Джоанна Брендон - Мир в его руках

— Хочешь сухарика? — Скотт облегченно вздохнул, потому что они дошли уже до последней лавки.

— С пивом? — спросила Дон.

— Ну, придется разориться. Устраивайся, найди тут место на травке, а я пойду принесу еду.

Дон медленно двинулась к газону, улыбаясь воспоминаниям. Сколько раз они вот так совершали вылазки в Акватик-парк — именно потому, что этого им не разрешали родители. Иногда с ними был Брент, но он никогда не задерживался тут допоздна, как они со Скоттом.

Она подошла к обрыву, заглянула вниз. Похолодало, купальщиков на пляже было мало, зато полно детей, которые что-то строили из песка, кидали в воду камешки.

— Что улыбаешься?

Дон обернулась. Нет, надо бежать, надо уносить от него ноги, пока не поздно! Никто и никогда ее так не возбуждал!

— Вспоминаю, как мы сюда приходили, — она засмеялась. — Помнишь тот вечер, когда мы взяли лодку Ли?

Лодка затонула.

— Еще бы! — Скотт изобразил дрожь в коленках. — Никогда не видел твоего брата таким разъяренным. Думал, у него все жилы лопнут от злости.

Да, теперь-то смешно, а тогда — она хорошо это помнила — ей стало страшно за Скотта.

— Я думала, он из тебя фарш сделает.

Ли был на шесть лет старше Скотта, поменьше ростом, зато поплотнее, просто комок мускулов.

— Как обычно, ты отделалась легко, — напомнил Скотт, подавая ей пластмассовый стаканчик. — На тебя Ли только орал да грозился пожаловаться родителям, а меня заставил за лодку заплатить.

— Знаешь, я бы с тобой с удовольствием поменялась. Не было ничего противнее, чем слушать его нотации. Хуже отца…

Бедняга Ли! Казалось, он родился старичком — такой правильный, добродетельный.

— Дон! — Что-то в голосе Скотта заставило ее насторожиться.

— Слушай, это что-то не похоже на пиво! — поспешно прервала она его. Взяла у него пакет, заглянула в него. — Да и на сухарики это не похоже!

— Не смог устоять, когда увидел сдобу с черникой. Пришлось вместо пива взять кофе. Не возражаешь?

«Не возражаю, не возражаю, только перестань на меня так смотреть!» — хотелось ей сказать, но она промолчала и лишь кивнула головой.

— Пошли где-нибудь посидим! — предложил он.

Они устроились в тени. Скотт подождал, пока она усядется, потом опустился рядом. «Слишком близко», — в отчаянии подумала Дон и сделала большой глоток кофе, чуть не обжегшись.

— Куда потом двинемся? — спросил Скотт.

Дон немного отодвинулась от него и с преувеличенно радостной улыбкой произнесла невпопад:

— Мне через четыре дня на работу.

— И ты этого ждешь — не дождешься? — В его голосе слышалась обида.

— Не привыкла, чтобы у меня было столько свободного времени. Психовать начинаю.

И словно в доказательство сказанного чуть не уронила стаканчик. Вся рука оказалась в кофе, хорошо, хоть на одежду не попало. Не говоря ни слова, Скотт вновь вынул свой носовой платок.

— Как насчет того, чтобы поужинать вместе? — Он мягко промокал кофе на ее руке, а голос его почему-то охрип.

«Спасибо тебе, дядя Дан, что ты есть на свете!» — подумала Дон. Иначе она, пожалуй, не устояла бы. А вслух сказала:

— Мне очень жаль, не могу. Дядя Дан приведет к нам на ужин свое новое сокровище.

Скотт не мог скрыть разочарования. Ей захотелось его как-то отвлечь.

— Пойдем? — Она показала на конечную остановку канатной дороги, идущей по Гайд-стрит. И, не дожидаясь ответа, встала, пошла в ее сторону.

