Сьюзен Барри - Будь моей

За два дня до этого они приехали на его виллу на побережье. Розовая вилла скорее напоминала летний дворец, а не дачу на берегу моря. Ее окружал прекрасный сад. Изумрудные, квадратно подстриженные лужайки. Аккуратные темно-зеленые изгороди вокруг фонтанов, дно которых устилала яркая мозаика. Повсюду изобилие весенних цветов. От этого торжества красок на фоне ярко-синего неба глаза с непривычки быстро уставали, и Кэти впервые в жизни обрадовалась темным очкам.

Благодаря очкам, стал заметен ее недавний легкий загар, потому что тем утром Себастьян повел ее купаться, а накануне они провели много часов на свежем воздухе. Они съели второй завтрак на уединенной террасе, с которой открывался вид на море… потрясающее море, похожее на ярко-синий дельфиниум… и выпили чай, сидя в тени дерева на одной из восхитительных квадратных лужаек. Ранним вечером им подали аперитивы на широкой главной террасе, на которую выходили окна огромной sala.

А после обеда — своего первого обеда наедине с мужем в одном из его домов — Кэти отправилась на прогулку при лунном свете, под темным бархатным небом, усеянным звездами, которые напоминали золотистые лампочки. Она слышала шепот моря, а от непривычного, опьяняющего аромата садовых цветов немного кружилась голова.

Кэти влюбилась в Португалию, и ее очаровали два дня, проведенные с Себастьяном в Лиссабоне. Квинта-де-Барратейра, обширное поместье, находилось поблизости от Лиссабона, но они туда не поехали, потому что, по словам Себастьяна, он уже давно там не появлялся и особняк имеет довольно нежилой вид. Вместо этого они провели две ночи в одном из самых старинных и уважаемых отелей Лиссабона, знаменитом своей кухней и винами. Под окнами росли джакаранды, похожие на гигантские синие пуховки, а под деревьями проходили красивые молодые рыбачки, которых Себастьян называл varinas. Они ловко удерживали на головах плетеные корзины с рыбой.

Лиссабон оказался восхитительно шумным городом, с точильщиками, трамваями и продавцами лотерейных билетов. Солнце грело таким золотистым и ласковым теплом, что девушке, привыкшей к более прохладному климату, все казалось настоящим волшебством. Кэти почувствовала, что здесь она вправе расслабиться после двадцати четырех часов почти невыносимого напряжения. Она предвкушала неторопливый образ жизни, который станет для нее очень приятным, если только она забудет все свои волнения, потрясения и мечты.

Но у нее навсегда останутся в памяти те двадцать четыре часа и чувство неверия в происходящее, которое усиливалось по мере того, как их путешествие близилось к концу. Ничего не зная об утрате, постигшей ее мать и сестер — и ее — Кэти думала, что ее близкие, почти как она сама, изнемогают от напряжения, хотя Айлин, казалось, твердо решила сделать этот день запоминающимся. Айлин выглядела необыкновенно красивой в бледно-лиловом шелковом костюме, а из-под венка розовых цикламенов спадали волной на плечи ее золотистые волосы. И похоже, она не зря старалась. Среди гостей был необычайно привлекательный молодой человек, кудрявый и черноволосый, с темными португальскими глазами. На протяжении всей церемонии и короткого свадебного завтрака он не сводил глаз с Айлин. Каждый раз, говоря с ней, он осыпал ее восторженными комплиментами.

Бледная, темноволосая Брайд, одетая в медовый шелк, держалась холодно. На голове у нее красовался маленький венок из темно-желтых подсолнечников. Миссис Шеридан выбрала серое платье, которое оказалось ей к лицу. Леди Фитц, в розовато-лиловом, напоминала хрупкую фигурку из китайского фарфора. Что же касается маркизы де Барратейра, то черное платье придавало ей, чуть ли не похоронный вид.

Леди Фитц хотела, чтобы Кэти надела традиционное белое платье невесты. Но церемония была гражданской, и она пошла на уступки. Согласилась на темно-кремовое шелковое платье, довольно строгого покроя, несколько напоминавшее коктейльное. Для головного убора Кэти выбрала бархатную «шапочку Джульетты» кремового оттенка. Она надела кремовые замшевые перчатки, в руках держала кремовую сумочку. Цветов не было, если не считать огромного букета белоснежных роз, который доставили Кэти в номер перед завтраком в день свадьбы. В цветах она нашла карточку, на которой четким, мужским почерком ее будущий муж уверенно написал: «Себастьян».

Айлин и Брайд получили в подарок от жениха их сестры по бриллиантовому браслету. Айлин, как зачарованная любовалась сверкающим браслетом и на протяжении всей церемонии не сводила глаз с собственного запястья.

В самой же церемонии бракосочетания не было ничего трогательного или из ряда вон выходящего. Для Кэти она закончилась, едва успев начаться. Ее попросили поставить свою подпись, и все равно то, что она стала маркизой де Барратейра, казалось чем-то нереальным. Себастьян взглянул на нее, еле заметно и загадочно улыбнулся уголками рта. Он держал ее перчатки, пока Кэти неловкой рукой ставила подпись — «Кэтлин Шеридан» в последний раз в жизни — в книге, где до нее расписалось столько невест. А потом регистратор поздравил ее и пожал руку. Старый маркиз де Мариалва, который был счастлив выступить в роли посаженого отца, поцеловал ее с решительным видом, опередив даже ее мать и сестер. Его немолодые глаза засверкали озорным огоньком. А леди Фитц нежно обняла Кэти.

— Я очень горжусь моей крестницей, — вполголоса сказала она.

Себастьян дождался, когда закончатся поздравления, потом взял снявшую перчатки Кэти за обе руки и по очереди коснулся их губами. Именно так теперь будут целовать ей руки — именно так принято приветствовать замужнюю женщину в Португалии. Что же касается традиционного поцелуя жениха и невесты в губы, этот обычай Себастьян проигнорировал. Ему не пришло в голову даже запечатлеть легкий, воздушный поцелуй у нее на лбу.

После церемонии в украшенной цветами гостиной номера люкс в «Клариджиз», как принято, пили шампанское за здоровье молодых. Маркиз де Мариалва произнес речь. А потом они поехали в аэропорт. Маркиз и маркиза, его молодая жена. Гости попрощались с ними в гостиничном номере люкс.

И только пять дней спустя, когда Себастьян решил, что она выдержит это потрясение, Кэти сообщили о смерти отца. Сначала она не могла осознать того, что ей сказали… Кэти была не в силах поверить, что все сговорились и скрыли от нее настолько важное событие. А когда Себастьян спокойно объяснил, что он сам принял такое решение, Кэти уставилась на него так, будто видела впервые в жизни:

— Но… но… какое ты имел право? Не могу поверить!.. Неужели такое происходит со мной на самом деле? Этого не может быть!

— Боюсь, что так оно и есть, Кэти, — серьезно сказал он. — Как ты знаешь, твоему отцу постепенно становилось все хуже и хуже, и в конце концов его сердце не выдержало. И он пожелал, чтобы наша свадьба состоялась, несмотря ни на что. Мы должны были пожениться — такова его предсмертная воля.