Алекс Вуд - Канун Рождества

– В некоторых передачах вы даже переплюнули самого Билла, – улыбнулся портье. – Вы были великолепны. В отеле хранятся все записи передач с вашим участием. Мы гордимся тем, что вы выбрали именно наш отель.

– Правда? А я могу посмотреть?

– Конечно, мисс Вотерфлоу.

Через десять минут Элизабет в полном одиночестве сидела в просмотровом зале «Ньюайленд пасифик плаза» и любовалась собственным изображением. Она рядом с Биллом Торренсом принимала гостей, задавала каверзные вопросы, смеялась, демонстрируя белоснежные зубки, провоцировала и вызывала гомерический хохот у аудитории.

Портье был прав. Иногда все внимание фокусировалось на ней, скромной помощнице звездного ведущего из провинциального Барривиля, а знаменитый Билл Торренс отходил на второй план.

Слезы катились по лицу Элизабет. Это было потрясающе. Мечта сбывалась на глазах. Она на центральном канале, в программе с супер-рейтингом, она звезда, восходящая звезда «Ньюайленд тудей»…

Удивительно, как она до сих пор не сошла с ума от всего, что произошло с ней сегодня.

Подумать только, что еще вчера она болтала о пустяках в компании Бланш и Дженнифер, поддразнивала глупышку Дженни, пыталась вывести Бланш на чистую воду…

Элизабет подскочила на месте как ужаленная. А вот и ответ. Невероятный, но не более невероятный, чем то, что она пережила за сегодня.

Бланш сделала все это. Неизвестно как (да и лучше не знать), но за одну ночь она превратила ее в восходящую звезду лучшего ньюайлендского канала!

Элизабет расхохоталась. В добрый час встретилась она со школьной подружкой. Бланш задели за живое ее насмешки, и она решила продемонстрировать, на что способна на самом деле? Великолепно. Теперь она готова поверить во что угодно. Даже в то, что замухрышка Бланш превратилась в роскошную колдунью.

Единственное, что омрачало безоблачное настроение Элизабет, был развод с Дэниелом. Зачем это нужно было устраивать? Неужели обязательно было лишать ее мужа? Дэниел вряд ли обратил бы внимание, если бы она укатила в Ньюайленд. Она вполне могла оставаться его женой (и получать от него солидное содержание) и строить карьеру на ньюайленд-ском телевидении.

Малышка Дженни, правда, изошла бы упреками, что она несправедлива по отношению к лучшему мужу на свете, но, в конце концов, что взять с влюбленной женщины?

Смех замер на губах Элизабет. Что если Бланш устроила сказку не только для нее, но и для Дженнифер? О чем они говорили вчера? О том, что Джен без ума от Дэниела. Раз она, Элизабет, получила шанс в Ньюайленде, Дженнифер должна была получить ее мужа…

Элизабет вылетела из просмотрового зала и побежала к себе в номер.

Один звонок домой, родителям, и все встало на свои места. Если миссис Вотерфлоу и была удивлена расспросами Элизабет, она, тем не менее, снабдила ее информацией о том, что ее подруга Дженнифер вышла замуж за ее бывшего мужа, как только тот получил развод.

– И месяца не подождал, бесстыдник, – эмоционально закончила миссис Вотерфлоу. – Неужели ты переживаешь, деточка?

Элизабет едва сдержалась, чтобы не расхохотаться в трубку. Переживает? Она? Да она счастлива так, как никогда не была в жизни. Муж, которому не было до нее никакого дела, в обмен на блестящую карьеру телезвезды – чудесный обмен, не так ли?

А Дженнифер как всегда оказалась на бобах. Через полгода имя Элизабет Вотерфлоу прогремит на весь штат, а там и на всю страну. И кто знает, может быть, и на весь мир. В конце концов, Марта Стюарт и Опра Уинфри тоже с чего-то начинали. А бедняжка Дженнифер по-прежнему будет жить в скучном провинциальном Барривиле, ублажать Дэниела и думать, что вытянула счастливый билет.

Что ж, каждому свое. Банально, но правдиво. Она, Элизабет, всегда знала, что рождена для лучшей доли, чем ведущая «Утренних новостей» на захудалом провинциальном телевидении.

Тук-тук-тук.

Стук в дверь оторвал Элизабет от сладостных грез.

– Кто там? – недовольно крикнула она.

– Посыльный, мисс Вотерфлоу. Вам просили передать.

Элизабет пришлось вылезти из кресла и подойти к двери.

– Что там еще? – воскликнула она.

За дверью стоял гигантский букет из роз, орхидей и лилий. Точнее, он не стоял сам по себе, а находился в руках невысокого парнишки в униформе отеля. Однако парнишка был так изящен, а букет так велик, что и лицо, и руки посыльного были почти полностью скрыты за великолепными цветами.

– Это что, мне? – пробормотала растерявшаяся Элизабет.

Из-за букета выглянула круглая веснушчатая физиономия с оттопыренными ушами.

– Да, мисс Вотерфлоу. Было велено передать вам лично в руки.

– А от кого?

– Не знаю, мисс Вотерфлоу. Высокий такой темноволосый джентльмен.

Это звучало интригующе. Элизабет позволила посыльному занести букет в номер и устроить его в вазе для цветов. Когда мальчишка ушел, зажав в ладони щедрые чаевые, она принялась изучать букет.

Не может быть, чтобы даритель не оставил никакого следа. И точно, среди орхидей нашлась визитная карточка на плотной бумаге с золотым тиснением. На карточке стояло лишь имя «Энтони Макгвайр», а рукой было приписано:

Со вчерашнего вечера я только и думаю, что о Вас. Согласитесь ли Вы поужинать со мной сегодня в девять? Если да, я буду ждать вас в холле отеля.

Преданный поклонник Вашей красоты.

У Элизабет перехватило дыхание. Вот это мужчина. Дэниелу стоит у него поучиться ухаживать за женщинами. И пусть имя Энтони Макгвайра ничего ей не говорит. Сегодня вечером она ужинает с ним и, значит, сможет разузнать все интересующие ее подробности. Хотя самое главное ей известно и так. Энтони без ума от нее и явно не беден, раз смог позволить себе такой букет.

А что еще нужно женщине для счастья?

Вечером в холле отеля, у оранжереи с цветущими азалиями Элизабет увидела высокого темноволосого мужчину в дорогом костюме. Сердце ее забилось чаще. Если это и есть Энтони Макгвайр, то ужин будет очень интересным…

Незнакомец в костюме действительно оказался Энтони Макгвайром, однако с более близкого расстояния он смотрелся совсем не так интригующе, как издали. Тонкогубое лицо с длинным перебитым носом и маленькими, глубоко посаженными глазами немного не соответствовало образу, который успел сложиться у Элизабет за те несколько секунд, что она шла к мужчине.

Но когда Макгвайр улыбнулся и заговорил, Элизабет почувствовала, что ему можно простить и сломанный нос, и некрасивые губы. У него был удивительно чарующий голос, низкий, чуть хрипловатый и вкрадчивый. Он говорил так, будто сообщал сокровенную тайну, и даже самые простые слова в его устах, казалось, были полны намеков.

– Вы как всегда прелестны, мисс Вотерфлоу.

Энтони склонился над рукой Элизабет. Она зарделась как девчонка, проглотив слова «Добрый вечер, вы Энтони Макгвайр?».