Натали Де Рамон - Пропуск в райский сад

Она, довольная, расставила тарелки и разложила приборы.

— Научится, — заверил Марк, помогая мне перебраться с диванчика к столу. — У нее все впереди!

— Лазанья — очень сложное блюдо, — сказала я. — Я вот даже толком не представляю, как его делать.

— Ой! А хотите, я вам запишу рецепт? Подробно-подробно, и у вас с первого раза все получится!

— Конечно, — сказала я.

Несколько минут все молчали, поедая действительно очень вкусную лазанью, а потом принялись наперебой хвалить Лолу. Она зарделась и наложила нам по второй порции.

Бетрав поковырялся вилкой, поцокал языком.

— Суховато что-то пошло. Запить бы надо… Мы же как бы на винограднике…

— Лола, ну чего ты тормозишь? — хмыкнул Марк. — Наливай! Дядя Жак разрешает!

Она мгновенно извлекла из темноты под раковиной бутылку и водрузила на стол. Из буфета появились разномастные бокалы.

— Вообще-то я за рулем, — осторожно начала я. — Может быть, найдутся какие-нибудь другие напитки?..

— Ой, бросьте! — Марк иронично поморщился. — Мы тут все за рулем. Если уж сам дядюшка Жак разрешает — значит, можно! Верно я говорю, дядя Жак?

Тот осклабился.

— Ну не очень, конечно… Ты давай наливай, наливай! А в город, господа, всем так и так придется ехать. Бензина-то у тебя, Марк, для «бугатти» все равно нету. И протокол нужен. Да! — Он несильно хлопнул ладонью по столу. — Нужен. Чует мое сердце!

— Ой, ну ты опять за свое! — сказал Марк. — Чуть из-за тебя не пролил!

— Нужно обязательно зафиксировать, что вы не были знакомы прежде. Что это случайная встреча!

— Послушайте, офицер, — сказала я. — Какая разница, случайная или нет? Я же сейчас уеду, и мы все, наверное, никогда больше не встретимся.

— Никогда?! — в один голос воскликнули Лола и Марк. Причем с одинаковым отчаянием!

— Вы уверены? — многозначительно спросил Бетрав.

— Ой! — Лола вдруг вскочила и понеслась к лестнице на второй этаж. — Я тогда принесу журнал с вашим фото! Оставьте, пожалуйста, мне автограф!

— На мою долю тоже журнальчик прихвати! — крикнул ей вслед Бетрав и заулыбался мне. — Знаете, мадам, моя жена в вас просто влюблена. Не сочтите за труд, черкните и ей пару словечек!

Но насчет протокола смилостивился.

— Ладно, господа. План такой. Я сейчас сам доставлю нашу дорогую гостью в Альбуа. Завтра утречком привезу сюда бензину для ее «бугатти» и тоже сам его ей отгоню.

— О, ну что вы, офицер!

— Дядя Жак, к чему такие сложности? Я сам могу отог…

Бетрав нетерпеливо замахал руками и поморщился.

— Молчи-молчи! Я знаю, что говорю!

— Правда, Марк, — пропела немного захмелевшая Лола и положила голову ему на плечо. — Не спорь! Дядя Жак прав. Зачем тебе ехать в такой дождь? А ему все равно нужно рано или поздно попасть домой.

Я переглянулась с Бетравом, мол, теперь вполне его поняла — не стоит больше мешать сладкой парочке, и сказала:

— Конечно, мсье Бетрав, вы правы, и если вам действительно не составит труда…

— Не составит! — задорно перебил он, поднимаясь из-за стола. — Пойдемте!

Но на мою забинтованную и распухшую ногу туфля не хотела налезать. Лола предложила мне пластиковые сабо изрядного размера:

— Вам же не на бал? До дому доберетесь, а дядя Жак все равно завтра с вами увидится, вот и передадите.

Дождь продолжал лить как нанятый. Опираясь на Лолу, я доковыляла до машины Бетрава, который галантно нес над нами большой черный зонт. Марк тащил мои сумки. Я заставляла себя не смотреть на него и гнала любые связанные с ним мысли.

На прощание я расцеловала Лолу в обе щеки, поблагодарила за гостеприимство и вежливо пообещала обязательно заглянуть, если снова окажусь в их краях. Лола водворила меня на переднее сиденье, Марк и Бетрав отцепили трос, связывавший с его машиной мой «бугатти», уже заботливо накрытый старым брезентом. Бетрав уселся за руль, я последний раз помахала рукой Марку и Лоле, и мы поехали. Я обернулась и смотрела через заднее стекло, как они стоят под большим черным зонтом и все еще машут мне руками, но довольно быстро их силуэты растворились в серой дождевой пелене.

— Печку включить? — заботливо предложил Бетрав.

— Спасибо, не отказалась бы. До чего же холодная весна.

— Нормальная. Летом еще будем по дождику скучать.

Какое-то время мы молчали. Дворники на стеклах старательно разгоняли струи. Свет передних фар с усилием вырывал из полумрака пару десятков метров темного асфальта. По бокам дороги где-то очень-очень далеко слабо теплились огоньки темных, нечетких, будто нереальных строений.

— Скажите, мсье Бетрав, Марк и Лола — ваши родственники?

— Марк — мой крестник, а Лола… — Бетрав вздохнул. — Она, как бы сказать…

— Его девушка? Его невеста? Ну, намного моложе, так что ж такого? Всякое бывает в жизни!

— Бывать-то оно бывает, но Лола… Не годится она ему! Вцепилась как клещ… Вы не против, если я закурю?

— Я бы тоже не отказалась. Просто теперь не знаю, в какой сумке мои сигареты.

— У меня только «Галуаз». — Он потянулся к бардачку и открыл. — Будете?

— Сойдет. — Мы закурили. — Но Марк вроде бы не возражает, чтобы она помогала ему по хозяйству. Мужчины, как правило, довольно беспомощны в таких делах.

— Она и чувствует себя хозяйкой! А Марк — тюфяк. Другой давно бы дал ей от ворот поворот. Тем более что еще несовершеннолетняя. Ох, женит она его на себе, ох женит! Будь Мари жива — никогда бы такого не допустила.

— Мари — это мать Марка? Она давно умерла?

— Мари… — Бетрав сильно затянулся, приоткрыл окошко и щелчком вышвырнул окурок. — Позавчера схоронили. — Он пристально взглянул на меня и опять уставился на дорогу.

— Боже мой… Как же ему сейчас тяжело! А от чего она скончалась?

— От операции. — Бетрав опять внимательно посмотрел на меня. — А он сам вам не рассказывал?

— Нет. Он просто сказал, что Лола ухаживала за его матерью, когда та болела, а теперь приходит по хозяйству помогать… И дал понять, что все разговоры о его матери — запретная тема. Теперь я понимаю почему. Позавчера… А какая была операция?

— Пересадка сердца. Ей вообще не надо было этого делать! Сколько бы ни прожила — все ее! Все показания были против! Но Мари настояла на своем, как всегда… Теперь Марк считает себя виноватым — не смог ее отговорить. А Мари вообще когда-нибудь можно было от чего-нибудь отговорить? Все по-своему! Абсолютно все… — Он прикурил новую сигарету. — Ладно. Не важно теперь уже. Значит, запретная тема, говорите? — Внимательный, но более спокойный взгляд.

— Да, запретная. — Я улыбнулась. — Окурок я тоже могу выкинуть в окно?

— Без проблем. Хотите еще курить? Берите, не стесняйтесь.

— Да нет. Крепкие. Достаточно.