Марджери Хилтон - Жестокий маскарад

— Сказать, что ты устал?

— Да, придумай что-нибудь, — он криво улыбнулся. — Женщины более искусны в таких вопросах.

Когда она вернулась на террасу, гости уже ушли. Брент откинулся на спинку кресла, и на его лице появилось умиротворенное выражение. Решив, что наступила подходящая минута для серьезного разговора, Вирджиния осторожно спросила:

— Брент, Рэй сказал мне, что на следующей неделе ты едешь в Ченгса-Вай. Можно, я поеду с тобой?

— Я еще не решил, поеду ли я, — ответил Брент, не поворачивая головы, — Но в любом случае будет лучше, если ты останешься дома. Нам придется ночевать в палатках. Впрочем, речь идет всего о двух днях…

— Но я так беспокоюсь за тебя, — еле слышно прошептала Вирджиния.

— И совершенно напрасно. Я не беспомощный младенец, — отрезал Брент.

— Конечно. Если хочешь, поезжай. Только… — ее голос дрогнул, — береги себя, пожалуйста.

Больше разговор о поездке не возобновлялся. Вирджиния чувствовала, что раздражает Брента, и еще больше замкнулась в себе. До повторного осмотра у Эндрю Рейна оставалось еще две недели, и по мере того, как приближался назначенный день, девушку охватывали то надежда, то страх.

Брент уехал, и в бунгало стало одиноко. Когда наступил третий день поездки, Вирджиния пришла в отчаяние: путешественники должны были вернуться к полудню, но полдень уже наступил и прошел, а от них не было никаких вестей. Чуть позже из клиники сообщили, что они попали в дорожную пробку и приедут только через несколько часов.

Начиналась гроза. Небо потемнело, бунгало время от времени освещали вспышки молний. Раскатисто грохотал гром. Вирджиния поспешила закрыть окна и двери. Ей казалось, что буря никогда не кончится. Где же Брент? Неужели с ними что-то случилось?

К вечеру гроза прекратилась. Тьят приготовила кофе и открыла окна. В комнаты хлынул свежий послегрозовой воздух.

Вирджиния не находила себе места: почему Брент не сообщил ей, что задерживается? Как мог он так поступить? Последнее время он так равнодушен к ней…

Ее мысли прервал шум подъезжающего автомобиля. Она вскочила, но тут же с разочарованием увидела, что это приехал Ланс.

— Привет, детка. А Брент еще не вернулся?

Она молча покачала головой, плотнее запахнула шаль и сдавленно пробормотала:

— Они задержались в дороге. Вряд ли вернутся до ночи.

— Рэй Петри сказал, что они были в городе уже час назад, — жестко произнес Ланс. — Я думал, Брент давно уже успел добраться домой. Черт, ну и гроза была! Надеюсь, у вас все в порядке?

— Я так беспокоилась… — еле слышно сказала Вирджиния. — Эта гроза, ожидание… и вот теперь вы говорите, что он вернулся, и не сообщил мне! — ее голос дрогнул.

— Послушайте, не стоит так переживать, об этом забывают даже самые влюбленные мужчины.

— Брент не любит меня, — решительно произнесла Вирджиния.

Ланс долго молчал.

— Я подозревал об этом уже давно, — наконец проговорил он, подходя к ней. — Я наблюдал за вами, пытаясь понять… Впрочем, слепые часто становятся очень сдержанными в проявлении чувств. — Она не отвечала, и он раздраженно щелкнул пальцами. — Черт, я один во всем виноват! Простите, Вирджиния…

— Нет, Ланс, вы тут ни при чем. Я знала, что делаю, с самого начала. Я думала, что… — ее голос сорвался. — О, Ланс, мне так страшно! Что мне делать?

— Единственный выход — рассказать ему все, а затем уехать.

— Нет! Я не смогу!

— Вам не остается ничего другого. Вы попали в замкнутый круг — чем больше обмана, тем мучительнее боль. Попробуйте понять это, Вирджиния.

Надежное кольцо его рук сомкнулось на ее плечах. Захлебываясь от рыданий, она проговорила:

— Боже мой, если бы я сделала это раньше! Вы пытались образумить меня, но было уже слишком поздно. Я так любила его, и он был настолько уверен, что я — Анна, что я просто не посмела… — Она бессильно уронила голову на плечо Лансу. — Я проиграла. С каждым днем мы все сильнее отдаляемся друг от друга. Я убила нашу любовь.

— Не надо, не будьте такой жестокой к себе — вы пытались помочь ему.

— Но не смогла этого сделать! Я не в силах больше жить в сплошном обмане! Я хочу рассказать ему и не могу, не знаю, как быть. Он никогда не простит меня, Ланс! — Ее тело сотрясалось от рыданий. — Ах, Ланс, если бы вы могли остаться!

— Не плачь, Вирджиния, не надо, — успокаивал он, — мы придумаем что-нибудь, найдем выход. Боже, почему я позволил тебе выйти за него замуж!

— Думаю, такое решение приняла сама Вирджиния.

Эти резкие слова заставили Вирджинию вскрикнуть и обернуться. В дверях стоял Брент. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, насколько он взбешен.

— Убирайся отсюда, Ланс! — приказал он.

— Не торопись, Брент! — Ланс выпустил Вирджинию из объятий и спокойно направился к нему. — Я хочу сказать тебе кое-что.

— Ничего не желаю слушать. Убирайся немедленно!

— Ради Бога, опомнись! Неужели ты решил, что я пытался… соблазнить ее? Разве ты не знаешь, что ее сердце всецело принадлежит тебе?

— Послушай, тебе лучше уйти, пока я не потерял терпение, — напряженное спокойствие Брента предвещало бурю. — И запомни: у меня есть преимущество. Ты ведь не сможешь ударить слепого.

Вирджиния в страхе смотрела на обоих мужчин. Внезапно ярость оставила Брента, он опустил вытянутые вперед руки и отступил от двери. Ланс ушел.

— Тебе не понадобилось много времени, чтобы найти любовника! — с горечью проговорил Брент, устало опускаясь в кресло. — Жаль, что он уезжает, да, Вирджиния?

— Нет, все совсем не так! Ланс не пытался… Ты не понимаешь! Как объяснить, что у Ланса и в мыслях не было…

— Но ведь ты, кажется, неплохо себя чувствовала в его объятиях?

— Ты просто не хочешь поверить мне!

— Скажи правду, Вирджиния, почему ты вышла за меня замуж?

— Почему?? Да по той же самой причине, по которой вышла бы за любого другого мужчину, если бы любила его!

— Любовь? Ты ведь вышла за меня из жалости, Вирджиния, разве нет? Ты пожалела бедного парня, который лишился зрения, и уже видела себя в роли самоотверженной маленькой жены, заменяющей ему няньку и сиделку. Тебе нравится приносить себя в жертву. Но самопожертвование — это не любовь! — гневно заключил он. — Во всяком случае, не та любовь, которая нужна мне.

Глаза Вирджинии наполнялись слезами. Из глубин ее отчаяния и боли родилось и вспыхнуло ярким пламенем яростное желание защитить себя и свои представления о любви, столь беспощадно высмеянные Брентом.

— Нет, Брент, ты сам не знаешь, что тебе надо. Ты не веришь в то, во что верю я, у тебя совершенно другие взгляды на брак и любовь, взаимопонимание и самопожертвование. Нежность и безграничное терпение должны быть всегда — не только в радости, но и в горе. Я пыталась дать тебе все это, но ты отказался принять…