Айрис Денбери - Сосновый замок

— За ленчем к нам присоединится Люсьен.

— Каким образом? Ничего не понимаю.

— Он часто наведывается в Клермон-Ферран, вот я и решила, что можно встретиться за ленчем.

Без всякой на то причины Рейчел почему-то разволновалась. Ей хотелось спросить сестру, не планировала ли та все заранее, но не решилась.

Люсьен ждал их в ресторане. И, похоже, глаза его засветились искренней радостью при их появлении.

— Надеюсь, вам не пришлось из-за нас отказаться от важной деловой встречи, — негромко проговорила она.

— Что может быть важнее, чем обсудить будущее Анри? — возразил тот с улыбкой.

— Значит, вы в курсе планов, задуманных новоиспеченной гувернанткой?

— Но ты ведь и не собираешься окончательно переквалифицироваться, — напомнил Люсьен, поднимая взгляд от меню на девушку. — Тем более с нестандартными детьми и обращаться нужно не ортодоксально.

Анри тотчас уловил незнакомое слово «ортодоксально» и спросил, что оно означает. Люсьен ответил по-французски:

— Selon les regles. De rigueur. [9] В соответствии с правилами. Строгий (фр.).

Озорное личико мальчика мгновенно расплылось в улыбке.

— Тогда, значит, у Рейчел нет правил, — торжествующе объявил он.

— Вот тебе и на! Видишь, в какую яму я попала из-за тебя! — воскликнула Рейчел, обращаясь к Люсьену.

— Ты сама ее и вырыла, верно?

Ленч проходил очень оживленно. Во многом благодаря добродушному состоянию Люсьена. На обратном пути в замок Рейчел думала о том, что неожиданная встреча в ресторане значительно скрасила и без того удачно проведенный день.

— Люсьен определенно был в отличном настроении, — заметила Селия, когда они с сестрой остались одни.

— Я никогда не знаю, как его воспринимать, — призналась Рейчел. — Обычно он такой вспыльчивый — любая мелочь выводит его из себя.

— Да нет же! Он человек спокойный и уравновешенный, разве немного мрачноват, но редко на что-нибудь обижается.

Рейчел припомнила, как на ярмарке в Лионе Люсьен не на шутку разозлился, когда она потерялась, но рассказывать сестре об этом инциденте сейчас не стоило.

Несмотря на полное одобрение со стороны Селии и Пьера, оказалось, что неортодоксальные методы обучения, предложенные Рейчел, восприняли в штыки и Франсин, и даже мадам Бертелль.

— Так Анри ни в чем не преуспеет, — однажды утром объявила Франсин, бесцеремонно входя в детскую, где Рейчел и Анри увлеченно разрисовывали бумажные тарелки, придавая им вид часов и компаса.

— Почему? Он постигнет гораздо больше, если научится узнавать, сколько времени, или понимать показания компаса! — твердо возразила Рейчел.

— Да и детская не годится для таких занятий. После них столько грязи, — продолжала Франсин, игнорируя слова Рейчел. — Прислуга жалуется, что постоянно приходится вытирать воду и оттирать краску.

— В таком огромном замке, надеюсь, найдется подходящая комната, где ради чистоты ребенка не придется ограничивать ни в чем. Я спрошу у Пьера.

Франсин злобно сверкнула глазами в ответ на открытое неповиновение, но больше ничего не сказала и быстро вышла из комнаты.

Анри старательно дорисовал последнюю цифру на циферблате часов и проговорил:

— Ты рассердила тетю Франсин.

— Кажется, ты прав, — смущенно призналась Рейчел, сожалея по поводу своей нетактичности.

— Тетя Франсин не любит меня, — продолжал мальчик.

— Глупости, Хэрри. Она просто считает, что к детям нужно относиться построже.

Через день-другой мадам Бертелль сказала Рейчел:

— Я говорила с Пьером по поводу обучения Анри. Он согласился со мной, что следует нанять гувернантку с соответствующим образованием, причем как можно скорее. Я знаю, дорогая, ты старалась, как могла, развлекать мальчика, но развлекаться и учиться — это не одно и то же.

Рейчел не стала даже пытаться оспорить подобное замечание. Она просто кивнула в ответ:

— Да, мадам.

Однако, когда при первой же возможности она разыскала Пьера, он отрицал свое согласие с бабушкой.

— Нет, я сказал ей, что по меньшей мере шесть ближайших месяцев заниматься с Анри будешь именно ты. Еще будет время серьезно заняться его учебой. В конце концов, мальчику только-только исполнилось четыре года.

— Нам обязательно нужна комната или хотя бы навес, где можно не бояться развести грязь. Ты можешь отыскать для нас такое место?

— Естественно. Здесь масса помещений, которыми никто не пользуется. Я прослежу, чтобы одно из них подготовили для вас, — пообещал Пьер.

Рейчел пришла в восторг, получив одну из задних комнат замка. По-видимому, когда-то она предназначалась для зимнего сада. Пол был выстлан плитками, два стола с мраморными столешницами стояли у окна, занимавшего целиком одну стену.

Пьер пообещал распорядиться сколотить несколько новых полок взамен старых. Те оказались слишком дряхлыми и едва ли могли что-нибудь выдержать.

— Ну вот, можете возиться здесь с Анри сколько душе угодно. Жаль, в детстве у меня самого не было такого местечка.

— Но ведь ты всю жизнь жил здесь, — удивилась Рейчел.

— Верно, только няни у нас были другие, — ответил он, насмешливо сощурив глаза. — Нас учили быть чистыми, опрятными и соблюдать порядок, а не заваливать комнату мусором или обрывками бумаги.

Рейчел немедленно окрестила их новое убежище «оранжереей Хэрри». Вдвоем с мальчиком они написали это название на деревянной дощечке по-французски и по-английски.

— Правда, здорово? — Они с Хэрри отошли подальше, чтобы полюбоваться табличкой, которую привинтили к двери. — Теперь это увидят все и должны будут спрашивать разрешения войти.

Мальчик лукаво засмеялся:

— А если нам кто не нравится, мы того не пустим!

Следующие несколько дней Анри с увлечением, без какого-либо принуждения погрузился в дела, которые организовала для него Рейчел. Причем, возникни у него собственное, иное желание, он всегда был волен заняться чем-то другим.

У одного из садовников Рейчел попросила семена и вместе с Хэрри высеяла их в цветочных горшочках, чтобы мальчик наблюдал, как они растут.

Возня мальчика с фотоаппаратом стала поводом для веселья во всем доме. Анри рыскал по саду, снимая всех подряд, но забывал перематывать пленку, так что часто снимки получались с двойным, а то и тройным изображением. И Пьер, и Рейчел объясняли ему, как работает фотокамера. Анри все выслушал, но когда сфотографировал отца, Пьер на снимке вышел без головы, и малыш попытался разобрать аппарат, чтобы выяснить, куда же та подевалась.

Пьер, Рейчел и Селия сидели в креслах на одной из аккуратно подстриженных лужаек, когда Анри удалось разобрать фотоаппарат на полдюжины частей.

— Стой, что ты делаешь? — Пьер поспешно кинулся к нему и начал терпеливо объяснять сыну, что аппарат нельзя открывать при дневном свете, иначе пленка засветится.