Ирина Лунгу - Ты снова рядом

Сева хотел заставить себя вернуться в палату к Лине и подождать новостей об операции малыша там, но не смог.

Сначала он места себе не находил, потом всё же решил отправиться ждать к операционной.

Он уже знал, где она находится, и у него случилось стойкое ощущение дежавю.

Точно так же он сидел здесь вчера в ожидании новостей.

Сева присел на стул, стоящий в коридоре и принялся ждать.

Здесь его и нашёл Роман Аркадьевич, срочно прилетевший в Испанию, как только узнал, что Лина в больнице и уже родила ребёнка.

Сева поднял голову и увидел, как прямо на него смотрит будущий муж Лины.

— Ты позволишь подождать вместе с тобой? — спросил он у Севы.

Сева кивнул, даже не замечая, что собеседник перешёл на «ты».

— Это же ваш сын, я не имею права запрещать вам. — буркнул Сева.

От ощущения того, что этот чужой Лине человек будет воспитывать этого малыша, нянчить его, вставать к нему ночами, в груди Севы вскипела злость.

Он попытался погасить её, говоря себе, что он уже отпустил Лину, но не мог.

Роман Аркадьевич потёр переносицу и ухмыльнулся.

Какой же всё-таки муж Лины болван! Причём полный!

— Ты ведь её когда-то погибший муж, так? — неожиданно спросил он, присаживаясь рядом.

Сева удивлённо уставился на него.

— Кто вам это сказал? — громче, чем того требовали приличия и место, в котором они находились, спросил он. — Лина?

Роман покачал головой.

— Нет, не Лина.

Потом помолчал немного и добавил.

— Нет, она, конечно, рассказывал, что её муж утонул, но не вдавалась в подробности. А уж то, что ты вернулся, я узнал сам, когда увидел тебя в саду у её друзей.

— Но как? — снова удивился Сева.

Роман устроился поудобнее, и пояснил.

— Понимаешь, Лина такой человек, что она не очень любит выносить на люди то, что с ней происходит. А уж тем более в рабочую сферу. Но она не удержалась, носила с собой твою фотографию.

Лицо его помрачнело, и он продолжил, уставившись в одну точку.

— Лина очень долго переживала твою гибель. Мы с ней познакомились, когда со дня твоей смерти прошло всего без малого три месяца, но даже тогда она выглядела убитой.

Уж не знаю, что она ощущала сразу после твоей смерти…

Он замолчал надолго, потом снова заговорил.

— В общем, она с головой ушла в работу. Работала, как говорится, на износ. И однажды уснула прямо на рабочем месте, сжимая в руках твою фотографию.

Он улыбнулся и развёл руками.

— Ну и когда я увидел тебя в саду, то сразу узнал.

Сева кивнул. Ещё одно доказательство того, как сильно тосковала по нему Лина.

Они снова помолчали.

— Вы не думайте, что я буду мешать вам, — начал Сева, стараясь совладать с голосом. — Я только дождусь, пока им получше станет, и сразу уеду.

Роман Аркадьевич нахмурил брови.

— Уедешь? Снова? — он взглянул Севе в глаза, — Честно говоря, сказать, что я тебя не понимаю, значит, ничего не сказать. Неужели снова бросишь Лину?

Теперь уже настала очередь Севы удивляться.

— Я тоже не понимаю вас. Вы с Линой скоро поженитесь, она родила вам сына. — он перевёл дыхание, — И вы удивляетесь, что я хочу исчезнуть из её жизни?

Роман тихо рассмеялся.

— Мдаа, правду говорят «Лицом к лицу лица не увидать», — он ещё немного посидел, посмеиваясь, потом сделал серьёзное лицо и посмотрел на Севу, — Какая оценка у тебя была в школе по генетике?

Сева опешил и даже неосознанно отстранился от Романа.

Что за странный человек и странные вопросы!?

Сначала предлагает остаться рядом с Линой, потом вдруг спрашивает об оценках в школе!

— Кхм. Ну, точно не помню, но ниже, чем три — точно быть не могло.

Роман снова рассмеялся. Но потом так же быстро посерьёзнел и снова обратился к Севе.

— Выслушай сейчас меня и не перебивай. Дело в том, что к Лине у меня особое отношение. Сказать, что я испытываю к ней жалость — значит признаться в том, что я её совсем не знаю. Но я знаю её, по крайней мере, настолько, насколько она сама позволила себя узнать. Она — бескорыстный, открытый, жизнерадостный человек. И она такая вопреки тому, что с ней случилось!

Она достойна гораздо большего, чем ты можешь ей предложить, но она считает, что ты — это просто верх того, что у неё может быть. Не мне судить её. Если она счастлива с тобой, по крайней мере, была счастлива, — значит так и должно быть.

Когда мне позвонил Эрнест, то он, помимо того, чтобы сообщить о том, что случилось с Линой, сказал, что здесь находится какой-то человек, которого он принял за отца ребёнка и мужа Лины.

Потому что твой сын — это твоя точная копия.

Сева дёрнулся, собираясь протестовать, но Роман поднял вверх руку.

— Я просил тебя не мешать мне.

И Сева послушался. Просто не мог не послушаться! Слишком опустошённым он вдруг почувствовал себя, когда понял — этот малыш не может быть больше ничьим сыном, кроме как его.

— В моём случае, этот малыш может быть моим сыном только если на свете существует зачатие при помощи мысли. Я такого зачатия не знаю. А ты?

Сева помотал головой. Он слушал Романа вполуха, целиком охваченный страхом за маленького малыша — его кроху-сына, — которого оперировали сейчас за вот этими дверями.

— Я не знаю, что ты натворил, почему должен был пропасть, зачем заставил страдать свою жену. И знать не хочу! — повысил он голос, видя, что Сева собирается объяснить.

— Скажу тебе одно: твоя жена тебя любит, а сейчас ты ещё нужен и своему сыну. Я не беру пока своего предложения руки и сердца назад. Потому что Лина — не просто жена, это мечта для любого мужчины. Что ты будешь делать для того, чтобы она вернулась, я не знаю. Но знай: я буду очень рад, если ты оступишься, и она всё же будет со мной. А сейчас я пойду к ней, сообщу новости.

— Она…пришла в себя? — выдавил из себя Сева.

— Да. И уже требует принести ей сына.

— Я приду к ней, как только буду знать, что с малышом…что с сыном всё хорошо, — сдавленно прошептал Сева.

Роман кивнул.

— Хорошо. Пока у малыша рядом есть только ты. И ему ты нужен гораздо больше, чем Лине.

Он встал со скамейки и ушёл к выходу из коридора.

Сева дождался окончания операции, потому что знал — Лине будет важно узнать, что она закончилась. И как закончилась.

По крайней мере, это лучше, чем томиться от неизвестности.

Время до того момента, как врач вышел из операционной и сообщил, что всё прошло как нельзя лучше, но малышу нужно побыть под наблюдением, пролетело, как один миг.

Сева был полностью охвачен бурей эмоций. Он, то вскакивал со скамейки и принимался ходить по коридору, то вдруг усаживался обратно и замирал на несколько минут.

Лина…Его маленькая, отважная девочка подарила ему самое ценное — свою любовь. А теперь сделала вообще бесценный подарок — сына.