Энн Хэмпсон - Деньги для Мишель

Перезвонит ли он? Но время шло, и она поняла, что Уэйн не принял ее угрозу всерьез. У них было только одно общее: никто из них не желал намеренно причинить боль Авриль. Поэтому Уэйн знал, что Кэрри придумает другие причины своего отъезда с острова. Эта мысль целиком занимала ее следующие два дня; но вскоре беспокойство Кэрри по этому поводу дополнилось другой, более сильной тревогой: ей пришлось забыть личные огорчения из-за Мишель.

Группа туристов, в числе которых были Ирен и Стэнли, прибыла в конце дня, заполнив весь отель. Кэрри была слишком занята, чтобы поговорить с подругой, у нее нашлось время только для обмена короткими приветствиями, и, договорившись встретиться в холле после ужина, Ирен и Стэнли отправились в свой номер в сопровождении портье.

Едва сдерживая нетерпение, Кэрри то и дело смотрела на часы, ей казалось, что стрелки едва тащатся; наконец она смогла побежать в уютный уголок гостиницы, где ее уже поджидали Ирен и ее муж. Поднявшись при ее приближении, тот спросил, что она будет пить, и, пока делал заказ, Кэрри, пораженная, изучала серьезное выражение лица подруги. Потом почти беззвучно она пробормотала:

— Мишель… ты должна сообщить мне что-то важное?

— Дело не в Мишель, а в ее отце, — тут же ответила Ирен. — Я полагаю, она написала тебе, что он попал в больницу?

— В больницу? — Кэрри покачала головой, припоминая последнее письмо сестры. Теперь Кэрри поняла, почему та не предоставила, как обычно, подробный отчет о том, как потратила деньги, высланные ей Кэрри, — они пошли на фрукты и цветы для передачи в больницу. — Нет, она ни о чем таком не упоминала.

Ирен нахмурилась, но потом пояснила:

— Я думаю, она просто не хотела причинить тебе беспокойство.

— Это серьезно?

Ирен и Стэнли обменялись взглядами.

— Так серьезно, что дальше некуда.

Пока официант расставлял напитки, за столом воцарилась напряженная тишина.

— Врачи говорят, надежды на его выздоровление не осталось.

Кэрри подняла глаза, ее сердце замерло.

— Он умирает?

— Три недели назад ему оставалось жить один месяц… самое большее, как сказали в больнице.

Кэрри молчала, пытаясь осмыслить услышанное.

— Но… ведь это просто ужасно! — Ее лицо побелело; быстро переглянувшись с женой, Стэнли протянул Кэрри бокал:

— Выпей, Кэрри. Тебе это необходимо сейчас.

— Спасибо. — Приняв бокал из его рук, Кэрри поднесла его к губам. — Это очень странно, что письмо Мишель было таким… я хочу сказать, что я почувствовала что-то недосказанное, но — никакого намека на трагедию…

— Ни Мишель, ни ее мать не знали о всей серьезности его положения — и, возможно, Мишель не знает и сейчас. — И Ирен пустилась в объяснения, каким образом до нее дошли эти сведения. Она встретила в автобусе свою подругу, Розмари Холл. Только что закончив курсы, Розмари устроилась медсестрой в госпиталь Бэронсфидд. И так как ей все было внове, только и говорила о работе, описывая различные случаи. Особенно ее потрясло горестное положение бедной женщины с шестью детьми, над которой нависло скорое вдовство, так как у ее мужа была неизлечимая болезнь сердца.

— Поначалу я не очень вникала во все это, — призналась Ирен, в качестве оправдания ссылаясь на свою приближающуюся свадьбу. — Тем не менее, когда она обронила имя этого мужчины — мистер Джонсон, — я, как ты и сама догадываешься, навострила уши и стала внимательно слушать. Задав несколько вопросов Розмари, я вскоре поняла, что мистер Джонсон действительно отец Мишель. Я спросила, знает ли мать об опасности, а Розмари сказала: пока нет, так как до последнего дня доктора все еще надеялись, что сумеют продлить ему жизнь.

Ирен сделала паузу, чтобы отпить из бокала, и Кэрри рассеянно перевела взгляд на Стэнли. Он не участвовал в разговоре, и Кэрри пришло в голову, что в этот первый день своей женитьбы он, вероятно, очень хочет, чтобы она, Кэрри, оказалась где-нибудь далеко от него и его жены.

— Я ничего не написала тебе в письме, — говорила Ирен, — так как чувствовала, что для тебя будет меньшим ударом, если я сообщу тебе это лично.

— Я рада, что ты так сделала, — пробормотала Кэрри и после печальной паузы сказала: — Интересно, как себя чувствует сейчас бедный мистер Джонсон?

— По крайней мере, у его жены больше не будет детей, — насмешливо и сухо проговорил Стэнли.

— А деньги? — Кэрри была в ужасе. — Миссис Джонсон больше не будет получать его пособие по безработице. Они станут еще беднее. — Кэрри машинально прижала руку к груди; это был жест отчаяния, почти физической боли. Она не видела впереди никаких перспектив для Мишель. Теперь она никогда не оставит миссис Джонсон; Кэрри понимала это. Мишель воспримет это как свой долг — помочь матери в тяжелое время.

— Расскажи мне об Авриль, — предложила Ирен, чтобы перевести разговор на более радостную тему.

Но к ее удивлению, глаза подруги наполнились слезами.

— Здесь тоже не все благополучно. — И Кэрри тут же пожалела о своем признании. Ей не следовало взваливать свои проблемы на Ирен в ее первый свадебный вечер. Но было уже поздно: Ирен пристально взглянула на нее, и даже вежливый вздох мужа не помешал ей спросить:

— Что ты имеешь в виду? Из твоего последнего письма я поняла, что все просто прекрасно.

Кэрри сокрушенно покачала головой. Все ее надежды рухнули. Ирен потрясенно смотрела на нее.

— Кэрри, в чем дело?

— Я н-не могу тебе сказать, Ирен. Сегодня твой первый день после свадьбы — а я такая эгоистка! — Она приподнялась, собираясь уйти, но Ирен решительно удержала ее:

— Я твой друг, Кэрри. Может, это и день моей свадьбы, но сейчас это не главное. Если тебе нужно выговориться, я готова выслушать тебя.

— Но Стэн… — пробормотала девушка.

Он тут же прервал ее, мягко сказав:

— Не беспокойся обо мне, Кэрри. Облегчи свою душу, тогда тебе станет намного лучше. — Он улыбнулся жене. — Я пойду прогуляюсь по саду, если не возражаешь?

— Спасибо, дорогой. Оставь нас минут на десять.

Кэрри посмотрела ему вслед, стараясь подавить невольную зависть к подруге и думая о Уэйне… и том, как все могло бы быть. Могло бы?.. Зачем размышлять о невозможном?

Уэйн Харви был прирожденным холостяком, но даже не будь им, он никогда не выбрал бы в жены такую девушку, как Кэрри. Он бы выбрал изысканность и хорошие манеры, он бы выбрал женщину с таким характером, который соответствовал бы его собственному, и не важно, что Авриль говорила что-то там насчет «мягкости, и уступчивости, и любви до умопомрачения».

— Расскажи мне все, Кэрри, — подбодрила ее Ирен, и после недолгого колебания Кэрри поведала ей все, что с ней случилось. Выражение лица Ирен несколько раз менялось — по мере развития истории, — но в конце концов на нем застыло гневное негодование.