Светлана Оникс - Любовные каникулы

— Каждый мужчина обладает фантазией. Но не каждый имеет средства, чтобы эту фантазию воплотить. — Георг не отрывал взгляда от моей героини Настеньки. — Не моя вина, что у меня много денег... Это моя беда...

— Беда? — ухмыльнулась я. — Ничего себе...

— Да, да, именно беда, — печально сказал он. — Как мне хочется хотя бы несколько дней побыть обыкновенным человеком... Не принцем. Не королевским наследником. Жить в дешевой гостинице, носить дешевую одежду. А нельзя... Не положено.

— Не расстраивайся, у тебя еще все впереди. Вот объявит войну Дании какой-нибудь Китай, и останешься на бобах, будешь милостыню просить в подземных переходах...

Он промолчал, будто согласился, что возможность завоевания Дании Китаем реально существует. А затем робко положил свою ладонь на мою руку и глупо спросил:

— Простишь?

И мне стало его так жалко! Бедненький, я его все-таки довела... Наследный принц просит прощения за свое богатство... Это что-то фантастическое... Как изменился Георг за последние несколько дней... Вот только не пойму, в лучшую или в худшую сторону... С одной стороны, мне так нравились его стремления покорить меня, произвести на меня впечатление мыслимым и немыслимым образом, его способность с легкостью добиваться невозможного. Будто для него и не существовало в жизни никаких препятствий и преград. Но с другой стороны, Георг был далек от меня... По-человечески далек... Мы не могли понять друг друга, потому что принадлежали разным сословиям. Он принц европейского государства, я русская провинциалка... Хоть в чем-то Карл Маркс оказался прав: гусь свинье не товарищ...

Но теперь... Теперь Георг виделся мне совсем другим... Его душа наполнена добротой, чувствительна и легко ранима... И именно этот Георг мне нравился... И я понимала его...

— Ладно, — ответила я. — Прощаю...

Все-таки в метаморфозе, происшедшей с Георгом, есть и моя заслуга. Я превратила быка в крошечного ягненка...

— Ты останешься со мной? — тихо спросил он.

— Я и так с тобой...

— Нет, я имею в виду совсем другое... Ты «Маленького принца» читала?

— Да...

— Помнишь, там был такой персонаж? Его звали Лис... Помнишь, Лис говорит принцу, что он должен быть в ответе за того, кого приручил? Так вот, ты приручила меня... Я буду твоим верным Лисом...

— Я должна подумать. Это очень ответственное предложение. — Я пыталась отшутиться, но по взгляду Георга поняла, что ему не до шуток. Лицо у него было такое, словно он сейчас расплачется...

Ненавижу, когда мужики ревут, в этом есть что-то неестественное, противоречащее природе... Но сейчас я готова была на все, чтобы успокоить Георга, чтобы вселить в него радужный лучик надежды. Да, я действительно приручила Георга... Приручила и с жестокой легкостью отказалась от него... Что ж я за человек такой! Но не могу катиться по колее... Терпеть не могу протоптанных дорожек!

Миленький мой Георг, Гоша, Гошенька... Пожалуйста, не плачь... Я сама с трудом сдерживаю слезы. Ох, как дорого иногда обходится легкомысленность...

— Я не могу жить без тебя... Я умру... — Он шептал одними губами. — Не уходи... Умоляю тебя, не уходи...

Дебют давно уже сыгран, даже миттельшпиль, партия подходит к концу и откладывать ее нельзя. Мы оба оказались в цейтноте.

— Назначаю тебе свидание... — тихо сказала я. — Сегодня в полночь... И постарайтесь не опаздывать, мой принц...

Он ничего не сказал, только сильнее сжал мою руку. Мы молча смотрели на экран. Илья Муромец отрубал голову Змею Горынычу... Американцы сняли бы лучше, с помощью компьютерной графики. Зато у нас все по-настоящему, по-доморощенному, из папье-маше. Если уж отрубить голову, то с первого дубля. Второго уже не будет — голову обратно к туловищу не прикрепишь. Правильно Георг сделал, что избавил мировую общественность от этого зрелища... Хотя мне, ей-Богу, было немного жаль.

В трубке слышался близкий голос Илюши. Поразительное изобретение человечества — спутниковая связь...

— Ты где? Что-нибудь случилось? — Он волновался. Но волновался по-своему, со свойственной ему флегматичностью, не крича и не впадая в истерику.

— Со мной все хорошо... — У меня почему-то сбилось дыхание.

— Каждый день звонят из театра! Я не знаю, что говорить...

— Скажи, что я задержусь...

— Хорошо...

— Я задержусь, Илья... — сказала я и замолчала.

— Ладно, — ответил он и, кажется, даже вздохнул.

Дрожащей рукой я положила трубку. Не получилось... Хотела признаться во всем, но не смогла... Струсила? Или побоялась причинить Илюше боль? Не знаю...

Он и так натерпелся от меня. На десятерых мужей хватило бы. Да, я все-таки не образцовая жена. Горбатого могила исправит... Это как хроническая болезнь... Но я не собачка, я не могу всю жизнь сидеть на цепи и охранять семейный очаг. Мне нужна хотя бы иллюзия независимости...

Вот уже час, как я не отрываю взгляда от больших настенных часов. Минутная стрелка обогнула циферблат. Полночь миновала, а Георг не появлялся... Прошел еще час. Я сижу, как дура с мытой шеей. Нацепила свое самое красивое платье, накрасилась, нафуфырилась... И злобно напеваю:

— Уж полночь близится, а Германа все нет... Все нет его, и нет его, и нет... Уж Герман близится, а полночи все нет... Я из него наделаю котлет...

Неужели так разнервничался, что заснул? Так иногда бывает... Человек переживает какое-нибудь потрясение, и сразу же срабатывает защитная реакция, глаза сами собой закрываются...

Нет, он, наверное, опять что-нибудь эдакое придумал, какой-нибудь сюрприз приготовил... Или с вертолета на мою лоджию спустится, или с подводной лодки катапультируется, верхом на торпеде... Как интересно! Но интерес этот постепенно угасал... Окончательно он угас в тот момент, когда часы пробили три раза... Нужно было переходить к решительным действиям... А разъярилась я не на шутку... Во всяком случае, ощущала себя... Ай, да что там говорить!

Дверь его номера оказалась незапертой. Я вошла в полумрак и сразу же увидела его спину... Георг сидел у окна, склонившись над журнальным столиком и медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Неужели что-то серьезное стряслось? Неужели что-то случилось в Датском Королевстве? Неужели король умер? А Георг вроде и не заметил моего появления...

— Эй! — окликнула я его. — Эй, викинг! Чтобы не дать тебе оплеуху, я лучше спрошу — у Вашего Величества что-нибудь заболело?

— Душа... — вдруг тихо ответил он, и его плечи вздрогнули.

Георг обернулся. Странный взгляд. Какой-то затравленный, остекленелый, ничего не выражающий...

— Ты прости меня... — Он поднялся с кресла и подошел к окну. Южный ветерок колыхал длинные белые занавеси. — Я только сейчас понял, как был не прав...

— Не прав? — Я остановилась посередине комнаты. — Это ты называешь — не прав? Да тебя убить мало!