Берта Эллвуд - В плену у гордости

Тем не менее, привлекательности она не утратила, даже стала еще красивее. Взгляд золотистых глаз переворачивал его душу, а изящные изгибы тела вызывали неудержимое желание овладеть им. И он получит ее — пусть не сейчас, пусть позже, но получит. И условия будет диктовать он, а не она.

Эжен кивнул в сторону красиво сервированного стола.

— Желательно, чтобы наши отношения развивались цивилизованно, без лишних осложнений, — спокойно произнес он. — Поэтому предлагаю отужинать и по ходу обсудить планы на будущее. Все готово, не хватает только нас.

Он предложил ей руку и неторопливо повел к круглому столу напротив огромного окна. За стеклом виднелись желтые и оранжевые огни вечернего города, сновали машины, мерцали неоновые вывески. Огромный муравейник был виден как на ладони.

Бесшумно отворилась внутренняя дверь, и показался официант с тележкой, на которой виднелись серебряные крышки горячих блюд. Лицо его хранило непроницаемое выражение.

Через тонкий шелк Эжен чувствовал тепло женского тела, ноздри его щекотал запах духов — сладких и свежих одновременно. Костюм не скрывал соблазнительной фигуры, несколько прядок темно-каштановых волос выбились из прически и легли на белую шею, и он пытался побороть нарастающее желание. Будь они одни, он обнял бы ее, прижал к себе…

И разом испортил бы весь план. Это она должна просить о близости, умолять взять ее, и только тогда он снизойдет до нее.

Вывод напрашивался сам собой: не прикасайся к ней, иначе не совладаешь с собственным чувственным голодом. Время еще не пришло. Эжен убрал руку, шагнул вперед и выдвинул для девушки стул. Сам сел напротив, злясь на свою несдержанность. Если так дело пойдет и дальше, он сломается первым.

Беатрис с завистью смотрела, как ловко Эжен разливает вино по бокалам, снимает крышки с блюд и с улыбкой поглядывает на принесенные официантом кушанья. После его прикосновения ее всю трясло и она боялась взять бокал, чтобы не пролить содержимое на скатерть. Мысль о еде вызывала ужас.

Сегодня Эжен был одет просто — черные брюки и черный свитер с треугольным вырезом, откуда выглядывал белоснежный воротничок рубашки. В аскетическом обрамлении он казался красивей и моложе… И так походил на себя несколько лет назад, что Беатрис захотелось, как прежде, сесть к нему на колени, взъерошить волосы и поцеловать в плотно сжатые губы.

Официант разложил еду по тарелкам — девушка не удосужилась разглядеть, что это такое, — и бесшумно удалился. Как только они остались одни, Беатрис решилась на первый выпад, памятуя о древней мудрости, что лучший способ защиты это нападение.

— Итак, ты пригласил меня, чтобы обсудить условия моего временного пребывания в качестве твоей любовницы. — Она приложила все усилия, чтобы по тону Эжену Делакруа стало ясно, что он такой же долгожданный гость в ее девичьей постели, как зеленая лягушка.

В ответ он хмыкнул и приподнял одну бровь.

— Насчет любовницы говорить пока рано, — хладнокровно заметил Эжен, нанизал на вилку маслину и отпил глоток вина. — Надеюсь, заграничный паспорт у тебя есть?

Пренебрежительный тон задел ее. Но разве может он говорить иначе, если презирает свою бывшую подружку. Стараясь не отставать, девушка ответила с вызовом:

— Естественно, что за вопрос. Зачем он тебе нужен?

— В конце недели мы отправимся в мой дом на юге Франции. Ближайшие несколько дней я буду работать с моими юристами и финансовыми экспертами, чтобы вытащить «Шеннон риелти» из той ямы, в которую вы умудрились угодить. Следующий раз мы увидимся утром в пятницу. Я заберу тебя из дома по пути в аэропорт. Будь любезна собраться. Ждать я не стану.

Беатрис вспомнила, как во время утреннего разговора отец что-то говорил о Лазурном береге. Тогда она не обратила на это внимания, опасаясь лишиться того сокровища, которого еще никогда не получала, — одобрения и похвалы родителя. Да, еще он попросил освободить рабочее место, значит, в ее услугах в качестве руководителя отдела продаж компания больше не нуждается.

Сердце девушки тревожно забилось. С момента появления Эжена у нее явно начались проблемы с давлением: пульс так и скачет. Она с трудом представляла, как сможет противиться желаниям своего тела на весенней Ривьере, где каждая травка, каждый цветок шепчет о любви. Дома, в холодной и туманной Англии, еще удается сохранять лицо, но на юге ее ждет полный провал.

Беатрис медленно отложила вилку и подняла на собеседника холодный взгляд.

— Поправь меня, если я что-то не так поняла, но мне казалось, что ни о какой поездке ни в какую Францию речь не шла. Я полагала…

— Полагала, что пару раз переспишь со мной, пока я здесь, и отделаешься? — сухо перебил ее Эжен, промокнув губы салфеткой. — Ничего не выйдет. Ты заплатишь мне так, как я того захочу и где я захочу.

Нет, маленькая распутница не посмеет вести себя так, будто ей безразлично — заниматься любовью или, например, стирать. Она будет умолять его о близости, гореть от страсти, как пять лет назад, самозабвенно шептать его имя. Тогда он возьмет ее и наконец-то освободится от долго сдерживаемого желания и гнева, которые не покидали его столько лет. А потом отправит обратно домой. Пусть узнает, какова на вкус отвергнутая любовь.

От внимания Беатрис не ускользнул темный румянец, вспыхнувший на щеках Эжена, серые глаза недобро блеснули, напоминая взгляд хищника в засаде. Боже мой, подумала девушка, неужели мне суждено стать игрушкой в руках этого сумасшедшего? Кажется, пришло время самой ставить условия и фиксировать их документально. Пускай забирает, что ему нужно, и отправляется туда, откуда пришел. Или, может быть, он передумает? Лишь бы только не расторг договор о продлении кредита с «Шеннон риелти».

Но в глубине души Беатрис знала, что не хочет его отпускать. В сердце жила наивная надежда на ответную любовь. Настоящую любовь. Пять лет назад, как выяснилось, он просто развлекался со смешной девчонкой, говорил ей всякие глупости и с наслаждением смотрел, как она поддается его чарам. Быть может, он вовсе и не работал, а вечера проводил в компании роскошных красавиц, которые умеют доставить мужчине удовольствие.

Нет, она не позволит унизить себя еще раз. Ни в коем случае нельзя ему подчиняться, идти у него на поводу и безропотно смиряться с его безнравственными предложениями. Беатрис собрала волю в кулак и подняла на собеседника холодный взгляд.

— Тебе не кажется, что стоит обсудить этот вопрос?

Эжен приподнял брови, словно поражаясь ее непонятливости и упорству.

— По-моему, мы все уже обсудили.

— Не совсем. Об условиях ничего сказано не было. — Девушка надеялась, что сжигающий изнутри жар не выдаст себя румянцем на щеках. Она должна оставаться спокойной и любезной, как на переговорах, когда речь идет о подписании важного контракта. — Скажи, почему ты до сих пор злишься на меня за то, что произошло пять лет назад? Эжен, это долгий срок, чтобы хранить ненависть. — Беатрис старалась говорить мягко, надеясь, что он все-таки выслушает ее и постарается понять. — Согласна, я вела себя как круглая дура, но…