Сьюзен Липиц - Безрассудство любви

Бруди обвел взглядом гостиную.

— Где моя мама?

— Наверху. Она очень устала. Сказала, что хочет вздремнуть.

Парень по-прежнему смотрел недоверчиво. Максу было все равно, подозревает его Бруди в чем-то или нет, но не хотелось, чтобы Лайза Джейн лишилась уважения собственного сына. Он взглянул Бруди в глаза.

— Не делай поспешных выводов обо мне и Лайзе Джейн.

— Перестаньте называть ее Лайзой Джейн! — вспылил Бруди, затем резко опустил бумажный пакет на пол и подступил к Максу со сжатыми кулаками. — Предупреждаю — не смейте больше появляться в нашем доме. Вам же будет хуже.

Хотя сцена сильно смахивала на кадр из вестерна, Макс не стал бы поднимать на смех парня с таким свирепым лицом.

— Мне очень жаль, если у тебя сложилось неверное впечатление, — осторожно произнес Макс, подавляя стремление положить руку на плечо Бруди. — Запомни одно: между твоей мамой и мной ничего нет.

Слова Макса заставили Бруди на какой-то миг задуматься. Но в глазах по-прежнему светилось недоверие. Внезапно Бруди развернулся и выбежал из дома. Макс хотел было последовать за ним, но остановился, когда увидел выходящую из машины Бернис — она подъехала только что. Когда Бернис, с продуктами и зонтиком в руках, поднялась по ступенькам, Макс указал взглядом в том направлении, куда убежал Бруди, и рассказал ей, что произошло.

— Я должен все ему объяснить насчет Лайзы Джейн, — сказал он.

— Оставь все как есть, — посоветовала ему Бернис. — Сомневаюсь, что ты не пробовал взяться за старое.

— Однажды нареченный Волком остается таким навсегда, так, что ли, по-вашему?

— Прозвище прилипает к человеку.

— Я уже не тот.

— Надеюсь, что так, поскольку то, что я хочу тебе сейчас сообщить, будет не очень приятно слышать. Джон рассказал мне все о тебе и Элизабет.

Макс стоял как громом пораженный.

Будь это несколько лет назад, он бы взорвался. Но теперь он научился держать себя в руках.

Бернис дала Максу время переварить услышанное и заговорила снова:

— Когда Джон пришел ко мне за советом, то ничего не утаил. По поводу его отцовства у меня не было сомнений. Но этой женитьбы я не хотела.

— Лайза Джейн говорит, что любила Джонни, — произнес Макс с горечью в голосе.

— Она очень старалась быть примерной женой, — кивнула Бернис. — Одному Богу известно, как больно мне было поначалу наблюдать за ними. Такие вежливые и обходительные… будто два иностранца. Но время все лечит. К моменту появления Энни казалось, что их брак действительно заключен на небесах.

— Выходит, ей было лучше без меня.

— С тобой была совсем другая история. Элизабет никогда бы не смирилась с ролью дублерши твоей прежней подружки.

— Что-о?

— Да-да, он и это мне рассказал, — спокойно проговорила Бернис. — Я знаю одно: Элизабет была хорошей женой, прекрасной матерью и славной невесткой. Может быть, я единственная, кому известно, как сильно она наказала саму себя за ошибки молодости. Но кто упрекнет ее в том, что она захотела начать жизнь сначала!

Макс вспомнил о письме, которое написал из Германии, и о других своих промахах, из-за которых Лайза Джейн решила, будто он предпочитал ей Дебби.

— Вам, дети мои, есть над чем подумать, — проговорила Бернис. — Так или иначе, Элизабет надо налаживать свою жизнь. Я беспокоюсь о ней.

— Вы считаете, я недостаточно хорош для нее?

— Возможно, сейчас ты для нее немного не то лекарство.

— Значит, вы на стороне Бруди?

— У меня свое мнение на этот счет. Но я не могу винить внука за то, что он пытается защитить свою мать. Он слышал о твоем славном прошлом, слышал, как ты заслужил свое громкое прозвище.

— Я изменился.

— Элизабет тоже. Она не та школьница, которую ты знал.

Макс подумал о том, что случилось сегодня утром у него дома. На несколько мгновений в свете молний к нему вернулась прежняя Лайза Джейн.

Вернулась к жизни — именно так это выглядело.

— Похоже, дождь кончился, — сказала Бернис.

— Я поеду домой. — Макс спустился по деревянным ступенькам. Остановившись, он медленно обернулся и взглянул на женщину, наблюдавшую за ним. — Я был на похоронах Джонни. Но когда увидел Лайзу Джейн… — Макс покачал головой. — На кладбище я старался держаться на безопасном расстоянии. Лишь после того, как все ушли, я подошел к его могиле. Я… я хотел, чтобы вы знали.

— Спасибо, Максвелл.

— Пожалуйста, мэм.

— Не буду возражать, если ты снова будешь называть меня «мама».

Комок подступил у него к горлу. С благодарной улыбкой он кивнул и направился к своей машине.

Элизабет проснулась на следующее утро со смешанными чувствами, потому что ей приснился Макс. Они занимались любовью. Она представляла все это себе так отчетливо, когда принимала душ и одевалась, что от сладостного томления у нее подкашивались ноги. Это не просто увлечение — это уже беда.

А она-то думала, что самое большое несчастье — вышедшая из берегов Миссисипи.

Элизабет спустилась вниз. Подходя к кухне, она замедлила шаги. Ей почему-то стало не по себе. Когда же все-таки вчера ушел Макс? Перед тем, как вернулись Бернис и Бруди?

Бернис сидела за кухонным столом в очках и с карандашом в руке — она была поглощена разгадыванием кроссворда в газете. Бернис посмотрела на Элизабет, но в ее глазах не было и тени осуждения.

Они пожелали друг другу доброго утра.

— На сковородке яичница. Поешь, ведь ты даже не поужинала вчера.

— Извини, что проспала ужин. Я хотела только чуть-чуть вздремнуть, — сказала Элизабет и взяла тарелку. Есть совершенно не хотелось, но Бернис встревожится, если отказаться от завтрака. Она ведь обещала свекрови, что будет есть лучше.

— Тебе давно пора как следует отдохнуть, — добродушно проворчала Бернис. — И не только хорошо выспаться. Съезди куда-нибудь этим летом.

— Пока все остальные будут сражаться с наводнением? А разве они не устали? Я не из тех, кто бежит с тонущего корабля. Я нужна здесь. — Элизабет села за стол.

— Когда окончательно выдохнешься, то никому уже не поможешь. Подумай о собственных детях. Ты нужна им.

Элизабет кивнула в ответ на увещевания свекрови. Если Бернис заговорила о внуках, значит, дело серьезное. Бернис никогда не учила ее, как воспитывать их.

— Бруди вчера нагрубил Максу. Они столкнулись в дверях. Тебе стоит поговорить с ним. Он все не так понял. — Бернис помолчала, а потом добавила: — Мальчик ужасно расстроен. Он, похоже, приревновал тебя к Максу.

— Надеюсь, ты объяснила ему, что причин для ревности у него нет? — спросила Элизабет, с трудом подавив готовый вырваться стон.

— Да, мне удалось его немного успокоить. Но он должен услышать это от тебя. Дай ему понять, что в этом доме он мужчина.