Аманда Дойл - Пробуждение души

Девственность. Странное слово, способное польстить или обидеть. Но когда это касалось ее, то эти слова: девственность, прекрасно, нормально, — точно характеризовали ее. У нее были любовники, но она не могла вспомнить ни одного из них. Она не могла вспомнить, что они делали, и что делала она. Она не могла вспомнить чувства или желания, которые двигали ею. Все это было для нее непривычным, новым, волнующим.

Карли брала другой кусок мяса, когда Бак коснулся ее.

— Я часто сравнивал тебя и Лору. Мне не хотелось этого, но при данных обстоятельствах, я думаю, это неизбежно. Заметь только… она… ей далеко до тебя. Она не может даже сравниться с тобой. Ты — такая, какой она никогда не могла бы стать.

— Прекрасная и невинная, — сказала Карли. Ее голос подчеркивал горечь шутки. — Как раз то, чем хочет быть любая женщина около тридцати.

Еда была забыта, Бак наклонился к ней и снова поцеловал ее. Она ошущала вкус их ланча: зовущий, острый, копченый; запахи соблазняли ее и дразнили, они утоляли голод и заставляли страстно желать, просить, умолять его: еще, еще, еще…

Когда Бак отстранил свои губы, он не сразу отпустил Карли. Он осторожно провел подушечкой большого пальца по ее приоткрытым губам и почувствовал тепло ее дыхания, все еще неровного.

— Прекрасна и девственна, — повторил он нежно — Быть может, это не то, что ты хочешь, дорогая… Но это то, что мне нужно, — закончил Бак тихо.

Днем в пятницу Бак снова пытался позвонить в Техас, в департамент статистики. Его снова заставили ждать, но наконец он получил информацию, о которой просил.

Марк и Хелен Джонсоны умерли.

Как сказала Карли.

Это ничего не доказывает, объяснял он ей за обедом в Миссоуле тем же вечером. Только то, что она тщательно создавала свою личность.

— А ты не думаешь, что это означает только то, что мои родители умерли? — не сдержалась она.

— Карли…

— Выслушай меня, шериф, — прервала его Карли. — Ты выдвинул свою теорию, как Лора превратилась в Карли. Теперь, пожалуйста, послушай меня. — Она глубоко вздохнула и спросила: — Ты по-прежнему уверен, что я — Лора?

— Да.

— Это слишком быстрый ответ. Я хочу, чтобы ты сначала подумал… Ты был скептиком насчет амнезии. Ты не верил, что травмы головы могут так повлиять на психику человека. Ты обвинял меня в притворстве, помнишь?

Нехотя Бак кивнул.

— Что если ты прав? Что, если травмы головы не могли бы привести к таким различиям между мной и Лорой? — Карли дала ему только мгновение обдумать ее слова и продолжила: — Ты сказал вчера, что мы с Лорой не похожи, когда целуемся, и указал на другие различия, которые определяют личность. Лора ненавидела детей. Я люблю их. Лора была тщеславна, я — нет. Ей нравилось быть грубой, я — не могу. Наши вкусы в одежде, даже в еде, совершенно разные. Может ли травма головы объяснить все это? Если тебя сегодня вечером стукнут по голове и ты очнешься после комы через месяц, полюбишь ли ты вдруг брюссельскую капусту и соленые огурцы и возненавидишь мороженое?

— Я не знаю, к чему может привести травма головы, — ответил Бак натянуто. — Но если ты не Лора, как ты узнала, что я ненавижу брюссельскую капусту и соленые огурцы? Как ты узнала, что я обожаю мороженое?

Карли выглядела удрученной и разочарованной.

— Просто моя догадка, — пробормотала она растерянно.

— Карли… — Бак тоже выглядел разочарованным.

— Я чувствую так же, как она? — резко перебила его она. — Ты много времени проводишь со мной. Ты целовал и обнимал меня. Я чувствую так, как Лора? Когда ты со мною, ты испытываешь те же чувства, что и с нею?

Баку не хотелось отвечать на ее вопросы, но он заставил себя серьезно их обдумать. Чувствовал ли он к Карли то же, что и к Лоре? Ни в малейшей степени. Все чувства к Лоре, которые им владели, были отрицательными, разрушительными, иссушающими. Целуя Карли с закрытыми глазами и бережно обнимая ее, вспоминал ли он поцелуи Лоры? Нет. Карли могла быть любой другой женщиной в мире, но не Лорой; в ней ничто не напоминало ему Лору. Ни дружеских отношений, ни родства душ с Лорой никогда не было.

— Нет, — сказал он тихо. — Ты не чувствуешь, как Лора, но это говорит только о том, что ты сильно изменилась за последние три года.

Карли опустилась на стул, аппетит у нее пропал, хорошее настроение улетучилось. И она оставалась мрачной, пока они возвращались в Новер в его машине.

— Я действительно не хочу быть ею, — сказала Карли тихо, глядя в окно.

— Я знаю. Но если мы докопаемся до правды, это ничего не изменит, Карли. Это не означает, что если ты была раньше Лорой Фелпс, то тебе придется быть ею снова. Ты навсегда можешь остаться Карли.

Она услышала в его голосе оптимистическую интонацию.

— Это то, на что ты надеешься? Что я останусь Карли навсегда? Что Лора никогда не вернется?

Бак нащупал в темноте кабины ее руку.

— Да, — решительно сказал он. — Я верю в это.

— Я тоже, — прошептала Карли, нежно сжимая пальцами его руку.

Теперь молчание не было тягостным, оно стало похоже на молчание супружеской пары, возвращающейся домой с вечера. На мгновение Бак позволил себе представить, что они действительно муж и жена. Не шериф, чьей целью было доказать, что женщина рядом с ним была кем-то, кого он не любил, которая однажды могла вспомнить, кто она такая и снова взяться за свое. Следующие несколько миль они были просто мужчиной и женщиной, которые разделили приятный ужин и были на пути домой, где они позволят себе несколько нежных поцелуев, прежде чем сказать друг другу «спокойной ночи».

Было около десяти часов, когда их машина остановилась на улице у гостиницы. Бак выключил двигатель, потом посмотрел на Карли.

— Спасибо за ужин, — сказала она, отстегивая ремень безопасности и повернувшись к нему лицом, но не делая ни одного движения, чтобы вылезти из салона. — Мне понравилось.

— Завтра… — Не закончив, Бак поцеловал тыльную сторону кисти ее руки.

— Да? Что — завтра?

— Я подниму тебя в десять часов.

— Зачем?

— Для визита в одно место, знакомое Лоре, которое Карли еще не видела. — Для путешествия из долины к озеру наверху. Попытка подтолкнуть, освободить какие-то ее воспоминания и чувства. Но он не сказал ей этого. Ведь он уже предлагал отвезти ее к озеру, но она отказалась. Он не намеревался спорить с ней сейчас. Они просто поедут туда.

Карли стеснительно откашлялась.

— Ты не обязан проводить со мной все свое свободное время, Бак.

— Это что, вежливый способ сказать, что ты не хочешь провести завтрашний день со мной? — спросил Бак.

Не отстегивая своего ремня, он притянул Карли ближе: ее ответом был слабый стон, когда Бак целовал ее.

Это был единственно нужный ему ответ.

В субботу утром Карли надела полинявшие джинсы и свитер, который она купила в Хэленсе недели две назад. Шерстяной, темно-каштанового цвета, отделанный узкими полосками тонкой кожи. Необыкновенная шерсть приглянулась ей, и она заплатила за него почти половину денег, приготовленных для возвращения домой. Она не пожалела о своей покупке, увидев восхищенный взгляд Бака.