БАРБАРА КАРТЛЕНД - Просто судьба

Воцарилась тишина. Наконец Линдон произнес:

— Интересно, сколько женщин, если перед ними встанет вопрос, где жить — в огромном замке или в таком скромном по размерам доме, как этот, — будут сомневаться в своем выборе?

— Думаю, что на самом деле их ответ будет зависеть от того, с кем они собираются жить, — сказала Мена. — Если с тем, кого они любят, то не имеет значения, будет дом большим или маленьким.

— Интересно, вы действительно полагаете, что все обстоит именно так? — живо отреагировал Линдон, и в голосе его прозвучали нотки цинизма.

— Конечно, именно так! — ответила Мена. — И я знаю, что скорее предпочла бы жить в маленьком доме, чем потерять человека, которого я люблю!

Ей показалось, что Линдон посмотрел на нее слегка озадаченно, и тогда она пояснила:

— Помню, как-то мой отец рассказывал мне, что всякий раз, когда они с матерью оказывались на званых вечерах, где она пользовалась успехом, он спешил уйти домой пораньше, потому что боялся ее потерять.

— Так ваша мать была красива! — отметил Линдон. — И конечно, вы похожи на нее.

— М-м… госпожа Мэнсфорд в таких случаях обычно говорит, что, по верованиям древних греков, красивые дети появляются на свет не у тех родителей, которые отличаются физической красотой, а у тех, чьи мысли и чувства прекрасны.

Она задумалась, интересно ли все это Линдону, но продолжила:

— Древние греки украшали помещения, где женщины рожали и ожидали родов, прекрасными статуями, и лорд Мэнсфорд объяснял, что жительницы Древней Греции верили, будто с самого начала беременности чувства и мысли женщин влияли не только на внешность детей, но и на их характер.

— Мне нравится эта идея, — сказал Линдон, — и я уверен, что ваши дети, когда они у вас будут, унаследуют ваше очарование.

Голос его звучал настолько проникновенно, что Мена вспыхнула от смущения.

Она встала из-за стола со словами:

— Пожалуйста, покажите мне остальную часть дома, прежде чем я уйду, иначе меня потом все время будет мучить любопытство.

— Вы так уверены, что никогда не попадете сюда снова? — спросил Линдон, поднимаясь из-за стола вслед за ней.

— Мы уезжаем в понедельник.

Девушка направилась к выходу, и он растворил дверь, пропуская ее вперед.

Небольшая резная дубовая лестница напоминала лестницу в их доме, только была значительно уже.

Он подал ей руку. Поднявшись, она увидела, что на втором этаже находились три спальни.

В самой большой, той, что принадлежала хозяину, стояла деревянная кровать времен королевы Елизаветы, с четырех сторон украшенная гербами и вся покрытая искусной резьбой.

У Мены вырвался крик восхищения:

— Как жаль, что… лорд Мэнсфорд не может увидеть такое великолепие. У него в доме есть похожая кровать, но здесь такая бесподобная резьба!

И в этой спальне на втором этаже было окно в форме арки, со стеклами в алмазных гранях, выходившее в сад.

В двух других комнатах окна были самые обыкновенные — с узкими створками; в меблировке комнат тоже не было ничего необычного. В каждой стоял комод или трюмо, если и не доподлинно елизаветинских времен, то выполненные в стиле того времени, так что они в точности соответствовали дому, словно были сделаны специально для него.

Когда они спускались обратно в гостиную, Мена сказала:

— Большое спасибо, что показали мне ваш… небольшой, но полный очарования дом. Он совершенен, как может быть совершенна только миниатюра, и так же изящен, как она.

— Я надеялся, что именно так вы и скажете, — обрадовался хозяин. — А теперь мне бы хотелось показать вам вот этот гобелен, после чего я провожу вас.

Старинный гобелен покрывал всю стену в гостиной. На нем была изображена сцена средневековой свадьбы.

— Где вы смогли найти такое чудо? — поразилась Мена.

— В Египте — самом неожиданном месте из всех возможных! — ответил Линдон. — Мне сказали, что гобелен попал туда во время египетского похода Наполеона. Думаю, если, конечно, меня не обманули, его тогда же или в другое время украли у французов, всегда интересовавшихся раскопками пирамид.

— Мне так хочется услышать ваш рассказ о Египте и пирамидах, — сказала Мена, — но… сейчас я должна… мне пора возвращаться.

— Тогда сопровождающие вас дуэньи отвезут нас в замок, — Линдон улыбнулся, — и вы сможете поведать им, что я вел себя предельно корректно по отношению к своей даме!

Мена рассмеялась и взглянула на него. Выражение его глаз заставило ее замереть. Она догадалась, о чем он подумал; она поняла, чего он хотел.

Смутившись от своих догадок, она быстро повернулась и направилась к двери.

Дверь была открыта, и она вышла в холл.

— Подождите одну минуту, я выведу лошадей, — сказал Линдон.

Он вышел из дома, оставив Мену одну. Солнце садилось, и в доме становилось темно и неуютно.

Тем не менее она ощущала, будто дом все еще притягивает ее, не желая выпускать из своих объятий.

«Вместе с духом старины, — подумала она, — этот дом хранит в себе любовь».

Она была уверена, что те, кто жил в этом маленьком доме раньше, были очень счастливы.

Это было то же чувство, думала она, что возникало у нее дома.

Бывало, она слышала беседы отца с матерью, их голоса, наполненные любовью, которую они испытывали друг к другу.

Еще в детстве она осознала, что любовь отца и матери заполняет весь их дом.

Но только когда ее отец умер, она поняла, как много это значило.

И вот, как ни странно, она почувствовала снова ту атмосферу любви, согревающую этот чужой ей дом.

Как будто он не только приветствовал ее, но и хотел поведать ей что-то сокровенное.

Понимая, что это, должно быть, только игра ее воображения, она пошла к открытой двери.

И увидела Линдона, выводящего из конюшни обеих лошадей.

Не было никаких признаков присутствия того старика, который принимал лошадей, когда они только прибыли сюда.

— Наверное, Линдон слишком беден, чтобы позволить себе иметь слуг, — сказала она себе. — Он, возможно, потратил большую часть своего недельного заработка на обед и шампанское.

Похолодало, и на обратном пути Мена набросила на плечи платок, скрестив его концы на груди и завязав их в узел позади на поясе.

Ей показалось, что Линдон, который наблюдал, как она утепляется, улыбнулся ее благоразумию и рассудительности.

Они двигались в направлении замка.

Он не спешил. Но и не придерживал лошадей.

Мене же показалось, что они очень быстро добрались до загона с барьерами для прыжков, расположенного у конюшен.

Они остановились у ворот, ведущих во фруктовый сад, и Линдон сказал:

— Я должен увидеть вас завтра. Когда вы будете свободны?

Когда он заговорил, Мена внезапно осознала, как же она боялась, что он больше не предложит встретиться. А ведь именно этого она так отчаянно хотела.