Маргарет Мюр - Кошечка и ягуар

— Вот это было по-настоящему, — серьезно сказал Алан. — Но учти, это только аванс. После полета будет еще один поцелуй. Идет?

— Только один? — разочарованно спросила Тори.

— Столько, сколько ты захочешь, цынгарелла, — хрипловато сказал Алан. — И еще многое другое. А сейчас тебе пора спать. Учти — я разбужу тебя на рассвете.

— Да, я устала, — прошептала Тори.

Он подхватил ее на руки и отнес наверх, в спальню. Необычные ощущения так подействовали на Тори, что она и вправду совсем обессилела и клевала носом. Алан опустил ее на кровать и, видя, что она безвольно лежит, прикрыв глаза и слабо улыбаясь, явно задремывая, спросил:

— Помочь тебе переодеться? А то ведь так и заснешь.

Тори сонно кивнула и вытянула из-под подушки тоненькую белую тунику. Алан нагнулся и осторожно снял с нее золотистое платье. Теперь на ней были только маленькие трусики. Ее загорелое тело было еще совершеннее, чем он ожидал. Но он старался не смотреть на него, боясь потерять контроль над собой. Не время, пока еще не время. Он лишь коснулся губами кончика нежной груди. Тори выгнулась, точно ее дернуло током. Но Алан уже накинул на нее ночную рубашку и укутал одеялом.

На прощание он поцеловал ее в лоб, в обе щеки и в кончик носа. Она, на миг открыв счастливые глаза, улыбнулась ему. И тут же заснула. Так, мгновенно, засыпает ребенок после дня, переполненного событиями и впечатлениями.

— Спи пока, — тихо сказал Алан, глядя на это безмятежное личико. — Наступит ночь, когда я не дам тебе заснуть ни на секунду.

Он не пошел домой, а заночевал внизу, на диване, оберегая свое сокровище.

Алану не пришлось будить Тори. Она проснулась на рассвете и снова удивилась сама себе. Все необычайней и необычайней, подумала она словами из «Алисы в стране чудес». Может быть, я вовсе и не я, а какая-нибудь Мэйбл или Энн?

Дождь за окном больше не стучал, но и солнечные лучи не пробивались сквозь приоткрытые жалюзи. Погода явно испортилась. Но настроение у Тори было абсолютно безоблачным. Рядом на подушке кто-то тихо посапывал. Она повернула голову и увидела Ушастика, уютно свернувшегося рядом с ее щекой. Она с удовольствием погладила мягкую шерстку. Котенок проснулся, потянулся и сладко зевнул, высунув розовый язычок. Тори последовала его примеру. Тори тоже с наслаждением потянулась, ощущая свое разомлевшее под одеялом тело. Это Алан укутал ее вчера. И неудивительно, что ей всю ночь снились сны, полные зноя и неги. То она была пылкой цыганкой, то грациозной тропической кошкой.

Но нежиться в постели и вспоминать сны было некогда. Пора отправляться на поиски Филипа, которого она любила уже потому, что его любил Алан.

Тори накинула кимоно, наспех умылась и причесалась. Было только шесть часов, когда она, прихватив голодного котенка, уже спустилась в гостиную, где, раскинувшись на диване, крепко спал Алан. Наверное, поздно заснул вчера. Тори вспомнила, что Джордан не раз с раздражением говорил ей, когда она просила его не спешить, быть с ней поласковее, что мужчине вредно сдерживаться. И если она ему иной раз отказывала, он потом долго не мог заснуть. Тори виновато вздохнула и прокралась на кухню. Стараясь не шуметь, она приготовила кофе, тосты и яичницу с беконом, налила Ушастику молока. И только потом пошла будить Алана.

Тот лежал на спине, закинув руки за голову, до половины прикрытый мохнатым пледом. Тори немножко полюбовалась его скульптурным торсом, тихонько поцеловала родинку на плече и хотела было окликнуть этого соню. Но неожиданно попала в плен. Алан, стремительно приподнявшись, схватил ее за талию и притянул к себе, на диван. Тори лежала в объятиях любимого, на нагретых его телом простынях и умирала от наслаждения под градом поцелуев, которыми он, склонившись над ней, покрывал ее лицо, шею и грудь, едва прикрытую шелковым кимоно.

Но град поцелуев прекратился так же внезапно, как начался.

— Девочка, разве ты не знаешь, что подходить утром к спящему мужчине не безопасно? — строго спросил Алан.

— Я просто хотела тебе сообщить, что завтрак уже на столе, — пролепетала Тори.

— Прекрасно, Только в следующий раз предварительно надень на себя что-нибудь более подходящее. Скафандр, например. А теперь тебе придется подождать, пока я приму холодный душ.

Оставив Тори в теплом гнездышке, Алан быстро вскочил, ловко задрапировавшись в простыню, и отправился наверх, в ванную. Через десять минут он уже сидел за столом и с аппетитом уплетал приготовленную Тори яичницу.

— Тори, я тебя просто не узнаю. Еду готовишь, колючки все попрятала. Признавайся честно: ты в меня влюбилась?

— Нет, — честно призналась Тори. — Просто я люблю тебя еще с девятнадцатого века. Но только вчера об этом узнала.

— Кстати, ты об этом хотела мне рассказать?

— Да, но давай отложим это до более подходящего времени. Сейчас некогда... А ты?

— Что я?

— Ты в меня не влюбился?

— Милая, — серьезно сказал Алан, отложив вилку и тщательно вытерев салфеткой губы, — я расскажу тебе об этом отдельно от яичницы (должен признаться, превосходной яичницы) и кофе по-турецки. И не только расскажу. Вот только найдем этого баламута Филипа. А после я сразу же приступлю к обстоятельному разъяснению этого судьбоносного вопроса.

После завтрака они перешли в гостиную и стали обсуждать план действий. Алан расстелил на столе атлас, и они оба склонились над картой Америки, прикидывая маршрут.

— Нет проблем, — порадовался Алан. — За день управимся. Чуть более тысячи миль от Хантингтона до Бермудских островов и примерно столько же до Майами. Так что слетаем в Гамильтон, заберем Анджелу. И сразу же махнем во Флориду. Возражений нет?

— Какие возражения могут быть у пассажира, который с трудом уговорил сурового пилота взять его в полет? — фальшиво смиренным голоском ответила Тори.

— Суровый и корыстолюбивый пилот настолько доволен платой за проезд, что готов позволить пассажиру высказать свое мнение! — В голосе Алана опять появилась знакомая волнующая хрипотца.

Склонившись над атласом, они почти соприкасались Волосами. Да еще это напоминание о ласках... Тори стало жарко. Она вскочила и распахнула окно. В это время в комнату вошел Ушастик. Он явно освоился в новом жилище и вышагивал с уморительной важностью. Именно в этот момент за окном грозно залаял на кого-то соседский пес. Перепуганный котенок совершил фантастический прыжок и в один миг оказался на каминной полке: спинка выгнута, шерсть дыбом. Это выглядело довольно забавно, и Алан от души расхохотался. Но Тори было не до смеха.

— Ваза! — всплеснула она руками и кинулась к камину. Как раз вовремя. Пес снова гавкнул, котенок метнулся и, сбитая им ваза, покатилась к краю полки.