БАРБАРА КАРТЛЕНД - Необычная невеста

Все взгляды устремились к ней, а граф недовольно сказал:

— Ты? Об этом не может быть и речи!

— Но почему? — удивилась Эльмина.

— Во-первых, ты слишком молода, — вмешалась графиня.

— На следующей неделе мне исполнится восемнадцать, и я думаю, мама, вы не станете отрицать, что единственное препятствие для представления меня ко двору уже в этом сезоне заключалось в нехватке у нас средств. Вы не могли позволить себе вывозить сразу троих, так как папа не одобрил подобных расходов.

Она умолкла, и, поскольку никто не собирался что-либо возразить, добавила:

— Я достаточно взрослая для брака и готова выйти замуж за маркиза! '

Граф разглядывал дочь, словно она была молоденькой кобылкой, достоинства которой ему предстоит оценить.

— Вопрос в том, — раздумчиво произнес он, — будет ли маркиз готов жениться на тебе.

— Он не станет привередничать, папа, — насколько нам известно, он никогда раньше не замечал и не выделял ни Мирабель, ни Дирдрей, поэтому, как я догадываюсь, его лично устроит любая из ваших дочерей.

У графини перехватило дыхание.

— Мне кажется, Джордж, в этом есть нечто унизительное для нас! Как может он писать вам, испрашивая разрешения жениться на одной из ваших дочерей, предварительно не обсудив с вами все надлежащим образом?

— Я ведь только что объяснил вам: Фалькон, должно быть, именно этот вопрос и обсуждал со мной прошлой ночью, когда я и услышать-то не мог ни одного его слова. Теперь же он изложил все в письменной форме, и вам негоже делать вид, будто маркиз — не тот человек, которого любой на моем месте пожелал бы приветствовать в качестве будущего зятя.

Графиня промолчала.

Она подумала о положении маркиза в обществе, его огромном поместье, граничащем с их землей, его невероятном богатстве, а также о том, что в ее окружении мало кто решался говорить о нем без благоговейного трепета.

Как будто этот человек жил в совершенно ином мире.

Граф снова взглянул на Эльмину, словно хотел удостовериться, не ошибся ли он.

Потом мягко сказал, обернувшись к Мирабель:

— Надеюсь, дорогая моя, ты реально оцениваешь тот статус, который приобрела бы как маркиза Фалькон? Наследственная фрейлина королевы, personagrata, всегда радушно принимаемая при дворе; к тому же нет ни одного иностранного гостя, которого не пригласили бы погостить в Фалькон.

— Что ж, они более удачливы, нежели мы! Мы живем всего в пяти милях от его дома, но ни разу, папа, нас не приглашали ни на балы, ни на праздники в саду, ни даже на скачки, хотя слышим о них от каждого встречного.

— Но он приглашал меня участвовать в скачках, — резко промолвил граф.

— Как это любезно с его стороны, не правда ли? — съязвила Мирабель. — Едва ли он смог бы пренебречь вами, если уж иногда охотится с вашими собаками! Но как часто он приглашал вас с мамой на обед?

Ответа не последовало, и она продолжала свою обличительную речь:

— Мне никак не удается вспомнить ни одного такого случая — с тех пор как я обрела способность замечать, чем вы заняты и куда отправляетесь.

Граф молчал.

Что тут возразить, если Мирабель говорит только то, что он и сам тысячу раз обсуждал наедине с женой.

— Это чертовски оскорбительно! — повторял он много раз. — Фалькон думает, будто люди, живущие рядом с ним в графстве, недостаточно хороши, чтобы переступить порог его дома.

— Мне кажется, дорогой, — как всегда отвечала графиня вздыхая, — маркиз считает нас старыми и скучными. Стоит ли обвинять его? Тем более что он, по слухам, пользуется успехом у признанных красавиц королевства, да еще его буквально донимают честолюбивые мамаши дочерей на выданье!

— Ну ладно, — ворчливо соглашался граф, — и все же у отца, скажу я вам, манеры были лучше, чем у сына!

Какие бы разговоры ни ходили вокруг маркиза, он продолжал жить своей жизнью, не обращая внимания на обитателей графства.

В своем огромном великолепном доме он принимал и развлекал лишь тех, кого ему хотелось пригласить в гости, так что его соседям оставалось только скрежетать зубами от злости, а некоторые женщины с досады ломали ногти.

Однако даже ветер доносил до соседей слухи о веселом, жизнерадостном нраве и радушии маркиза.

Граф снова посмотрел на полученное письмо.

— Так что же нам делать со всем этим? — спросил он своих домочадцев.

— Папа, пусть Эльмина выходит за него замуж, раз ей этого хочется, — первой высказалась Дирдрей.

Голос ее слегка дрожал, ибо она опасалась, что отец может потребовать от нее отказаться от Кристофера Бардслея, несмотря даже на то, что она испытывает к этому юноше сильное чувство, из-за представившейся возможности заполучить в мужья столь важную птицу.

Граф нахмурился.

— Не сомневаюсь, когда маркиз задумал жениться на моей дочери, — сказал он, — то предполагал, что речь пойдет о Мирабель. Как-никак она выезжала в Лондон, и он, несомненно, заметил ее на балу у Девонширов или Ричмондов.

— Если он и видел меня там, — поспешно заметила Мирабель, — то почему-то не удосужился сделать хоть один комплимент или хотя бы бросить заинтересованный взгляд в мою сторону. Если хотите знать, он был чрезвычайно увлечен леди Карстэйрс; в журналах превозносится ее грациозность и красота, она якобы затмила всех, кто когда-либо царил на балах в танцевальных залах Лондона!

— С журналами я, пожалуй, соглашусь вполне, — внезапно произнес граф, но тут же поймал на себе взгляд жены. — Ладно, ладно, давайте скорее решать! — возвысил он голос. — Нарочный ждет, и я должен послать его светлости какой-то ответ!

— Напишите, что вы принимаете его предложение, папа, — сказала Эльмина, — и приглашаете его на завтрак или обед, но не раньше конца следующей недели.

Отец вопросительно посмотрел на нее, и она пояснила:

— Мне нужно время на покупку хотя бы одного приличного платья, прежде чем он встретится со мной.

От этих слов Эльмины сердце матери встрепенулось: до чего же юная и неискушенная ее младшая дочь!

Леди Уорнборо тотчас попыталась остановить мужа.

— Пожалуйста, Джордж, не делайте ничего столь поспешно. Думаю, Эльмина не годится в жены маркизу Фалькону! Если вы сейчас примете его предложение, потом будет значительно труднее дать ему отказ.

— Но с какой стати я буду ему отказывать? — заупрямился граф. — Человек попросил руки моей дочери, и, поскольку у меня, по всей видимости, осталась лишь одна свободная от обязательств дочь, в жены он возьмет Эльмину!

— Но, право… — порывалась еще что-то сказать графиня, однако граф уже не слушал ее, поднимаясь из-за стола.

— Я напишу Фалькону, что принимаю его предложение. Если вы хотите знать правду, мне тоже все это представляется чертовски оскорбительным, но я не настолько глуп, дабы не понять выгоды этого союза: во-первых, близость наших поместий, во-вторых, невероятная состоятельность Фалькона — ведь он богат, как Крез!