Делла Сванхольм - Сладкий капкан

Когда Ингрид поравнялась с ним, она не смогла поверить своим глазам: на борту самолета золотой краской было тщательно выписано имя: «Ингрид». Она повернулась к Вингфилду.

— Томас, что это значит?

— Господин Рейсдал распорядился назвать свой частный самолет в вашу честь, — сдержанно улыбнулся тот.

Он провел Ингрид на борт. Изнутри самолет был отделан ценными породами дерева, сверкающей медью, в нем царила очень приятная прохлада и, пахло каким-то необыкновенным экзотическим ароматом.

— Полет займет у нас не меньше часа — резиденция господина Рейсдала расположена в Капской провинции, там, где сливаются воды Атлантического и Индийского океанов, — пояснил Томас. — Так что в полете вы сможете поесть. — Он опустил глаза. — У господина Рейсдала нет своего ресторана, но пища, я думаю, вам понравится.

— Мне чего-то не хочется есть, — призналась Ингрид. Но когда на столе появился экзотический салат, свежайшие креветки и огромный омар, буквально час тому назад выловленный прямо в океане, она переменила свое мнение.

— А это вино из виноградников господина Рейсдала, — сказал Томас, наполняя ее бокал рубиновой жидкостью. — Конечно, это пока не бордо, но хозяин надеется, что скоро и его виноградники станут такими же качественными, как во Франции.

С бокалом вина в руке Ингрид приникла к иллюминатору. Самолет летел не на очень большой высоте, и ей хорошо была видна земля внизу. Боже, как она была прекрасна! Огромные долины перемежались с высокими горами, с которых вниз скатывались серебристые ленты рек. Заросли баобабов, акаций с белыми и розовыми цветами, пальм и тамариндовых деревьев перемежались с кристально-чистыми озерами, у берегов которых Ингрид могла видеть антилоп-гну, импал, газелей и жирафов. А когда они пролетали над горой Сниуберге, то она увидела огромную радугу, склоненную над шумными водопадами, которые низвергались вниз с горы. Это был действительно совершенно другой мир — настолько фантастически-красивый и непохожий на Европу, что от него захватывало дух.

— А вот и цель нашего путешествия — город Янсенвилл, — показал Томас.

Самолет плавно спустился вниз и замер на краю небольшого частного аэродрома. Тут же на противоположном конце аэродрома показался огромный черный лимузин — бронированный «мерседес». Он затормозил у трапа, и из него вышел улыбающийся Биллем Рейсдал с огромной охапкой белых роз.

— Я так скучал по тебе, Ингрид, — сказал он, целуя ее. — И даже немного боялся, что ты передумаешь и не захочешь приехать ко мне.

— Ты — это все, о чем я когда-либо мечтала, — прошептала Ингрид, глядя ему в глаза. — Как я могла не приехать? — И они вновь слились в проникновенном поцелуе.

Черный лимузин доставил их в поместье Виллема Рейсдала «Керквуд», которое находилось в десяти километрах от Янсенвилла, на берегу реки Сондахс. Когда Ингрид вышла из машины, то она не удержалась и невольно захлопала в ладоши — на вершине невысокого холма стоял фантастической красоты дворец из белоснежного мрамора, который со всех сторон окружал неземной красоты сад. Здесь сплели свои ветви темно-красные бугенвиллеи и олеандры, роскошные лавры и мирты, изумрудно-зеленые кипарисы и золотистые сливы. В прохладно-зеленых перечных деревьях порхали крошечные яркие птички и громко щебетали.

— Я в жизни не видела подобной красоты! — воскликнула она.

— До встречи с тобой я тоже не видел такой бесподобной красоты, — пробормотал Биллем и уткнулся лицом в пепельные волосы Ингрид. — Боже, Ингрид, как ты прекрасна! Ты настоящее сокровище, богиня!

В его глазах читалось искреннее восхищение, и Ингрид подумала: вот что делают с мужчинами корешки друидов! Как умно я поступила, что взяла с собой целый мешочек!

Они поднялись в роскошный зал. Сквозь огромные окна в него лился золотистый свет дня, освещая старинную мебель красного дерева и большие картины в резных рамах.

— К сожалению, здесь нет ни одного шедевра, — вздохнул Рейсдал, указывая на картины, висевшие на стенах. — В Южной Африке нет по-настоящему знаменитых художников. А я в свое время упустил возможность купить несколько работ Ренуара и Пикассо. Теперь они все находятся в музеях и к ним уже не подступиться — даже с моими деньгами. Зато у меня есть очень интересная коллекция фарфора. — Он подошел к застекленному шкафчику и осторожно открыл дверцу. — Когда-то эти вещи украшали дворец вице-короля Индии. За этим столовым прибором, например, сидела сама королева Елизавета II. А я получил всю эту коллекцию — ты не поверишь — отдав за нее всего одну птицу.

— Одну птицу? — удивилась Ингрид.

— Редчайший вид колибри, который, по счастью, водился в моих угодьях. Владелец этих фарфоровых вещей был страстным орнитологом и объездил весь Восток в поисках самых экзотических птиц, но такая, как у меня, ему нигде не попалась. И он был счастлив сделать этот обмен. — Рейсдал улыбнулся. — Думаю, время от времени мы сможем сами есть из этих тарелок и чувствовать себя настоящими королями. А теперь… — он крепко взял Ингрид за руку, — пойдем наверх. Я покажу тебе спальню.

По широкой лестнице из нежно-розового мрамора они поднялись на второй этаж. Обстановка там была даже еще богаче, чем на первом этаже. На стенах висели светильники из позолоченной бронзы и зеркала, которые явно украшали до этого интерьеры королевских дворцов. Все было очень похоже на Версаль, в котором Ингрид была несколько раз и который произвел на нее неизгладимое впечатление.

Рейсдал ввел ее в спальню. Она была фантастических размеров — казалось, в ней можно было свободно играть в гольф. Ноги Ингрид утонули в мягком белоснежном ковре, который устилал весь пол. Везде были расставлены вазы с только что срезанными цветами — розами, тюльпанами и ирисами.

А в центре спальни стояла роскошная кровать из палисандра, застеленная небесно-голубым атласом. Резные ангелочки поддерживали спинку кровати, с которой свешивались сделанные все той же искуснейшей рукой мастера гроздья винограда и персиков.

— Иди ко мне, — чуть охрипшим голосом позвал Биллем. — Иди ко мне, моя Ингрид!

Она покорно приблизилась к нему. У нее уже кружилась голова от всей этой роскоши, от этого нескончаемого великолепия.

Боже, думала она, я даже не представляла, как живут люди в далекой Южной Африке! А ведь Биллем сказал мне, что он далеко не самый богатый землевладелец здесь, есть люди и побогаче!

Их руки и тела сплелись в страстных объятиях. Ингрид чувствовала исходивший от него жар, его нетерпение, ощутила, как он соскучился по ней за все те долгие недели, что она воевала в Бордо с Антуаном, стараясь отобрать у него как можно больше денег. Но в конце концов все это было не зря — теперь она стала по-настоящему богатой, и это ощущение было просто восхитительным.