко уговорить? — переспросил Анголос удивленно.

Он стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди. Оглядывая его мужественную фигуру, она усомнилась в правоте Никки. В его глазах отражалась непреклонность, никакой мягкости. Он мог расслабиться только в постели!

— Никки сказал, что ты разрешил ему завести собаку, — пояснила Джорджи.

— У мальчика должна быть собака.

— Так это правда? — спросила Джорджи, оставив бессмысленные попытки справиться с застежкой ожерелья,

Анголос кивнул.

— Моя мать всегда считала, что держать в доме животных негигиенично, но если у тебя есть возражения...

— Нет, меня не беспокоит пара волосков на диване, и я с тобой согласна, у мальчика должна быть собака.

— Ты согласна со мной? Будь осторожна, это может войти в привычку. Дай-ка я помогу, — добавил он, взяв ожерелье из ее рук.

Джорджи почти перестала дышать, когда он отодвинул ее волосы с плеч, обнажая шею. А когда его пальцы коснулись шеи, из груди вырвался стон.

— В чем дело? — спросил Анголос.

Она резко открыла глаза. Он не должен знать, что делают с ней его прикосновения.

— Дай мне, — выдохнула она, забирая у него жемчуг.

Анголос отступил на шаг.

— Что я такого сделал?

— В том-то и дело, что ничего! — воскликнула Джорджи неожиданно для самой себя. — Тебе даже не надо ничего делать, — произнесла она, приставив указательный палец к его груди, — тебе достаточно просто быть... собой.

— А ты бы предпочла, чтобы на моем месте находился кто-то другой? Неужели жить со мной так невыносимо?

— Эта жизнь сводит меня с ума! Мне трудно дышать с тобой одним воздухом.

— Тогда мне нечего больше сказать.

— Зато мне есть что сказать! Я сыта по гордо тем, что, когда я вхожу в комнату, ты даже не смотришь на меня! Ты вспоминаешь о том, что я есть, только в постели!

— Это неправда!

— Правдивей и быть не может, — парировала она. — Тебе никогда не приходило в голову, что от одного взгляда на тебя я... — Она закрыла лицо руками. — Посмотри на меня! Я уже забыла, что хотела сказать!

— Я смотрю на тебя. Всегда. Не могу оторваться от тебя. Мне все время хочется к тебе прикасаться.

Его низкий, бархатный голос проникал в самое сердце Джорджи.

— Ты держишь меня в этом доме только из-за Никки, я для тебя просто дополнение к нему.

Анголос напрягся.

— Иногда ты говоришь несусветные глупости, — произнес он сквозь зубы. — Ты — моя жена, И я не должен извиняться за то, что мне хочется смотреть на тебя.

— Я просто твоя любовница, — заявила Джорджи упрямо. — Ты замечаешь меня только в постели! Вне спальни я для тебя — пустое место.

Анголос выглядел совершенно растерянным.

— Ты страдаешь?

Джорджи взглянула ему в лицо.

— Конечно, страдаю! Почему ты не замечаешь этого! Я хочу говорить с тобой не только о том, что касается Никки, я хочу кричать на тебя, и обнимать тебя, и...

Стук в дверь прервал ее откровения.

— Не отвечай.

Джорджи уже готова была последовать совету Анголоса, но за дверью раздался извиняющийся голос, который она не могла игнорировать:

— Пора ехать в церковь. Вы готовы?

Джорджи никогда не видела своего мужа таким спокойным и расслабленным как сейчас, в компании Пола и его жены. Она с трудом могла скрыть свое удивление, когда наблюдала, как ее элегантный муж готовит на кухне и накрывает на стол.

Проводив последних гостей, Пол присоединился к Мирри и Джорджи, которые болтали в саду.

— Ну что же, если не считать того, что дядюшка Тим подшутил над викарием, вечер получился отличный.

— Думаю, это не единственная скабрезная шутка, которую викарий слышал в своей жизни, — рассмеялась Мирри.

— Ты права. Я слышал, что у него была довольно бурная жизнь до того, как он посвятил себя церкви. — Пол подвинул себе стул. — А где Анголос?