Румелия Лейн - Кафе «Мимоза»

Линни огляделась по сторонам, методично стряхнула пыль с сандалий, постучав ими о ближайший строительный агрегат, затем, вскинув голову, с невозмутимым видом спросила:

— С чего вы это взяли?

— Пойдемте. — С мрачной усмешкой он взял девушку за руку и повел за собой к дороге.

Линни попыталась возразить, что она в состоянии идти сама, но затем ей пришлось ускорить шаг, дабы не отставать от него.

Пока она с многозначительным видом ждала у ворот, Стив легко взобрался в кабину мешавшего ей грузовика, завел мотор и несколькими короткими рывками подал кузов назад. Притормозив, он спрыгнул на землю и насмешливо помахал ей:

— Вся дорога к вашим услугам!

— Как тому и следует быть, — горделиво фыркнула она, прежде чем развернуться и взяться за ворота.

Она вошла во двор, чтобы вывести ослика с тележкой, и, прислушавшись к звуку удалявшихся шагов, вдруг ощутила, что внутри у нее все ликует. Она никак не ожидала наткнуться на него, сказала сама себе Линни, забираясь в повозку и рывком посылая Полковника по дороге, словно облаченная в джинсы древняя воительница.

То, что Стив Риленд собственной персоной трудится на стройке, явилось для Линни настоящим ударом. Она сочла это за козни самого дьявола и, проезжая мимо стройки, никогда не упускала случая кинуть в ее сторону презрительный взгляд. Хелен, которая всегда чувствовала себя счастливой на кухне, вряд ли обращала внимание на то, что происходило за дорогой, однако Линни, убираясь в верхних комнатах, сердито шлепала тряпкой, наблюдая за продвижением работ.

Первыми жертвами стали деревья. Спиливание и выкорчевывание длилось несколько дней. В одно мгновение величественная сосна, выставлявшая словно напоказ на фоне голубого неба свои лохматые зеленые ветви, сотрясаясь, падала с треском на землю. Ничто не могло избежать безжалостных стальных монстров, ревущих и скрежещущих со всех сторон, оставлявших на пути один лишь хаос.

За неделю все вокруг было сровнено с землей. Последние деревья отбуксировали в сторону, открыв потрясенному взору безмятежную красоту бухты с ее молчаливыми скалами и дугой белого песка. Это было все равно как если бы кто-то сорвал занавес с одной стороны покойного, недоступного чужому глазу интимного мира.

Правда, оставались еще деревья, растущие на краю бухты и на холмах вокруг. Линни охватило такое чувство, как будто бы обнажили ее собственную душу. Взглянув на бухту, она повернулась к ней спиной и отправилась искать утешение в перспективе зеленых долин и величавых гор, вид на которые открывался за кафе «Мимоза». Она не хотела больше видеть эту голую, ничейную землю.

Пожалуй, если бы она могла придерживаться своего решения оставаться слепой к строительству, то ей бы удалось избежать дальнейшего разочарования. Но как можно, говорила она самой себе всякий раз, когда ее взгляд устремлялся в сторону стройки, удержаться от того, чтобы время от времени не выглядывать наружу, когда окна постоянно открыты?

Благодаря в основном ее усилиям, поскольку Хелен пребывала в состоянии готовности встретить любого из посетителей, который мог объявиться в этих краях, жилые комнаты с низкими потолками и выложенными ромбиками из красной плитки полами приобрели вид близкий к совершенству. Над отполированными столиками у окон низко свисали, таинственно поблескивая, громадные медные лампы; с наступлением сумерек они начинали отбрасывать золотые круги на обитые деревянными панелями стены.

Два светлых кожаных кресла с шелковой бахромой вокруг сиденья, купленные для оживления мрачной мебели из темного дерева, нашли свое место по сторонам камина. Линни сохранила медные карнизы над всеми окнами, на которых теперь красовались кружевные занавеси, прихваченные по краям вышитой манжеткой.

Каждый день она выставляла вазы с цветами на подоконниках, просто чтобы придать колорит комнате. Это было пустое занятие, на котором она никогда не сосредотачивалась полностью, и однажды утром, когда ее взгляд блуждал в другом направлении, он наткнулся на нечто такое, что заставило ее с воинственным видом высунуться из окна.

Этого не может быть! Чудесное старое оливковое дерево, стоявшее в самом конце строительной площадки и никому не мешавшее; это закрученное спиралью, изогнутое от старости дерево с причудливой кроной, которым она всегда любовалась, когда проезжала мимо! И вот теперь у его основания поблескивало стальное полотно пилы, и двое мужчин склонились над нею, намереваясь спилить его.

Линни сдернула с головы косынку и, не обращая внимания на свой домашний наряд, выскочила из комнаты и молнией метнулась вниз по каменной лестнице.

Она миновала грузовики, усеявшие края строительной площадки, словно дохлые мухи. Море за ними, казалось, впало в тоску от их присутствия, вместо того чтобы с умиротворенным видом набегать на песок, как это было раньше.

Звук электромотора, завизжавшего в полную силу, заставил ее ускорить шаги и перейти на бег. Пила была уже готова вцепиться зубами в серую, словно камень, кору дерева.

— Нет! Нет! Не смейте его трогать! — выкрикнула, подбегая, Линни, но ни один из мужчин не поднял глаз. Она топнула ногой, чтобы привлечь их внимание, и в ответ получила лишь пару ухмылок. — Пожалуйста, послушайте! — Она бросилась сначала к одному, потом к другому. О боже, как будет по-испански «остановитесь»? — Basta! — Она гневно замахала руками. — Basta!

Пила двигалась вперед и назад, вперед и назад. Мужчины лениво следовали за ритмом пилы, сосредоточившись на своем занятии, словно девушка в джинсах была для них частью привычного пейзажа.

Линни разрубила бы пилу надвое, если бы знала, как это сделать. Отчаяние заставило ее кричать. Ее жалобный, громкий вопль, перекрывший жужжание мотора, вызвал смятение, но ей было все равно.

Внезапно появившийся Стив Риленд замедлил шаг, услышав ее стенания, и сердито сказал:

— Неужели вы никогда не угомонитесь?

— Не обольщайтесь, что меня волнуют ваши дела, — взвилась Линни, когда он выключил мотор и кивком отослал рабочих. — Я просто не могу стоять в стороне и смотреть, как срубают прекрасное оливковое дерево!

— Это прекрасное оливковое дерево мертвее птеродактиля, и, кроме того, нам нужно свободное пространство.

— Пространство! Вы только об этом и говорите! — Она вскинула на него подбородок. — В любом случае тут хватит пространства для вас и вашего распрекрасного отеля!

Когда она развернулась, собираясь уйти, он резко ухватил ее за руки и притянул к себе.

— В один прекрасный день кто-нибудь прищемит в вас эту маленькую сварливую злючку. — Он угрожающе сверкнул на нее глазами.

Линни выдержала его взгляд и с наигранной нежностью парировала: