Бетти Лоуренс - Бесценный дар

В этот момент звучный голос ее мужа пере­бил визгливый голос его матери. Он был та­ким же гневным, как и у миссис Гилбрайт. Орланда в отчаянии попыталась ретировать­ся, удрать из гостиной, успокоить малышку Камиллу, но это оказалось невозможным. Де­вочка не замолкала, а ее саму внезапно схва­тили за рукав. И тут же Орланда оказалась оку­танной тяжелым облаком сладких дорогих ду­хов. Она оглянулась — младшая из двух женщин смотрела ей в лицо, зло сощурив глаза.

— Кто вы такая? — прошипела та. — Что за игру затеяли? И почему прикидываетесь же­ной Стэнли?

Она схватила ее за руку, попыталась нащу­пать золотое обручальное кольцо, словно хо­тела проверить, настоящее ли оно. Но Орланда вырвалась и повернулась так, чтобы защи­тить своим телом от разъяренной фурии пла­чущую Камиллу.

Затем кинулась к открытой двери, спотк­нулась, крепче прижала к себе дочь и выско­чила наконец в просторный холл с мрамор­ной лестницей. Скорее, скорее оказаться в ти­шине отведенной ей спальни! И только захлопнув за собой массивную дверь, она по­зволила себе перевести дыхание.

Первой и неотложной ее заботой была Ка­милла, которая рыдала почти истерически. Но постепенно тихие, нежные материнские сло­ва, ее поглаживающие, мягкие руки оказали желанное действие, и девочка затихла, сунула большой палец в рот и успокоилась.

Орланда же по-прежнему ощущала глубо­чайшее потрясение. Крики в гостиной слились в общий гул, мешая понять отдельные слова, но бешенство и неистовство всех участников отвратительной сцены нельзя было спутать ни с чем.

Господи всемилостивый и всемогущий, во что же я ввязалась? Пожалуйста, ну пожалуй­ста, сделай так, чтобы я проснулась и увиде­ла, что мы дома! — мысленно взмолилась она. Увы, это был не сон. Она на самом деле здесь, в Гонконге, в особняке, замужем за мужчиной, чья мать едва не лишилась рассуд­ка при известии о его женитьбе на ней, Орланде…

Она прижала Камиллу к груди и присела на кровать. Дочка почувствовала ее уныние и снова захныкала…

К крикам внизу присоединились громкие тяжелые шаги, стали с шумом хлопать двери. Наконец, после самой громкой вспышки го­лосов послышался самый сильный удар за­хлопнувшейся двери. Он разнесся по всему дому, потряся его до основания. После этого все затихло. Но не прошло и тридцати секунд, как раздался рев мощного двигателя, потом визг колес сорвавшегося с места автомобиля.

И снова тишина воцарилась в особняке. Аб­солютная, гробовая. И это нервировало не меньше, чем крики.

Орланда инстинктивно поняла, что самое лучшее в ее ситуации, — это держаться вдали от всех и вся, и осталась в своей комнате. Ка­милла постепенно успокоилась, но прошло не так много времени, как природа взяла свое и малышка снова закапризничала. Она проголо­далась.

Мать порылась в сумке, но найденные там груша и пара печений не удовлетворили дочь. Следующие полчаса Орланда провела в тщет­ной попытке как-то развлечь ее, заставить за­быть о еде и уснуть без ужина. Но нет, это ока­залось невозможно. Растущий организм насто­ятельно требовал нормальной пищи, и никакие пустяки не могли заменить ее.

Делать нечего, со вздохом решила Орлан­да, на цыпочках подкралась к двери и прислу­шалась. Тихо, ни звука, кроме бешеного бие­ния ее сердца. Взяв девочку на руки, молодая женщина осторожно вышла из комнаты и бес­шумно спустилась по лестнице. Надеясь найти By Линь, миновала главный коридор и свернула в ответвление, которое, по ее представ­лениям, должно было вести в хозяйственное крыло. Одна дверь была приоткрыта, и Орланда робко вошла. Если бы речь шла о ней од­ной, то она бы с радостью осталась без ужина и укрылась от враждебного мира в кровати. Но Камилла — другое дело. Неужели никто в этом доме не пожалеет невинную крошку?

Оглядевшись, Орланда сразу поняла, что оказалась в кухне. Колоссальных размеров пли­та, на которой с легкостью можно было при­готовить обед на сто гостей, длинные разде­лочные столы и ряд раковин. Возле одной из них маленькая женщина начищала медный котел, почти равный ей по размерам.

Заслышав легкий звук шагов, она поверну­лась и уставилась на незваную гостью.

— Что? — спросила она недружелюбным то­ном. Ее лицо было сморщенным как печеное яблоко, и выражение его даже отдаленно не походило на приветливое.

Орланда тяжело сглотнула.

— Пожалуйста, извините… — начала она и замолчала.

— В чем дело? — проскрипела старуха. — Что вам здесь надо?

Молодая женщина едва не бросилась бежать. Но Камилла, сидящая у нее на руках, крепче прижалась к ней, придав сил.

— Извините, мне очень жаль, — запинаясь, забормотала Орланда, — но нельзя ли… немного еды… и чуточку молока… для моей дочки?

Маленькая, но от этого не менее злющего вида китаянка ожгла ее неприязненным взглядом. Молодая женщина внутренне сжалась. Нет, этого не может быть, ни одна женщина не может отказать ребенку в пище, как бы ни ра­зозлилась на вторжение в ее царство такой не­приятной особы, как Орланда, из-за которой в гостиной разразился целый скандал.

Черные глаза-щелочки внимательно осмот­рели, почти ощупали ее, впитывая все под­робности: и поношенную одежду, и тонкую, почти изможденную фигуру, и прижавшуюся к матери девочку. Потом перешли на нервное, испуганное, исхудавшее лицо. И внезапно взгляд старой женщины смягчился. Она всплес­нула руками, быстро-быстро что-то залопота­ла на родном языке и бросилась к Орланде.

— Заходи, заходи, — сказала китаянка уже по-английски, беря ее за руку. — Садись вот тут. — И подтолкнула ее к стулу у большого стола. — Ты проголодалась, да? Глупая девчон­ка, почему не позвонила из своей комнаты?

— Я не хотела… причинять неудобства, — призналась «глупая девчонка».

Старуха поцокала языком.

— Ребенок не должен дожидаться пищи, — заявила она. — И его мать тоже.

Затем повернулась к плите, погремела по­судой, сняла крышку с одной кастрюли, с другой, наложила полную тарелку белого рас­сыпчатого риса, полила золотистым маслом, добавила ароматных приправ и поставила на стол перед Орландой. Дала ей ложку и про­ворно подвязала девочке чистое полотенце, чтобы защитить одежду.

Камилла широко открыла рот и нетерпеливо захлопала мать по руке, требуя кормить ее. Едва успев проверить, не горячо ли, Орланда поднесла полную ложку к ее рту.

Когда девочка съела все без остатка и раз­веселилась, появилась вторая, большая по раз­меру тарелка, наполненная не менее аромат­ным рисом с кусочками овощей и рыбы.

Маленькая китаянка спокойно взяла Ка­миллу на руки и сказала ее матери:

— Ешь.

А сама прошла с девочкой к плите, налила в чашку воды и умело напоила ее, не пролив ни капли. Камилла не протестовала и, судя по веселому щебетанию, ощущала себя вполне довольной на руках незнакомой женщины.