Хелен Брукс - Многообещающее Рождество

— Мамочка!

Дверь распахнулась, и в кухню влетели две маленькие рыжеволосые девочки. Кей приготовилась к атаке их ручек и ножек. В дочерях заключалась вся ее жизнь, они были ее дыханием, смыслом жизни. Они помогли ей выжить в самое тяжелое время. Рождение двух малюток наполнило Кей радостным изумлением: эти крошки принадлежат ей. Только ей.

— Мамочка, сегодня я получила золотую звездочку, потому что, когда нам читали сказки, я сидела тихо, как мышка!

— А мисс Хенсон повесила мой рисунок на стену! На нем ты, мамочка, и бабуля.

— Рисунок — это не так хорошо, как звездочка, правда, мамочка?

— Нет, хорошо! Даже лучше. Правда, мамочка?

Джорджия и Эмили вскарабкались к ней на колени и пытались устроиться удобнее, едва не задушив ее в борьбе за лучшее место.

Кей спас телефонный звонок. Линора подняла трубку и тихо прошептала:

— Кей, это он! Тот мистер Грэй, о котором ты говорила.

— Что?!

Мать прикрыла трубку рукой, потому что голос у Кей стал вдруг неприлично пронзительным.

Линора замахала рукой, прижимая трубку к груди.

— Тише, он услышит тебя!

— Откуда ты знаешь, что это он? — прошептала Кей, глядя на телефон.

— Он назвал себя. Не знаешь же ты еще одного Митчелла Грэя?

Как он узнал номер ее домашнего телефона? На карточке был только телефон офиса. Кей с опаской взяла трубку.

— Алло! Это Кей Шервуд.

— Добрый вечер, миссис Шервуд. — Низкий голос был похож на мягкий бархат, скрывавший обоюдоострый меч. — Надеюсь, мой звонок не причинил вам беспокойства. Я звонил по номеру, который вы мне дали, но некий мистер Браун — кажется, ваш брат? — сказал, что в это время дня я смогу застать вас дома.

Браво, Питер, большое спасибо. Кей попыталась придать голосу оживление.

— Никакого беспокойства, мистер Грэй. Чем могу помочь?

После очень короткой паузы неотразимый голос произнес:

— Мне бы хотелось знать, свободны ли вы завтра вечером?

Никогда в жизни Кей сильнее не удивлялась.

Мысли беспорядочно замелькали в голове. Он приглашает ее на свидание? Этого не может быть! Нет, вероятно, он имеет в виду какую-то работу. Возможно, вечернюю доставку? Очень может быть.

Но его следующие слова вывели ее из заблуждения.

— У меня билеты в театр, и я подумал, что сначала мы могли бы поужинать где-нибудь. Вы согласны?

«Скажи что-нибудь, — приказала себе Кей. — Что угодно. Кроме «да»». Она облизнула губы.

— Извините, мистер Грэй, но завтра вечером я занята, — вежливо солгала она.

— Как-нибудь на следующей неделе?

Кей в растерянности посмотрела на три сгорающих от любопытства лица за кухонным столом и, видя, что помощи от них не дождешься, осторожно сказала:

— Извините, но сейчас у нас очень напряженное время и каждый работник на счету.

— У вас нет времени, чтобы поесть? — спокойно спросил он. — А как насчет обеда? И, прежде чем вы опять скажете «извините», возможно, мне следует упомянуть, что я надеюсь обсудить с вами некое деловое предложение.

Итак, это не свидание! Кей почувствовала такое облегчение, что даже не заметила, как изменился ее голос.

— Деловое предложение? Ну, конечно, мистер Грэй! — радостно воскликнула она. — Скажем, в понедельник?

— Хорошо, — сухо согласился он. — Я зайду к вам в офис в час. До свидания, миссис Шервуд.

И только когда Митчелл Грэй положил трубку, ей пришло в голову, что обсуждение делового предложения обычно не сопровождается приглашением отужинать и сходить в театр.

В понедельник утром Кей по крайней мере раз сто поднимала трубку, чтобы позвонить Митчеллу Грэю и отказаться от обеда. Весь конец недели прошел в мыслях о предстоящей встрече. Она вспоминала их разговор и говорила себе, что предложенная встреча должна — должна — быть деловой. Но потом Кей слышался голос Митчелла Грэя, приглашавшего ее в театр, и она чувствовала, что начинает паниковать.

Кей позвонила Питеру, но от брата было мало пользы.

— Почему я назвал ему номер твоего домашнего телефона? А что, это секрет?

После допроса, продолжавшегося несколько минут, терпение у Питера лопнуло.

— Что значит, «какой у него был тон»? — раздраженно осведомился он. — Дурацкий вопрос! Я сказал тебе: он позвонил и хотел с тобой поговорить; упомянул, что вы разговаривали днем и что ему нужно кое-что обсудить. Я сообщил, что тебя нет, и он поинтересовался, есть ли номер, по которому с тобой можно связаться. Я ответил, что есть. Все.

Кей пересмотрела свое решение подарить брату на Рождество музыкальный центр, хватит с него и пары носков.

— Я не хочу встречаться с ним, — заявила она.

— Ну и не встречайся, — откликнулся Питер с поистине братским сочувствием.

Она бросила трубку и сообщила близнецам, что их дядя — самый несносный человек на свете. Потом они отправились в школу на осенний праздник, и там все мысли о Митчелле Грэе на время вылетели у нее из головы.

Разговор с Питером всплыл в памяти Кей в понедельник, когда она нервно поглядывала на часы, сидя в своем маленьком офисе, который они снимали на первом этаже большого дома. Еще десять минут. Она зажмурилась на секунду, потом открыла глаза. Питер и Том развозили заказы, и поговорить, чтобы отвлечься от мыслей о предстоящем свидании, не с кем. Конечно, можно зайти и поболтать с часовщиком или бухгалтером — их офисы тоже на первом этаже, но тогда некому будет поднять трубку, а это явное проявление слабости.

Кей посмотрела на свой легкий жакет и короткую юбку из голубого переливчатого шелка, купленные на свадьбу двоюродной сестры. В последнее время она почти не тратилась на приличную одежду — не успеешь глазом моргнуть, как туфли близнецам уже малы, и всегда находится тысяча вещей, которые нужно купить, прежде чем позволить себе что-то.

В сотый раз с момента прихода в офис Кей выдвинула нижний ящик стола и вынула зеркальце.

На нее тревожно смотрели большие карие глаза под тонкими прямыми бровями. Единственное, что она позволила себе, — нанести тушь на ресницы. Ей пришлось пригладить несколько завитков, выбившихся из слабо завязанного на макушке конского хвоста — обманчиво простой прически, на которую утром ушел целый час.

— У вас красивые волосы.

Кей резко подняла голову, от неожиданности уронив зеркало. Она с грохотом задвинула ящик и сломала при этом ноготь.

— Мистер Грэй. Я не слышала, как вы вошли.

Он поднял брови, и в ленивом голосе прозвучала насмешливая нотка.

— Прошу прощения.

Она постаралась грациозно подняться, насколько это позволял старый продавленный стул, и, одергивая юбку, заметила, что взгляд холодных серых глаз задержался на ее ногах, представших его взору благодаря недопустимо высоко задравшейся юбке.