В ожидании вагончика столпились туристы, их развлекал какой-то гитарист: играл, да еще и пел, не обращая внимания на то, что его не особенно сильный голос практически не был слышен в гуле толпы. Он вообще, казалось, ни на что не обращал внимания, включая немногочисленные монеты, которые изредка швыряли к его ногам.

— Не скажешь, чтобы этот артист пленил свою аудиторию, — заметила Дон.

— А мне он нравится, — ответил Скотт. — Человек делает то, во что верит.

— И получает за это! — Дон имела в виду не деньги, а едкие замечания, которые отпускала в адрес гитариста и вообще всех калифорнийцев какая-то странная женщина с гнусавым голосом и целым выводком сопливых чад.

Внезапно Дон рассердилась:

— Нет, наша транспортная система — это что-то! С одной стороны, самолеты, поезда, машины, а с другой — человек вынужден толкаться вот среди таких… — Она пренебрежительно махнула в сторону толпы.

Удивленный донельзя такой вспышкой, Скотт шикнул на нее, схватил за руку и потащил прочь. Но когда они вновь оказались на лужайке, он обозвал ее сумасшедшей и разразился громким хохотом. Потом неожиданно привлек к себе и прижался губами к ее полураскрытому рту. Она не сопротивлялась, пораженная тем, какой трепет вызвал этот поцелуй во всем ее теле. «Черт!» — пробормотал Скотт сквозь зубы, оторвавшись от нее на секунду. И вновь они слились в новом страстном поцелуе, от которого у нее заныло внизу живота, а по коже пошли мурашки.

Но тут перед глазами Дон вдруг возник образ улыбающегося Брента. Она не без труда вырвалась из объятий Скотта, отступила на несколько шагов, глотая воздух, как утопающая.

— Прости, Скотт! Я… Я… — Она резко отвернулась, не в силах перенести выражение растерянности в его прекрасных зеленых глазах. Вид у него был как у обманутого ребенка.

Скотт провел руками по своим спутанным от ветра волосам, тяжело вздохнул и пробормотал:

— Я так не выдержу. Знаю, ты не хочешь, чтобы я это говорил, но, черт побери, Дон, я люблю тебя! Ты мне нужна. Я хочу тебя…

Она мягко прикрыла ладошкой его рот:

— Ну поцеловались — ничего страшного. Только давай на этом остановимся, Скотти. Ты забываешь об одном маленьком обстоятельстве — я замужем.

На его скулах играли желваки.

— И ты счастлива? — спросил он прямо.

Казалось бы, простой вопрос, но как же трудно на него ответить!

— А ты, Скотти? — предпочла она спросить в свою очередь.

— В основном…

Ему хотелось сказать ей совсем другое — каким несчастным он чувствует себя каждый раз, когда вспоминает, как поступил с ней тогда, не поверив в ее юношескую любовь.

— Ну вот и я тоже. — Она улыбнулась, глядя ему прямо в глаза.

Но сколько горечи и печали было в ее улыбке! Ему вдруг отчаянно захотелось прижать ее к себе, поднять и унести куда-нибудь далеко-далеко, чтобы там она вновь стала той веселой, немного бесшабашной девчонкой, которую он так любил. Скотт потянулся к Дон, но она отшатнулась и напряглась.

— Давай остановимся Скотти, пока мы не наделали глупостей. Чтобы потом не жалеть.

Скотт лихорадочно размышлял… Он будет любить ее всегда и хочет, чтобы она была с ним счастлива. Конечно, он может увезти ее к себе и овладеть ею, вряд ли она будет особенно сопротивляться. Но сейчас она в таких растрепанных чувствах, что эта близость станет для нее просто бегством от одиночества. Ему хотелось другого. Чтобы она сама пришла к нему, понимая, что ей нужен он, и только он. Вот так, как сейчас она ему. Скотт решил, что добьется этого! И будет ждать. Он спросил: