БАРБАРА КАРТЛЕНД - Необычная невеста

Но, возможно, более всего Сару, как и множество других ее предшественниц, неодолимо влекла к этому человеку его непредсказуемость.

Ни одна из его женщин не могла быть до конца уверена в его постоянстве.

Ни одна из них, вне зависимости от того, кем она была, не смогла всецело покорить маркиза и сказать: «Он — мой».

Сотни женщин плакали от сознания собственного бессилия, потому что он оставался так же далек от них, как луна в небе.

— Он мой! Он мой! — твердила Сафайра.

Но эти ее слова ничего не значили, о чем она хорошо знала.

Да, маркиз Фалькон вполне рационально и расчетливо подходил к своему браку и привел разумные доводы, но сама женитьба маркиза таила в себе неожиданную угрозу для нее.

Узнав, что маркиз вынужден был отъехать в Лондон и задержится там на две недели, Эльмина вздохнула с облегчением.

Это, бесспорно, давало ей больше времени для поиска соответствующих нарядов.

Кроме того, она хотела дополнительно потренироваться, так как задумала целую серию прыжков через несколько высоких преград, но чувствовала себя не столь уверенно, и ей предстояло еще отрабатывать технику.

Дни проходили в размышлениях.

Она вспоминала время, когда впервые увидела маркиза в охотничьих угодьях, думала о поместье Фалькона, о его лошадях, и никак не могла до конца поверить в то, что этот человек и правда согласится взять ее в жены.

Эльмина не могла недооценивать то потрясение, которое он должен будет испытать, выяснив, что его невестой оказалась не Мирабель.

И все же она была согласна с отцовским замечанием по этому поводу.

Тот, кто не удосуживается осмотреть лошадь перед покупкой, получает по заслугам.

Однако же, когда маркиз твердо заявит, что обманулся, так как предполагал жениться на Мирабель, а не на ее сестре, которая ему совсем не нравится, ей самой от этого вряд ли станет легче.

Разумным и единственным объяснением подобной категоричности маркиза может стать его утверждение, будто он видел Мирабель в Лондоне и издали любовался ею.

Но сестра абсолютно уверена — их дороги ни разу не пересекались.

«Надо сделать так, чтобы я хотя бы понравилась ему, какая есть», — решила Эльмина.

Но ее не покидало чувство, что задача эта не из легких.

Когда они с отцом совершали верховую прогулку, они говорили только о своем поместье, намеренно избегая разговора о маркизе.

На самом деле каждый из них надеялся, что, если тот отнесется благосклонно к своим соседям, которые станут его новыми родственниками, маркизу несложно будет помочь им в решении проблем, которые сейчас так гибельно сказывались на бюджете семьи графа.

И не обязательно деньгами — можно было бы обмениваться жеребцами для разведения породистых лошадей, да и быки в поместье маркиза считались самыми лучшими в стране, неплохо бы спарить их с коровами графа.

Есть и другие способы сотрудничества — допустим, совместно использовать оборудование для ферм, те же молотилки и плуги, а работники обоих поместий могли бы помогать друг другу в уборке урожая.

«Честно говоря, — размышляла Эльмина, — наш брак принес бы папе огромную выгоду, если только мы с маркизом сумеем поладить. И все-таки мне бы хотелось большего».

Ей в жизни еще не встречался никто, кого можно было бы сравнить с маркизом, или кто хоть в чем-то походил бы на придуманный ею идеальный образ, которому в какой-то степени соответствовал Фалькон.

Никто из молодых людей, неотступно преследовавших Мирабель здесь, в поместье, или в Лондоне, не производил на Эльмину никакого впечатления.

Кроме, конечно, Роберта, который сразу ей понравился.

Она тогда даже подумала, что Мирабель сделает ужасную глупость, если не полюбит его.

Все остальные ухажеры выглядели хилыми и глуповатыми неженками.

Многие оказались совсем не такими хорошими наездниками, как она ожидала, и совсем мало (а то и вообще ничего) знали о лошадях, а это вызывало презрение к ним.

— Как может мужчина использовать лошадей только ради того, чтобы переправлять его с одного места на другое, и совсем не интересоваться их разведением, обучением и — главное — их содержанием? — возмущенно вопрошала она отца, когда ей показалось, будто один их гость излишне жесток с лошадью, на которой ехал.

— Ты слишком много требуешь от них, моя дорогая, — заметил граф.

— Ничего не могу с этим поделать, папа, я всех сравниваю с тобой, — объяснила Эльмина. — Ты непревзойденный наездник, это каждый подтвердит, и в то же время ты любишь своих лошадей, заботишься о них.

Граф рассмеялся.

— Если быть откровенным, думаю, заботишься о них для меня ты, и если в чем-нибудь ошибусь или проявлю невнимательность, я совершенно уверен, ты быстро исправишь все за меня, поэтому за наши конюшни я спокоен — пока рядом ты!

— Всему, что я знаю, научил меня ты, папа, — запротестовала Эльмина.

Она понимала — отцу приятна ее похвала.

Но, поднимаясь в середине дня на верхний, чердачный этаж, девушка подумала, что самые основательные знания она получила от Чанга.

Он преподал ей столько уроков правильного обращения с лошадьми!

Хоть она и раньше великолепно с ними справлялась, теперь знала твердо: нет на свете лошади, которую она не смогла бы покорить, если бы поставила перед собой такую задачу.

Кроме того, Чанг учил ее искусству джиу-джитсу и карате — правда, без ведома родителей; они наверняка сильно удивились бы, а может, и пришли бы в настоящий ужас.

Чанг ничего не рассказывал ей о своем мастерстве, ибо, как он заметил позже, искусный мастер никогда не хвастается своим умением.

Но однажды поздним вечером Эльмина случайно оказалась в конюшне и увидела, как пьяный торговец пристает к Чангу с угрозами.

Торговец привез заказанную посылку и, видно, гнал свою лошадь несколько миль с головокружительной скоростью.

Бедное животное вспотело, почти валилось с ног от усталости и было слишком измучено, чтобы пуститься в обратный путь.

Торговец уселся в повозку и начал нещадно понукать лошадь, но тут вмешался Чанг.

Торговец, высокий, дородный и сильный малый, слез с повозки, перехватил свой кнут так, чтобы толстый конец в его руке превратился в некое подобие булавы.

В тот момент, когда появилась Эльмина, громадный верзила бросился на маленького Чанга, казавшегося совсем тщедушным рядом со своим противником.

Девушка уже готова была рвануться, чтобы разнять их, и стремительно преодолела небольшое расстояние, отделявшее ее от мужчин.

Но тут, к ее изумлению, лишь только пьяный торговец попытался ударить Чанга по голове этой самой «булавой», тот неожиданно взлетел в воздух, перевернулся задом наперед и снова очутился внизу.

На секунду Эльмине показалось, будто Чанг и не двинулся с места.