Ирина Лунгу - Ты снова рядом

— Всё-таки, придётся сделать ему операцию на сердце, но она не опасна. — добавил врач и помолчал, думая о чём-то своём, потом снова посмотрел на Севу:

— Вы можете навестить его, после того, как отдохнёте немного.

Сева передёрнул плечами.

— Кого его? — ошеломлённо спросил он.

Доктор рассмеялся.

— Вашего сына! Привыкайте, что теперь вас трое!

И всё ещё тихонько посмеиваясь, вышел из палаты.

Сева стоял возле стеклянной стены, за которой лежал маленький сын Лины и испуганно смотрел на ребёнка. Сначала он показался ему просто пугающе крошечным. Но когда он осмотрелся, то увидел, что рядом лежат детки ещё меньше, чем этот малыш. И все они боролись за жизнь. Такие крошечные, хрупкие, сильные существа. Такие трогательные, что на глаза наворачивались слёзы.

Подошёл Эрнест Эдуардович и встал рядом с Севой.

— Он очень крепкий мальчик! — тихо проговорил он и посмотрел на Севу. — Вы знаете, таким малышам нужно чувствовать, что их любят и они нужны.

Он слегка постучал по стеклянной стенке, и Сева увидел, что в ней есть ряд крошечных отверстий.

— Говорите с ним, и он вас услышит.

Врач взял руку Севы и вставил её в специальный рукав, ведущий прямо к ребёнку.

— Они очень любят, когда их гладят по головке. Даже улыбаются. Вы должны поглаживать его, держать за ручку, и он будет выздоравливать гораздо быстрее.

Сева протянул руку к малышу и коснулся его маленького, но такого мягкого тельца. Его накрыло таким неземным ощущением восторга, что на глаза выступили слёзы.

Сева сделал неопределённое движение, и получилось, что его ладонь накрыла почти всего ребёнка.

Он поспешно отдёрнул руку, но потом снова протянул и слегка коснулся удивительно длинных чёрных волосиков ребёнка. Потом сделал поглаживающие движения и действительно! Малыш улыбнулся своим крохотным беззубым ротиком.

— Вы можете вложить палец в его ладошку. Он вас узнает!

Сева с сомнением оглядел крошечную ладошку мальчика. Да он может раздавить её одним пальцем!

— Смелее, смелее! — подбодрил его врач.

Сева сглотнул, но всё же вложил палец в ладошку малыша.

И тут же ойкнул.

Ребёнок крепко вцепился в его палец и, как будто мигом успокоившись, затих.

— Вот видите! Он узнаёт собственного отца! — воскликнул врач, — Я всегда поражался их способностям!

Сева больше не мог притворяться. Он должен рассказать врачу правду.

— Видите ли, — начал он, — Лина…Она не моя жена. А это не мой сын. — глухо проговорил он.

Врач скептически хмыкнул.

Потом взглянул на черноволосого малыша, перевёл взгляд на Севу, снова на малыша.

И тихо рассмеялся.

Да они даже в профиль похожи!

Уж что-что, а то, что этот малыш — сын этого мужчины — не вызывает никаких сомнений.

Внезапно врач нахмурился и посмотрел на Севу.

— Простите, а у вашей, ну то есть у Лины, нет знакомого по имени Роман?

Сева сцепил зубы. Потом нехотя ответил.

— Есть. Он её будущий муж и отец ребёнка.

— Гм, — как-то неопределённо хмыкнул доктор.

Предположить, что этот малыш — сын светловолосой Лины и такого же светловолосого Романа — верх абсурда. И если Феликс ещё не понял этого, значит, так и должно быть.

— Ладно, пойду, позвоню Роману. Сообщу известия.

Он вышел из палаты, а Сева так и остался стоять, держа руку возле ребёнка, за которую малыш схватился так, будто это был спасательный круг.

Лина не пришла в себя на следующий день, как того ожидал Сева, но врач заверил его, что её состояние стабилизировалось и все показатели пришли в норму.

Сева посидел рядом с ней в палате, вглядываясь в любимые черты и благодаря Бога за то, что она осталась жива.

Она была такой маленькой, худенькой, измученной, что Сева в очередной раз пожелал, чтобы она поскорее поправилась и была, наконец, счастлива. Теперь у неё есть сын, а скоро появится и муж.

Сева дал себе слово исчезнуть сразу же, как только врач скажет ему, что жизни её и её ребёнка ничто не угрожает. Но пока врач этого не говорил, и Сева уверял себя, что находится здесь на вполне законных основаниях.

Всё утро его преследовало какое-то смутное чувство. Как будто он был нужен кому-то. Будто кто-то ждал его и нуждался в его присутствии. И Сева запоздало и неожиданно для самого себя понял, что в нём нуждается маленький сын Лины. Он лежал там, совершенно один, так не вовремя оказавшийся одиноким, и единственным знакомым человеком для него являлся сейчас сам Сева.

Сева пошёл к малышу и только когда снова увидел его, смог прикоснуться, это странное тревожное чувство, наконец, отпустило его, и он мог свободно вздохнуть.

В палату к малышам вошла медсестра и какой-то незнакомый врач, и они оба направились в сторону кювеза, в котором лежал малыш Лины.

— Доброе утро. Вы, наверное, отец этого малыша, — приветливо улыбнулась медсестра, говоря по-испански.

Сева не зря прожил здесь почти год из того времени, когда вынужден был скрываться. Он сносно знал язык, который оказался весьма простым в изучении.

Вместо ответа он лишь кивнул.

Не хотелось объяснять абсолютно незнакомым людям суть всего происходящего.

— Тогда вам нужно подписать документы на операцию, потому что мы сейчас заберём вашего сына.

— Прямо сейчас? На операцию? — неизвестно отчего встревожившись, спросил Сева.

Врач тоже улыбнулся и пояснил.

— Понимаю, что это звучит неуместно, но вы, пожалуйста, не волнуйтесь! Операция пройдёт очень быстро. Это обычная процедура в таких случаях.

Сева помолчал.

Имеет ли он право поставить сейчас подпись на этих документах?

С одной стороны, он всё ещё муж Лины. С другой стороны — не имеет к этому малышу никакого отношения.

Но если с ребёнком что-нибудь случится из-за этого промедления, не станет ли он врагом Лины номер один?

Быстро решившись, Сева взял папку, которую ему подал врач и поставил подпись.

Ту подпись, которой он подписывал документы более трёх лет назад.

Врач кивнул и стал вывозить малыша прямо в кювезике в коридор.

— Стойте! Подождите! — закричал Сева и бросился к ребёнку. Тот недовольно заворочался, словно понимая, что его ждёт ещё одно испытание.

Сева просунул руку в рукав и коснулся ручки малыша.

— Крепись, парень! Всё будет хорошо! Я буду рядом!

Малыш притих, так же, как и раньше крепко цепляясь за палец отца. И тут же успокоился.

Сева осторожно высвободил палец из крошечной ручки и вытащил руку. Потом благодарно кивнул врачу, который терпеливо ждал всё это время и проводил малыша долгим взглядом. Борясь с каким-то щемящим сердце чувством. Ещё не понимая, что успел полюбить этого чужого, по его мнению, ребёнка так, как не способен подчас любить и родной отец.