Мари Феррарелла - Подарок ангела

Фрэнк и сам заметил, что люди доверяют ему. Видимо, есть в нем некий дар открывать души. Ему это не стоит никаких усилий, но он хвастаться не стал, решив ограничиться ответной улыбкой. Потом добавил:

— Только тем, у которых я принимаю роды.

Вокруг них нарастал шум, переполняя здание аэропорта. Какая досада застрять в неизвестном аэропорту, когда так не терпится попасть домой!

Фрэнк заметил мужчину в голубом комбинезоне, спешащего куда-то вместе с хмурым человеком, в котором он узнал их пилота.

— Так сколько же мы здесь просидим?

На этот вопрос существовали стандартные уклончивые ответы, но Донна решила, что Фрэнк заслуживает большего.

— Честно?

Ему нравилось, как поднимаются ее брови, когда она о чем-то спрашивает. Он заговорщически склонил голову.

— Я не ожидал меньшего от той, с кем участвовал в величайшем таинстве жизни.

Их глаза встретились на секунду, и ей словно привиделось будущее. Странно, но она не могла избавиться от этого ощущения. Потому и смех получился несколько нервный, что ей совершенно не понравилось.

— Точно не знаю. У нас что-то не в порядке с датчиком расхода горючего.

Автомобили и самолеты — это всего лишь машины, и Фрэнк почувствовал уклончивость в ее ответе.

— Значит ли это, что мы теряем горючее?

— Нет, — твердо ответила Донна, — это значит, что у нас не в порядке датчик. — Надеюсь.

— И все?

Это что, допрос? — удивилась про себя она.

— Да. А что?

— Вы были белой как бумага, когда вышли из пилотской кабины, и я не думаю, что вас расстроили приставания пилота. — Парень, рассудил Фрэнк, не осмелился бы. Хоть она и малышка, но по всему видно, что умеет постоять за себя. С такими женщинами мужчины держатся по-дружески и закидывают удочку только тогда, когда уверены в благосклонном приеме.

А она-то полагала, что умеет следить за своим лицом. Очередь к телефону чуть сдвинулась, и Донна шагнула вперед.

— Я летаю уже десять лет. Вряд ли я могла побледнеть. Освещение, наверное. — Почему-то — может быть, из-за того, как он смотрел на нее, — щеки ее начали краснеть. Она это чувствовала.

Фрэнк кивнул.

— Должно быть, — согласился он. — Между прочим, розовый вам больше к лицу, чем белый.

— Розовый?

Не в силах сдержаться, он провел кончиками пальцев по ее щеке. Шелковистая, как лепестки роз, которые приносит ему Молли, его племянница.

— Вы покраснели.

— Это от жары.

Улыбка изогнула его губы.

— Вам тоже жарко?

Они говорили не о температуре в аэропорту, и оба знали это, но ей надо было ухватиться за что-то.

— Слишком много человеческих тел в таком маленьком помещении, — пробормотала она.

Неплохо бы оказаться с ней наедине в тесном помещении, подумал вдруг Фрэнк, но счел за лучшее не оглашать свои мысли.

Вместо этого он кивнул в сторону автомата со сладостями у соседней стены.

— Не смогу ли я заинтересовать вас шоколадкой, раз уж все равно приходится ждать?

— Нет. — Она в принципе не любила есть что попало. Но с другой стороны, в желудке уже начала ощущаться пустота. Фрэнк поднял бровь, будто искушая. Это подействовало. — А впрочем, валяйте!

— Вот так-то лучше. Люблю порочных женщин. — Он рассмеялся, потом показал на сладости, выставленные в автомате. — Чего желаете?

Она пожала плечами, не зная, что выбрать.

— На ваш вкус. Сделайте мне сюрприз.

Улыбка снова изогнула его губы, на этот раз поразив ее в самое сердце.

— Ладно. С удовольствием.

Она почувствовала, что обещание сделано всерьез и сюрпризы не закончатся на плитке шоколада.

Донна сглотнула.

— Держите мою очередь, — предупредил он, потом сказал мужчине с женщиной за ними: — Я вернусь через минуту.

Те в ответ кивнули.

Возвратился он с двумя шоколадками в руках. Точнее, с одной целой и другой уже надкушенной. Некоторые пассажиры ему заулыбались, несмотря на то что его одежда была измазана кровью. Рождение ребенка сблизило всех.

Он предложил целую шоколадку Донне:

— Это ваша. Набита калориями.

Она благодарно кивнула и разорвала обертку, чувствуя себя более голодной, чем могла предположить.

Фрэнк взглянул на свою одежду.

— Пожалуй, мне следует переодеться, прежде чем мы прилетим в Сиэтл. Иначе у полиции могут возникнуть вопросы.

Он сказал это безо всякой неловкости. Донна поймала себя на том, что хочет понять, каким надо быть человеком, чтобы испытывать такую уверенность в себе. И в других.

— Это было так впечатляюще! — (Фрэнк вопросительно поднял бровь.) — Тогда, в самолете, с Розмари.

Он небрежно пожал плечом.

— Я ничего не делал. Просто был рядом, чтобы принять ребенка, когда он выйдет. Мамочка все сделала сама.

И скромный к тому же. Приятный дополнительный штрих. Интересно, искренне ли это? Ховард Уокер был таким же тихоней, пока она не ответила отказом на его предложение встретиться вечерком. После этого он сделался агрессивным.

— Вы ее успокаивали, — напомнила она.

Фрэнк ухмыльнулся, отламывая кусок шоколада. К шоколаду у них с Молли была одинаковая страсть. Должно быть, у племянницы это наследственное.

— Это я себя успокаивал. Розмари держалась молодцом.

Донна вгляделась в него.

— А вы не падки на комплименты.

Фрэнк улыбнулся. На долю секунды в его мозгу вспыхнул образ. Сцена. Он и Донна на мягкой постели. Почувствовав мгновенную реакцию своего тела, он прогнал эту картину прочь.

— Смотря какие.

Донна почувствовала, как мгновенно напряглось все ее тело. Она опустила глаза и принялась рассматривать шоколадку.

Напряжение не отпускало. Что-то происходило между ними в этом крошечном переполненном аэровокзале. Что-то оттаивало внутри нее, и Донна понятия не имела, что с этим делать. Она знала только, что не испытывала ничего подобного после смерти Тони. Он был единственным человеком, заставлявшим ее чувствовать себя женщиной, а потом уже всем прочим. Он умел делать это одним взглядом.

Такой же взгляд был и у этого мужчины.

Но Фрэнк ей совершенно чужой, несмотря на то, что они пережили в самолете. Она даже не помнит его фамилию.

Донна вздрогнула, как будто физически ощутила подкрадывающееся к ней чувство. Странно. Эмоции. Они были глубоко заморожены с того самого утра, когда она увидела в кабинете врача безжизненное тело Тони. Она думала, что эмоции останутся в этом состоянии навсегда. Замороженными.

Ее это больше устраивало.

Занятая своими мыслями, Донна не заметила, как они подобрались к телефонам. Она уставилась в автомат, тоскуя по привычной онемелости души.

— Гм, кажется, этот автомат свободен.

Фрэнку показалось, что в ее глазах промелькнула паника. Почему? Неужели она так беспокоится за сыновей? Он сделал приглашающий жест остатком шоколада: