Ирина Лунгу - Ты снова рядом

Что он может предложить ей в ответ?

Что он уже предложил? Страдания? Боль? Ужас потери?

Он задумался.

А что он предлагал ей тогда? Когда они только поженились.

Ничего…Ничего, кроме своей любви, преданности, нежности, ласки…

Но это было для неё самым важным, что она хотела получить от мужа.

Сева чертыхнулся.

Теперь он будет из кожи вон лезть, чтобы доказать Лине, что он достоин быть рядом.

А если она не примет его в качестве мужа, он просто обязан сделать так, чтобы сын не был обделён любовью и вниманием отца.

Когда Сева вошёл в палату, Лина тихо, через силу разговаривала с Романом. Она тут же вскинула на Севу глаза и прошептала:

— Как он? Всё закончилось?

Сева ободряюще улыбнулся.

— Да, операция окончилась. Он побудет сутки под наблюдением, но врач сказал, что всё прошло хорошо.

Он подошёл поближе, и Роман уступил ему своё место на стуле возле кровати Лины. Потом извинился и вышел в коридор.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Сева.

Лина покачала головой.

— Не самым лучшим образом. Но всё страшное позади.

Она прикрыла глаза, борясь с накатившей на неё дурнотой.

— Киса, отдыхай, я не буду тебе мешать, — тихо проговорил Сева и уже собрался вставать, чтобы выйти из палаты.

Но Лина порывисто поднялась и схватила его за руку, потом упала обратно на подушки, не выпуская его руки из своих ледяных пальцев.

— Сева, подожди…Я хочу сказать тебе спасибо за всё, что ты для нас сделал. Если бы не ты тогда, я не знаю, чем бы всё это закончилось. — Она перевела дыхание и продолжила, — Врач сказал, что каждая минута была на счету, и спасибо, что ты подарил нам с Севой время.

Сева помотал головой, наверное, или он ослышался, или Лина засыпает и оговаривается.

— Вам с Севой? — приглушённо спросил он.

Лина открыла глаза и слабо улыбнулась ему.

— Да. Я решила назвать его Всеволодом. Это имя теперь свободно. Ты не против?

Сева покачал головой.

— Конечно, нет.

Они помолчали немного. Севе казалось, что Лина уснула, и он прошептал:

— Роман рассказал мне, что Сева мой сын.

Лина ухмыльнулась.

— Нет, это не так! — тихо рассмеялась она, а Сева напрягся.

Лина с трудом сглотнула и посмотрела на Севу.

— Я сама сказала это тебе тогда в саду.

Сева запустил пальцы в волосы.

— Но…

Он вспомнил. Она сказала тогда: «Это ребёнок от моего мужа».

Чёрт! Ну нельзя же было быть таким идиотом!

Лина увидела по его лицу, что он понял, и снова закрыла глаза.

— Расскажи мне о нём. Какой он? Какого цвета у него волосы? Глаза? Всё-всё!

Сева улыбнулся, вспоминая своего маленького героя и начал рассказывать.

— Он…он очень маленький, но уже очень сильный. А ещё очень мягонький… — Сева замолчал, потому что Лина рассмеялась.

— Что такое? — не понял он.

— Да так. Просто ты рассказываешь, как рассказал бы это любой мужчина. Продолжай.

Сева откашлялся.

— А ещё врач говорит, что он очень крепкий парень. И волосы у него чёрные и длинные и тоже очень мягкие. А глаза — не знаю. Он их не открывал при мне. Но не потому, что всё время спит.

Он очень любит, когда я его поглаживаю, а ещё очень любит держать меня за палец.

Лина улыбнулась, представив, как Сева стоял возле кювеза, а малыш держал его за палец.

Кажется, их кроха сын понял всё гораздо быстрее его отца.

— Вот. — Как-то неловко закончил Сева.

— Я хочу посмотреть на него! — с жаром воскликнула Лина.

— Не сегодня, киса. Как только врач разрешит тебе вставать, сразу сходим.

Лина кивнула.

— Я посплю немного. Ты побудешь рядом?

— Конечно, побуду.

Лина улыбнулась и закрыла глаза. Потом поудобнее устроилась на подушках, всё ещё не выпуская руки Севы и через мгновение уже крепко спала.

Через два дня Лине разрешили съездить на специальном кресле-каталке, чтобы посмотреть на малыша.

Роман улетел днём раньше, убедившись, что всё в порядке. Сева был занят оформлением документов для того, чтобы сразу, как только будет возможно, улететь в Россию.

На этом настаивала сама Лина.

— Мне так почти ничего не видно, — расстроено прошептала Лина, которой было не видно сына в высоком кювезе.

Она обиженно шмыгнула носом, пытаясь не расплакаться. Она так мечтала дотронуться до него, а сейчас ей даже не разглядеть его!

Сева огляделся.

— Подожди, я сейчас.

Он слегка отодвинул кресло от кювеза и встал перед Линой. Потом нагнулся и легко подхватил её на руки.

— Сева, ты что? — не поняла Лина.

Сева вместо ответа поудобнее перехватил её и повернулся к малышу.

— Так удобнее? — спросил он, но Лина не ответила.

Её взгляд был прикован к крошечному малышу, который сейчас спал, подложив кулачок под щёку.

— Он такой хорошенький! — прошептала Лина, поглаживая стеклянную стенку, за которой находился их с Севой сын.

— Ты можешь потрогать его. — он кивнул на отверстия в кювезе, и Лина осторожно просунула туда руку и коснулась малыша.

— О, Боже. Это волшебно! — снова произнесла Лина.

«Это ты волшебна!» — подумал про себя Сева.

Он вдруг отчётливо понял, что это и есть самое настоящее счастье — стоять вот так, держа на руках любимую женщину, наблюдая за сменой настроения на её лице, созерцая, как она счастлива видеть их маленького сына. И видеть, как малыш улыбается, узнавая прикосновения мамы.

Сева слегка потёрся щекой о плечо Лины, и та отвлеклась от ребёнка и посмотрела на него.

— Что случилось? Тебе тяжело? — забеспокоилась она, — Я могу сесть обратно.

Сева покачал головой.

— Нет. Ты лёгкая, как пушинка. Просто я тебя люблю.

Он произнёс эти слова и тут же пожалел об этом. Лина напряглась и отодвинулась от него.

— Смотри, у него такая же ямочка на подбородке, как у тебя, — снова прошептала она, но в голосе её почувствовался холод.

Сева кивнул, ругая себя последними словами.

— Да. — Только и ответил он. Потом расслабился.

Пусть она знает, что он к ней испытывает. Потом она сможет ему поверить, он знает это.

А пока…Пока он будет просто любоваться ей. И тем, как она смотрит на их сына.

Ещё через три дня Лине разрешили попробовать покормить Севу-младшего. Он стал хорошо прибавлять в весе, но доктора настаивали на том, чтобы наладить грудное вскармливание. Всё-таки для таких малышей — это самое лучшее лекарство.

Сева тоже присутствовал при первом кормлении. Сначала он смущённо отводил глаза при виде обнажённой груди жены, но потом не смог бороться с собой и невольно залюбовался сыном и Линой.

Сева-младший был счастлив. Он деловито причмокивал, и даже схватил грудь Лины ручонкой, словно говоря всем, что это — его собственность.

Лина выглядела такой же счастливой.

Они были словно одним целым, настолько интимным показалось Севе это священнодейство.