Джоанна Брендон - Мир в его руках

Подчиняясь безотчетному порыву, Дон бросилась на колени, зарылась головой в юбку матери — как это делала, когда была совсем маленькой.

— Знаю, мама, что тебя беспокоит. Только зря, — она погладила ее руки. — Вы с папой научили меня разбираться в том, что хорошо, что плохо. Я помню об этом. Поверь мне, мамочка, мы не делали и не делаем ничего предосудительного. Скотти меня любит и готов ждать, когда я разведусь с Брентом.

— Тогда разводись поскорее! — Рини вздохнула, поднимаясь с кровати. — Двойная жизнь тебя погубит.

Мать конечно была права на сто процентов. «Надо кончать с этим фарсом, в который превратился наш брак», — думала Дон, стоя под душем.

Минут через двадцать, когда она расчесывала волосы, раздался стук в дверь. Отец!

— Фу-ты ну-ты, какая красота! — приветствовал он дочь. И впрямь, Дон выглядела сногсшибательно в желтом казакине, украшенном вышивкой на груди.

— Привет, папуль! — Она бросилась к нему на шею, с удовольствием ощутив знакомый с детства запах лосьона и трубочного табака.

— Мама говорит, ты не надолго… — Он отстранился и посмотрел ей прямо в глаза. — Рад, что ты снова дома, киска.

Они вместе спустились вниз. Дон нашла, что отец немного изменился за последнее время, стал как-то мягче. Она порывисто обняла его.

— Ты что? — удивился Эд.

— Ничего. Просто я счастлива.

После обеда Дон вышла во дворик почитать. Но почти тут же ее позвала мать.

— Что, мам? Подойти не можешь? Или папа не отпускает?

Рини сначала не поняла шутки, потом покраснела, засмеялась:

— Скотт звонит.

Уж не собирается ли он ей сказать, что вечером будет занят? С дурными предчувствиями Дон пошла к телефону.

— Привет, малышка! — Голос Скотта звучал устало. — Знаешь, эти чертовы заседания затягиваются, так что… Что ты молчишь?

— Ничего. — Она могла многое сказать по этому поводу, но сдержалась.

— Догадываюсь, о чем ты подумала: «Вот начинается!» Ведь так? — спросил он.

Ну что ж, сам напросился.

— У Брента машины. У тебя — заседания. Почему это мои мужчины теряют ко мне интерес, как только сочтут, что завладели моей душой и телом?

Последовало напряженное молчание. У Дон перехватило дыхание: сейчас он скажет, мол, прости, я ошибся, что взял тебя с собой.

— А я завладел? — поинтересовался вместо этого Скотт.

— Душой, во всяком случае.

— А как насчет тела?

Ну что он спрашивает? Она прикусила губу. Ей хотелось сказать: «Согласна. Завладеешь сегодня ночью». Вместо этого жалобно пробормотала:

— Пожалуйста, Скотти, прояви терпение. Я стараюсь. Мне надо почувствовать свободу, чтобы быть с тобой.

Скотт громко вздохнул:

— Я тоже стараюсь, детка, но не знаю, насколько меня хватит. — Он засмеялся. — Наверное, ни один мужчина не стоял так много под холодным душем, как я.

Благодарная ему за попытку перевести разговор в шутку, она парировала:

— Ну постой еще! Я постараюсь тебя вознаградить.

— Идет! Но я вот что хочу сказать, — сменил тему Скотт, — может, встретимся у «Точки» часика через два? Если я задержусь, чуточку подожди, ладно?

— Подожду. Но если слишком задержишься, зайду в бар и упьюсь в стельку, — в шутку пригрозила она.

— Буду иметь в виду. — Он помолчал. Потом добавил: — Я люблю тебя! — И повесил трубку.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала Дон, отходя от телефона.

К ее удивлению, Скотт уже стоял у ресторана. Не успела Дон достать кошелек, чтобы расплатиться с таксистом, как он положил крупную купюру на сиденье рядом с водителем, затем открыл дверцу, помог ей выйти.

— Ты рано, — улыбнулась она ему.

В темном костюме и кремовой рубашке, подчеркивающей загар, Скотт выглядел божественно. А судя по тому, с каким восхищением посмотрел на нее, она — тоже. Его взгляд обладал потрясающей способностью: Скотт просто смотрел, а ей казалось, что он ласкает ее нежными, легкими прикосновениями. Она даже смутилась.

— До чего же ты красива! — прошептал Скотт.

— Ты необъективен, — возразила Дон, счастливо улыбаясь.

— Пусть! — Он подхватил ее под руку и повел к входу. Они были заметной парой, на них обращали внимание.

— Хочу, чтобы ты всегда была рядом, — шепнул Скотт, когда они вошли в ресторан и остановились в ожидании метрдотеля, который должен был проводить их к столику. — Окружающие меня мужики голову потеряют, для бизнеса — прямая выгода.

— Хорош! — засмеялась Дон. — Хочешь использовать меня в своих шулерских штучках? — Она незаметно сунула ему кулачком под ребро. — Это нечестно!

— Будешь иметь процент с прибыли, — пообещал он.

— Ну-ну! Тогда поехали в Монте-Карло.

— Любишь азартные игры?

— А ты?

— Только когда светит верный выигрыш, лапочка!

«Вот как ты, например», — подумал он про себя. После разговора с Дон по телефону Скотт разработал, как сам считал, гениальный план. Он решил добиться такого, чтобы Дон немедленно побежала звонить Бренту об их разводе.

Пока Скотт размышлял над претворением плана в жизнь, Дон разглядывала все вокруг. Вид из окон был потрясающий: весь город как на ладони, недаром отель и ресторан назывались «Высшая точка». Правда, выросшие недавно новые высотные здания уже начали портить перспективу. Дон была здесь только однажды — после выпускного вечера. Но сегодня ей тут все нравилось больше, потому что с ней был Скотт.

А он, в отличие от нее, поглядывал на соседние столики, поскольку головы мужчин то и дело поворачивались в сторону его спутницы. «Смотрите, завидуйте», — с гордостью думал Скотт.

— Что это у тебя такая хитренькая улыбочка? — поинтересовалась Дон. — Наверняка задумал что-то коварное.

— Да нет. А вот и столик нам подготовили…

Они уселись.

— Как тебя встретили дома? — спросил Скотт.

— Застала всех врасплох. Рады, конечно.

Она коротко рассказала ему о том, как провела день, умолчав о разговоре с матерью в спальне.

Ожидая, когда им принесут роскошный ужин, заказанный Скоттом, они потягивали вино. Скотт давно хотел рассказать Дон о своих делах, рассчитывая, что рано или поздно ей придется делить с ним все его успехи и — не дай Бог! — поражения. Сейчас для этого был подходящий момент. Он кратко обрисовал ей круг своих забот.

— Так, значит, в газетах правильно пишут, что ты не покинул мир гонок? — прервала его Дон.

— Неправильно. Просто я скупил все эти мотомастерские, чтобы перепродать — и только. Это раньше мне было наплевать, сломаю я себе шею или нет, а сейчас… — Скотт не закончил и задумчиво поводил пальцем по скатерти.

Дон поняла: теперь свою жизнь он связывает с ней, из-за нее она стала ему дорога. Наконец Скотт поднял глаза от скатерти, посмотрел ей прямо в лицо:

— А ты? Чем бы ты хотела заняться лет, скажем, через десять?