Кэндес Скулер - Опасная любовь

Сестры озадаченно переглянулись.

— Ты случайно не назначила в Белмонт-Хаусе встречу с Лукасом? — спросила Энди, пряча улыбку.

Женщина, которая так недвусмысленно оценила фигуру Джима Николоси, была невысокой и крепко сложенной, в ее коротких темных волосах уже поблескивали серебристые нити, талию охватывал пояс для инструментов. Джим добродушно усмехнулся, ничуть не сконфуженный слишком откровенным комплиментом.

— Благодарю, мэм, — отозвался он, охотно поднимая перчатку, брошенную тремя женщинами, стоявшими на кирпичной дорожке перед Белмонт-Хаусом. Они потягивали кофе и болтали перед началом рабочего дня. — Похвалы всегда приятны.

— О, я могла бы осыпать тебя похвалами! — подхватила женщина, назвавшая себя мамочкой. На вид ей было не больше двадцати трех лет, грива белокурых спутанных волос ниспадала на накачанные скульптурные плечи. — Дай мне тридцать минут, и я доведу тебя до блаженного изнеможения!

— Тиффани! — возмущенно перебила третья женщина — самая рослая из всех, с индейскими чертами лица, контрастировавшими с рыжими волосами и пронзительно-зелеными глазами. — Как не стыдно так разговаривать с незнакомым человеком! — негромко упрекнула она и робко потупилась, заметив улыбку на лице Джима.

— Ничуть не стыдно, — промурлыкала Тиффани. — Надеюсь, ты любишь женщин без комплексов, милый? — Она одарила Джима манящим взглядом, который мог бы расплавить сталь. — Кстати, неподалеку есть беседка…

— Заманчивое предложение, — Джим пропутешествовал взглядом по ее действительно великолепному телу. — Боюсь только, нам помешают мои старые боевые шрамы, — с притворным огорчением добавил он.

— Это не беда, — утешила его собеседница.

— Да уймись ты! — со смехом прервала ее пожилая подруга. — Ты до смерти перепугаешь беднягу.

— А по-моему, он ничуть не испугался, — Тиффани пристально оглядела Джима, соблазнительно играя глазами. — Ты ведь не боишься меня, правда?

— У меня душа давно ушла в пятки, — признался Джим, но лукавый блеск в глазах опровергал его слова.

— Если ты не против, я помогу ей переместиться в какое-нибудь другое место…

— Тиффани, оставь парня в покое! — резким тоном приказала старшая. — Попомни мои слова, когда-нибудь ты доиграешься! — Она перевела взгляд на Джима: — Чем могу помочь?

Джим вдруг растерялся. Внезапно лицо этой особы стало серьезным. Шутливый обмен любезностями и намеками он мог бы продолжать до бесконечности, не испытывая ни малейшего смущения. Но деловой вопрос женщины, которая, вероятно, по возрасту годилась ему в матери, — совершенно иное дело. Джим не знал, что ответить.

Тиффани захихикала.

— Так кто из нас напугал его? — вполголоса осведомилась она. — Похоже, он считает, что ты решила устроить ему допрос.

Ее подруга в притворном недовольстве покачала головой.

— Итак, мы уже выяснили: ты явился сюда не для того, чтобы подцепить подружку. Так что тебе надо? Может, ты инспектор? Или поставщик? Или ты просто ищешь работу?

Джим испытал одновременно облегчение и замешательство. Только бы не покраснеть!

— Да, я ищу работу. Мне посоветовали обратиться к Андреа Вагнер. Это случайно не вы? — спросил он, хотя уже знал, что услышит отрицательный ответ. Фотография, которую ему показали, давала исчерпывающее представление о внешности Андреа Вагнер. Но Джим умолчал об этом.

— Увы, нет, — отозвалась старшая из женщин. — Я — Дот Лансинг, здешний плотник. Это Мэри Фри, — она указала на рослую индианку. — Она электрик. А нашу нимфоманку зовут Тиффани Уилкс, она помощник электрика. Мизантроп, сидящий вон там на ступеньках и делающий вид, что он незнаком с нами, — она ткнула пальцем в сторону дома, и Джим впервые заметил сидящего поодаль мужчину, — Питер Линдстрём, плотник. Пит, поздоровайся с гостем!

Пит коротко кивнул, пробурчал что-то неразборчивое и вновь углубился в газету.

Джим ответил на приветствие примерно так же, а затем обернулся к Дот.

— А где Андреа Вагнер?

— Она в доме, — Дот указала на широкую парадную дверь.

— Благодарю. — Джим приложил палец ко лбу в кратком салюте и направился к полуоткрытой двери, стараясь не задеть Пита Линдстрёма.

— Постой, красавчик, — Дот дождалась, когда Джим обернется. — Послушай моего совета — не пытайся очаровать ее. Если хочешь, займись нашей нимфоманкой.

Джим кивнул. Он уже знал, что Андреа Вагнер — крепкий орешек, что она не отступает ни перед кем, а тем более перед мужчинами. Жаль, что такая миловидная особа обречена на одиночество. Но еще сильнее Джим пожалел об этом, когда вошел в Белмонт-Хаус и увидел Андреа в просторном двухэтажном вестибюле.

На миг ему показалось, что он видит близнецов. В вестибюле стояли две женщины, сблизив головы, словно школьницы, обменивающиеся секретами. Собеседницы были почти одинакового роста и сложения, их волосы имели один и тот же оттенок пшеницы. Но, присмотревшись, Джим заметил в их облике существенные различия.

Одна из женщин носила изысканную деловую стрижку, гладкие прямые пряди ее волос подчеркивали скульптурные линии скул. Не менее модным был и ее костюм, выгодно демонстрирующий подтянутую фигуру и великолепные ноги. В ее ушах покачивались золотые серьги-обручи, на левом лацкане жакета поблескивала золотая брошь-полумесяц, а губы покрывал слой помады неброского оттенка. Джим не сразу понял, что своим ростом она обязана паре туфель на убийственно высоких шпильках.

Вторая женщина была немного выше. Светлые волосы, коротко, по-мальчишески стриженные. Да и одета она соответственно — в полосатую майку без рукавов, какие носят культуристы, а поверх нее — джинсовый комбинезон, заляпанный краской. Ее тонкую талию охватывал широкий пояс для инструментов, тяжелые рабочие ботинки со шнуровкой туго сжимали узкие щиколотки. На ее лице Джим не заметил никаких признаков макияжа. И все-таки она выглядела более женственно, чем ее собеседница в зеленых туфлях на шпильках и элегантном костюме.

Очень короткие волосы Андреа не скрывали изящных маленьких ушей, подчеркивали тонкие черты лица и стройную шею. Отсутствие помады на губах только привлекало внимание к их форме и нежному оттенку. Даже грубая мужская одежда не могла исказить линии соблазнительной хрупкой фигуры.

— Прошу прощения, дамы, — произнес Джим и, когда женщины обернулись, обнаружил самое главное их отличие: у модно одетой блондинки глаза были цвета темного шоколада и светились умом и любопытством. Глаза второй блондинки напоминали зимнее небо Миннесоты — пронзительно-голубые, чистые и ясные, как горный лед. И абсолютно непроницаемые.

Некоторое время женщины разглядывали незнакомца, пряча усмешки. Наконец кареглазая в зеленом костюме произнесла: