Сьюзен Липиц - Безрассудство любви

— Не смейся над этим, Макс.

— Неужели не видно, что мне не до смеха?

На мгновение она взглянула на него и оказалась в плену темных глаз. Она дрожала всем телом от страстного желания заняться с ним любовью. Но не могла сделать этого из-за терзавших ее сомнений и чувства вины.

Он ждал ответа.

— Я не могу, — сказала она. Но, увидев, какой болью наполнились его глаза, тут же чуть слышно добавила: — Не сейчас.

— Ну что ж, по крайней мере надежда остается.

— Могу я забрать свою одежду?..

— Я отдам ее тебе утром, после того, как ты хорошенько выспишься и позавтракаешь.

— Ты неисправим.

— И тебе это нравится. — Он подмигнул ей.

— Дай мне хотя бы мою ночную рубашку.

— А может, моя кровать тебе больше подойдет?

— Сейчас же отдай мою ночную рубашку!

Час спустя Элизабет, все еще не в силах заснуть, лежала на кровати, уставившись в потолок. Мысли о Максе не давали покоя. Трудно заставить себя не думать о нем, когда он лежит на постели в двух шагах… абсолютно голый… Но это было бы предательством по отношению к Джону…

Джонни больше нет, его смерть освобождает тебя от клятвы, твердил ей внутренний голос.

Она чувствовала, как ее добродетель улетучивается с каждым гулким ударом сердца.

Ступай к Максу, подсказывал ей здравый смысл.

Нет!

Он нужен тебе.

Нет!

Ты нужна ему.

Элизабет зажмурилась и прошептала:

— Только на одну ночь… и все.

Она докажет Максу, что между ними не было никакой любви — только влечение. И сама избавится от терзающих ее сомнений. После этого они снова начнут жить каждый своей жизнью и не будут гадать о том, что могло бы произойти.

Элизабет подошла к двери в спальню Макса и нашарила ручку… Ощупью нашла край кровати. Он спал, судя по мерному дыханию.

А вдруг он решит, что это сон? — думала она, расстегивая маленькие перламутровые пуговицы на своем халате. Ей самой казалось, что весь уик-энд — волшебный сон и что она вот-вот проснется дома в своей постели. Возможно, поэтому ей было легче прийти к нему.

Она сбросила халат на пол, скользнула под простыню и осторожно придвинулась к нему. Он лежал на спине в центре кровати, подложив руку под голову. Элизабет легонько коснулась его широченной груди.

Ее рука приподнималась и опускалась в такт его дыханию. Ей захотелось немного подразнить его, и она начала тихо водить кончиками пальцев по его бедрам и между ними. Его дыхание участилось, он застонал. Элизабет замерла, но Макс продолжал спать. Она успокоилась и снова принялась ласкать его.

Максу снился потрясающий сон. Он летит в своем «Бич-17» над Миссисипи. Рядом с ним Лайза Джейн. И вдруг он начинает отчетливо чувствовать запах ее духов. Он смотрит в небо и ощущает ее присутствие, ее руку у себя на бедре. Все-таки она решилась и сама пришла к нему.

Перед глазами кружилось голубое небо в облаках, огни на приборной панели и лицо ангела. В ушах гремел шум мотора. Макс развернулся к Лайзе Джейн и хотел посадить ее себе на колени. Он готов был заняться с ней любовью прямо там, на сиденье пилота. Это было безумием. Это было невозможно, но он уже не мог остановиться.

Она поняла его правильно и сама скользнула к нему на колени, оказавшись прямо над ним. Его руки гладили ее узкие бедра. Она казалась такой маленькой и хрупкой. Он боялся причинить ей боль. Ему пришлось слегка поумерить свой пыл и целиком передать инициативу ей.

Но вот он почувствовал, как его меч вошел в ее ласковые ножны. Волна неземного наслаждения захлестнула его с головой. Он услышал ее стон и проснулся.

Макс едва мог разглядеть Лайзу Джейн в темной комнате, но чувствовал влажный жар ее тела. Он провел руками по упругим бедрам, обхватившим его.

— Лайза Джейн, это ты?.. — сонно пробормотал он.

Она приложила пальцы к его губам, не дав ему договорить, и продолжала молча двигаться, подчиняясь собственному ритму.

Тело Макса пело от любовного восторга, но разум был сбит с толку.

— Лайза Джейн, — задыхаясь, повторил он, — подожди.

Она приникла к его губам долгим страстным поцелуем, не желая останавливаться.

Не прерывая поцелуя, он обхватил ее руками и перевернул на спину. Ноги ее по-прежнему крепко сжимали его бока. Не в силах больше противиться желанию, он глубоко вошел в нее. Она выгнулась всем телом и вскрикнула.

В темноте он разглядел блеснувшие на ее щеках слезы. Что это — слезы печали или наслаждения? Может, она чувствует себя обязанной ему? Может, он заставил ее сделать это?

Он остановился.

— Лайза Джейн?

Она широко раскрыла глаза, стараясь разглядеть в темноте его лицо. Оба тяжело дышали.

Он хотел что-то сказать, но она яростно замотала головой.

— Молчи! — взмолилась она. — Не отпускай меня. Люби меня. Дай мне помечтать хоть немного!

Она обняла его за шею и притянула к себе. Поцелуй был многообещающим, но что значили ее слова? Помечтать — о чем?

Его как током ударило. Разве она не назвала его раньше Джоном? О ком она сейчас думает: о Джонни или о нем? На этот вопрос был только один ответ. Она пришла к нему в темноте, чтобы не видеть лица своего любовника. На его месте она представляла Джона. И поэтому не хотела говорить с ним, с Максом.

Она продолжала ласкать его. Как тут сдержаться! И почему она имеет такую власть над ним? Черт бы побрал Джонни — тот занял его место в сердце Лайзы Джейн.

А потом Макс подумал, что он не вправе осуждать ее за то, что она хотела быть только с одним человеком, которого любила… и потеряла. Пусть его собственное сердце разрывается на части, но он даст ей то, о чем она просит. Он будет молчать и не отпустит ее. Он будет любить ее со всей страстью. Он готов на время стать ее мужем. Она получит то, что хочет.

Элизабет уже была готова пожалеть о том, что так унизила себя, и прекратить эту игру, как вдруг Макс поцеловал ее в губы, осторожно приподнялся и принялся ласкать ее грудь. Его руки спускались все ниже и ниже… Каждая новая волна наслаждения от его ласк возносила ее выше прежней. Потом он придвинулся ближе и соединился с ней. Она увлекала его в омут страсти все глубже. Пальцы ее царапали его мускулистую спину. Она двигалась все быстрее.

Уткнувшись лицом ей в шею, он приглушенно и сладко застонал, отчего дрожь прошла у нее по позвоночнику.

Элизабет чувствовала, как сладостная истома разливается по ее телу. Ощущения были сильнее тех, что они испытывали давно, в безрассудной юности. Ей казалось, что у них с Максом одно дыхание на двоих, и от этого она чувствовала себя еще счастливее.

Она слабо вскрикнула. Макс поднял голову с ее плеча и приподнялся, опираясь на локти.

— Я слишком тяжелый, — сказал он, извиняясь, и попытался сменить положение, но она энергично замотала головой и еще крепче обвила его руками и ногами, желая удержать его подольше внутри. Потом улыбнулась, закрыла глаза и провела ногтями по его спине. Он зарычал от удовольствия, как насытившийся леопард.