Мари Феррарелла - Подарок ангела

— Нет.

— Я убила его.

Фрэнк на мгновение онемел.

— Ты? — Это не могло быть правдой. Должно быть какое-то объяснение.

— Да. — Не глядя ему в глаза, она колебалась. Но сказано слишком много, чтобы останавливаться. — После смерти моего отца дело вел Тони. У него были большие мечты — целый воздушный флот с нашими эмблемами на фюзеляжах. — Печальная улыбка тронула ее губы и тут же отлетела. — Он слишком увлекся, расширяя компанию. — Рассказывая, она заново переживала все. Ей стоило больших усилий не расплакаться. — Всякий раз, когда я задавала вопросы об этом, он замыкался, говорил, что нет причин для волнений, что все идет хорошо. — Она сжала губы, чтобы загнать слезы в глубину сердца. — Мы заложили все, до последнего винтика, и банк угрожал лишить нас права выкупа. Когда по почте пришло уведомление об этом, разразился страшный скандал. Он выбежал из дому. Я не пыталась остановить его. Тони не приходил домой всю ночь. — Она снова посмотрела Фрэнку в глаза. — А я за ночь не успела остыть настолько, чтобы отправиться на его поиски. А надо было. Ой как надо было.

Она закрыла глаза, но от этого стало только хуже. Она увидела Тони. Как живого. Донна вздрогнула и открыла глаза.

— Я пришла в офис на следующий день рано утром, и... он... был... там. Он... висел там. — Донна зажала рукой рот, чтобы не разрыдаться. Когда Фрэнк шагнул к ней и протянул руки, она отчаянно замотала головой. Она должна была наконец все высказать. Если он обнимет ее сейчас, она сломается. — Он оставил записку. Он написал, что я была права, что он все погубил. Что ему стыдно смотреть мне в глаза. — Она проглотила слезы. — И вот... он избавился от этой необходимости. — У нее дрогнул голос. — Я довела его до этого. Неужели ты не понимаешь, что я не могу начинать все сначала? Я убила его.

Фрэнк стоял не двигаясь, страдая от невозможности найти слова, чтобы объяснить ей, насколько она ошибается.

— Донна, ты не можешь винить себя за его слабость. Это сделал он, а не ты. Другой человек попытался бы найти выход.

Она восприняла это как оскорбление памяти мужа.

— Тони был хорошим человеком!

Фрэнк находился на грани отчаяния.

— Я не отрицаю этого. Я только говорю, что я тоже хороший человек. И заслуживаю шанса. Мы оба заслуживаем, Донна.

— Я не могу рисковать. — Она покачала головой. — Это слишком большой риск для меня — полюбить снова. Да я и не заслуживаю любви. Уезжай. — Она отвернулась и снова принялась ставить тарелки одну за другой на решетку посудомоечной машины.

Фрэнк развернул ее к себе так резко, что Донна задохнулась. А потом он поцеловал ее. Долго, крепко и зло. Он передал ей всю свою тоску и отчаяние, прижимая ее к себе, пожирая, стараясь возненавидеть.

Но он не мог ненавидеть ее.

Он целовал ее, скорбя обо всех счастливых мгновениях, которых у них не будет, о детях, которых они не родят, о жизни, которую они не проживут вместе.

Потом с проклятьем оторвал ее от себя, стараясь не слышать ее сдавленный вскрик.

— Я должен попрощаться с мальчиками.

Он решительно, не оглядываясь, вышел из кухни.

Фрэнк старался не думать о выражении их лиц, но они преследовали его всю дорогу до дома. И потом не раз возникали в мозгу. Прошло две недели, а он все не мог прийти в себя, не мог стряхнуть окутавший его морок. Не мог избавиться от воспоминания о вытянувшихся лицах Тейлора и Стивена.

— Я думал, ты останешься и будешь нашим папой, — сказал Стивен, когда Фрэнк позвал его с Тейлором в гостиную, чтобы сказать о своем отъезде.

— Да, — подтвердил Тейлор.

Фрэнк знал, что мальчик не скажет ничего больше, потому что его голос надломился на этом единственном слове. Фрэнк погладил волосы Стивена. Точно такие же, как у Донны. Расставание с ними оказалось тяжелее, чем он думал.

— Я должен вернуться на работу, парни. — Он старался говорить бодрым голосом. — Я и так уже задержался. — Чересчур задержался.

Фрэнк боролся с нахлынувшими чувствами. У него болело сердце.

— Дело не в деньгах, Стивен, — у меня есть обязанности.

Но Стивен не понимал. Он знал только, что Фрэнк покидает их.

— Разве ты не можешь освободиться от них?

Фрэнк тяжело вздохнул. Даже если бы мог, не так все просто. Донна отвернулась от него. И от себя тоже.

— Нет. Есть обязанности, от которых нельзя освободиться.

Мягко спустив Стивена со своих коленей, он встал. Он знал, что Донна в своей комнате. Он слышал, как хлопнула дверь.

— Я хотел бы, чтобы вы, парни, не обижали маму и заботились о ней и тете Лизе. Ладно?

Они кивнули, не сказав ничего в ответ. Опустившись на колени, Фрэнк раскрыл объятия, и мальчики кинулись к нему. Мгновение они все тесно прижимались друг к другу. Потом Фрэнк осторожно высвободился.

— Не забывайте практиковаться. Оба. Надеюсь, ты скоро будешь читать книги, Стивен. Большие.

— Ты вернешься? — спросил вдруг Тейлор. С надеждой.

— Конечно, вернусь, — солгал Фрэнк.

Лиза остановила его у двери. Она положила ладонь на его руку.

— Я поработаю над ней.

Фрэнк покачал головой и печально улыбнулся женщине, с которой хотел бы встретиться по-дружески.

— Нет. Спасибо за предложение, но здесь что-то такое, с чем она должна справиться сама. Ничего хорошего у нас не выйдет, если ее должен убеждать кто-то третий. Ты не цыган-барышник, а я не слепая кобыла.

Лиза поцеловала его в щеку. Донна отталкивает хорошего человека, подумала она. Идиотка.

— Ты совсем не похож на слепую кобылу. — Она прикусила губу и оглянулась. — У Донны еще болит.

Он знал, но пора было похоронить старую боль и жить дальше. Они оба это знали.

— Боль не пройдет, если не похоронить ее.

Лиза кивнула.

— Я передам ей. Что-нибудь еще?

Он открыл дверь.

— Да. Что у нее есть номер моего телефона.

И он у нее действительно есть, думал он, стеля свежую бумажную простыню на смотровой стол. Он скомкал прежнюю, помявшуюся под грузным телом миссис Абернати. Номер-то у нее есть. Просто она его не запомнила. Или запомнила, но не видит необходимости воспользоваться.

— Кофе остался, Фрэнк?

Фрэнк обернулся и увидел входящую в комнату Джинни.

— Только тот, что я приберег, чтобы подновить дорожку перед гаражом.

Она наблюдала за ним несколько секунд, прежде чем войти. Сердце болело за него. Джинни не помнила, чтобы Фрэнк когда-нибудь был так печален. Как будто из Сиэтла вернулся другой человек. Очень мало похожий на шалопая братишку, с которым она выросла.

— Благая весть. — Она кивнула в сторону закутка, где у них стояла кофеварка. — Составишь компанию?

Он вздохнул, бросая бумагу в корзину.

— А что мне может помешать? — Он прошел за сестрой в крохотный холл, за которым находился их закуток. Все помещения клиники жались одно к другому, словно дети, собравшиеся поделиться страшной тайной. — Гудрон — мой любимый напиток.