Розмари Полок - Песни над облаками

Когда они подъехали к дому Катерины Марчетти, та уже их ждала. И хотя граф приветствовал ее, как показалось Канди, с какой-то снисходительной нежностью, он решительно отказался от предложенной чашки кофе и пожелал им обеим спокойной ночи внизу у входа. Вернувшись к своей машине, Микеле уже готов был сесть на водительское место, как вдруг повернулся и поспешно пошел за девушками. Они почти вошли в лифт, но он задержал их, к удивлению итальянки.

— Я кое-что забыл сказать Канди, — объяснил он. — Это насчет ее работы.

— Хорошо. — Катерина похлопала англичанку по руке и шагнула в лифт. — Я поеду наверх, cara [19] Дорогая (ит.). , и приготовлю кофе.

Когда они остались одни, Канди заметила, что в довольно резком освещении вестибюля граф кажется еще более напряженным, чем прежде, и с внезапно нахлынувшим на нее сочувствием к нему мысленно пожелала узнать, что же заставляет его выглядеть таким и нельзя ли ему помочь.

— Я вернулся, — произнес он, — чтобы сказать вам то, что собирался сказать раньше. — Он немного помолчал. — Вы страдали сегодня вечером.

Она отвернулась от него, и он поспешно извинился.

— Простите меня. Я не хотел причинить вам боль, постоянно напоминая об этом. Просто я подумал, что, если вы поймете… если осознаете, насколько ваша музыка может вам помочь…

— Да, — устало отозвалась Канди. — Синьор Галлео очень много об этом говорил.

— Говорил? Думаю, вы скоро обнаружите, что это правда.

— Полагаю, это так. — Ее голос прозвучал устало и отрешенно.

— Я хотел сказать, что вы должны погрузиться в ваше пение так глубоко, насколько это возможно. — Он вздохнул. — Я кое-что понимаю в музыке и между вашими уроками с Галлео тоже смогу вам помогать…

Канди быстро взглянула на него, и в ее глазах засветилась искренняя благодарность.

— Правда? Мне нужен кто-то… просто, чтобы слушал меня… — Но она тут же оборвала себя. — О, но я не могу вас обременять…

— Я сам предложил, — невозмутимо напомнил граф. — Так что не считайте это бременем для меня. У Катерины есть пианино. Сегодня вечером я уже не стану ее беспокоить, но утром заеду, и мы обо всем договоримся. — Он внезапно весело улыбнулся ей, такую улыбку она видела на его лице всего пару раз. — Это вас устроит?

— Очень! Я вам так благодарна.

Несколько секунд граф смотрел ей в лицо.

— Нет необходимости, — мягко возразил он, — говорить о благодарности. Спокойной ночи, Кандида.

Утром Микеле, как и обещал, заехал. И так уж случилось, что Лоренцо Галлео приехал тоже. И они все вместе обговорили программу обучения Канди на несколько недель вперед, оставив ей мало времени на что-то другое, кроме музыки, за что она была благодарна им обоим. Канди также была благодарна и синьорине Марчетти, которая с горячим энтузиазмом приняла участие в ее делах и предоставила свою гостиную с прекрасным пианино в полное распоряжение девушки. Канди понимала, конечно, что итальянку радовала перспектива почаще видеть Микеле, и, как она предполагала, графа тоже устраивала такая ситуация, но была готова поверить в искренность его желания ей помочь. Канди нравился Микеле ди Лукка, было что-то привлекательное в его личности, и она надеялась, что он и Катерина вскоре сблизятся друг с другом.

Прошел ноябрь, затем две недели декабря, и неожиданно Рождество оказалось почти рядом. Канди поняла, что впервые в своей жизни она будет проводить праздник вне Англии, и почти была готова к острому приступу ностальгии, но проходили дни, а все вокруг нее, казалось, сговорились присмотреть за тем, чтобы мысли о снеге и сладких рождественских кексах ее не мучили. С Катериной она совершила поход в самый модный магазин Рима, где выбрала рождественские подарки Сью, детям и зятю, и не смогла удержаться — они были так красивы! — от массы рождественских открыток, которым вряд ли могла найти применение.

Катерина накупила кучу дорогих подарков, начиная от множества пузырьков с духами и кончая очаровательным плюшевым медвежонком, предназначенным ее очень маленькой кузине. Рождество, очевидно, было праздником, доставлявшим итальянке огромное удовольствие. Ее радость во всех приготовлениях к нему была почти детской, и Канди, которой все больше нравилась эта девушка, радовалась, что они проведут все праздники вместе. Катерина не собиралась никуда уезжать: родители ее давно умерли, а единственный брат жил в Америке. Ее, конечно, приглашали на всевозможные вечеринки, но, к удивлению Канди, она их игнорировала. Когда во второй половине декабря Канди попыталась заговорить о своем переезде на другую квартиру, Катерина была в искреннем ужасе.

Лоренцо Галлео и его жена настаивали, чтобы Канди, если ей нечего будет делать, провела бы, по крайней мере, часть Рождества с ними в их доме возле Виа Венето, а многочисленные итальянки, с которыми она познакомилась за последние несколько недель, прислали ей массу приглашений на благотворительные собрания. На сочельник пришло особое приглашение: обе, она и Катерина, были приглашены на праздничный ужин в родовое гнездо ди Лукка, по общему мнению, роскошное палаццо Ренессанса, расположенное в самом центре старого города.

Как-то за неделю перед Рождеством Катерина неожиданно спросила свою английскую гостью, не хочет ли она пойти с ней в монастырь Святых Ангелов.

— Сегодня, — объяснила она, — сестры устраивают праздник для всех бедных детей округа. Я хожу туда каждый год… просто, чтобы немного помочь и понаблюдать за порядком. — Ее черные глаза улыбались. — С таким количеством детей нужно всегда быть начеку!

Когда они подъехали к старым каменным стенам монастыря, Канди показалось, что в этот день его двери были распахнуты для всех детей Рима. Длинный обеденный зал монахинь был украшен мишурой, бумажными гирляндами и большими еловыми ветками, превратившись на время в сказочную волшебную страну. Вдоль стен тянулись вереницы столов, заваленных кексами, желе, сандвичами и большими чашами пасты, притягивая к себе сотни пар маленьких черных глаз, обладатели которых, по всей видимости, готовы были при любой возможности броситься к лакомствам, если надзор за ними окажется недостаточным. Надзор, однако, оказался жестким, и мастерство сестер, с такой ловкостью управлявшихся с бандой маленьких разбойников, было, по мнению Канди, просто потрясающим. Некоторые дети, как ей объяснили, прибыли из самых бедных и неблагополучных домов в этой части города, и в обычных обстоятельствах их манеры, вероятно, соответствовали их окружению. Но сам факт, что они находились под крышей монастыря, явно имел на них сильное влияние. И хотя, как и любые дети, они шалили, лишь некоторые из них доставляли неприятности.