Тесс Стимсон - Цепь измен

Я не могу позволить себе очередного приступа мании. Я же взяла с собой таблетки. Теперь остается доказать, что взяла не зря.

Муж пытается протолкнуться мимо меня к двери. Собравшись с духом, я пускаюсь в самую дикую авантюру в своей жизни. Я знаю, что могу потерять все.

— А как насчет твоей интрижки, Уильям?

У него от лица отливает кровь. На воре шапка горит. Только теперь я осознаю, как сильно надеялась, что это окажется неправдой.

Отворачиваюсь к окну — прячу лицо.

— Ну, то есть мне следовало бы сказать «интрижек» — во множественном числе, — жизнерадостно добавляю я. — Уверена, их было числом больше одной. Мы ведь, в конце концов, не занимаемся сексом уже восемь лет. Надо быть каменным, чтобы за такой срок не захотеть секса, а подцеплять шлюшку на вокзале не в твоем стиле. — Сама не верю собственному спокойствию. — Кейт убежала, потому что мы подвели ее. Знаю, во многом виновата я. Я причинила ей боль, и с этим мне придется жить всю жизнь. Но тут дело еще и в нас. В тебе и во мне. Уильям, она еще ребенок. Мы все еще нужны ей.

Буквально чувствую спиной: Уильям мучительно размышляет, как совладать со мной и с ситуацией. Он ненавидит сцены.

— Бэт, я никогда не хотел причинять тебе боль…

— Я не виню тебя, Уильям. Я сейчас не об этом.

Излагая свои требования, я почти не сомневаюсь: Уильям изобразит удивление или даже начнет возражать против идеи бросить меня. Может, на каком-то уровне сознания он действительно против. В конце концов, он всего-навсего мужчина. Он привык к своим земным благам, к повседневной домашней рутине. Он не захотел бы уходить, если бы только у него не было куда — и к кому. Как и большинство мужчин.

Я оказываюсь не готова к открытому, отчаянному голоду в его глазах.

Наблюдаю, как он мысленно взвешивает мое будущее. Я понимаю, что он не воспринимает мое предложение всерьез, — по крайней мере, воспринимает его не так, как хотелось бы мне. Если он и согласится, то не потому, что хочет дать нашему браку шанс пойти на поправку, а потому, что ищет беспрепятственного выхода, за который потом не станет корить себя.

— Год, — медленно повторяет Уильям.

Теперь или никогда, говорю я себе. Дэн хотел меня. Этна хотела меня. Если я хочу удержать мужа, я должна заставить и его хотеть меня. Где-то там есть безликая женщина, которая знает, как испустить вздох, как польстить и доставить удовольствие моему мужу; она похитила его у меня, соблазнила длинными ногами, нескромным взглядом и гибким телом. Я должна вновь завоевать Уильяма. Пусть вновь меня захочет.

Хочу ли я его, значения не имеет.

— Есть еще кое-что, — говорю я.

Не сводя с него взгляда, начинаю раздеваться. Во рту у меня пересохло; никак не могу унять дрожи в руках. Он не видел меня — не видел по-настоящему — так долго! Мне сорок один год (а сколько той?). У меня обвисшая грудь; живот в складках и растяжках (а у нее есть дети?). Вдруг ему будет отвратительно заниматься со мной любовью? Вдруг он рассмеется мне в лицо?

Не могу взглянуть ему в глаза. Расстегивая бюстгальтер, упираюсь взором прямо в его промежность. Не могу не заметить явной выпуклости.

Ты прекрасна. И даже сама этого не понимаешь! Это самое поразительное! Ты и не осознаешь, насколько хороша собой! Этне я кажусь красивой — так почему бы не стать красивой и для Уильяма?

Сдергиваю трусики и подступаю к Уильяму; подношу руку к его ширинке. Его упругий пенис оказывается в моей руке, еще больше твердея от прикосновения. Что там делают дальше секс-бомбы в пляжных романах? То, на что бы никогда не осмелилась прежняя Бэт. Опускаюсь на колени и беру его в рот. Все не так уж и плохо. Уильям яростно дрожит, стискивает мои плечи почти до боли. Не то чтобы я была в этом деле профессионалом, но я стараюсь изо всех сил, облизываю его член, как фруктовый лед, тающий на солнце.

— Бэт, ты уверена?..

— Мы больше не станем замазывать трещины, Уильям, — твердо говорю я. — Если мы хотим это сделать, мы должны делать все как положено.

Широко открываю рот, молясь, чтобы меня не вырвало. Ради эксперимента поглаживаю его яички. В ответ он поднимает меня на ноги, подхватывает и почти швыряет на кровать.

И только тут я сама начинаю заводиться. Раздвинув мои бедра, Уильям зарывается в них лицом. Я приподнимаюсь на кровати, собираясь возразить — Я не подмылась! Я еще не готова! — а потом вспоминаю о секс-бомбах из любовных романов. Может, когда мужчины говорят, что хотят грязной любви, то имеют в виду ее в буквальном смысле?

Я никогда не была особенно изобретательна в постели. По-моему, шлепать по заднице деревянной ложкой — негигиенично! И еще никогда не могла понять, зачем людям наручники.

Но в последние несколько месяцев я получила предложение от парня, годящегося мне в сыновья, и переспала со своей лучшей подругой. Думаю, чуть-чуть кунилингуса не возбраняется.

— Пожалуйста, чуть быстрее, — командую я.

Конечно, у него не такой отточенный язычок, как у Этны, рассеянно отмечаю я про себя — и вдруг, совершенно внезапно, погружаюсь в удовольствие и больше не могу размышлять.

— Конечно, он не старается на самом деле, — говорю я. — Разумеется, если не считать секса.

Этна отхлебывает еще водки из серебряной фляги.

— Я бы вообще не называла это старанием, — ядовито комментирует она.

— Ты очень мила, дорогая, но мы обе знаем, что я не рождена для цирковых номеров в постели. Нет, хотя Уильям относится к этой части весьма добросовестно, совершенно ясно, что его мысли далеко.

— К сожалению, не могу сказать того же о себе, — вздыхает Этна.

Возвращаюсь к моркови, которую начала чистить.

— Первую неделю-другую после возвращения из Парижа он был весьма мил — даже, пожалуй, чересчур мил, — через силу добавляю я, — как ребенок в предвкушении Рождества. А на той неделе вернулся домой в скверном расположении духа и с тех пор переменился в худшую сторону. Не представляю, что такое с ним творится, а он не желает говорить. Просто сидит в кабинете, о чем-то раздумывает часами. Если честно, Этна, начинаю думать, что наше предприятие вот-вот рухнет и Уильям боится не выйти сухим из воды. И, что еще хуже, он то и дело покупает смехотворно дорогие подарки — как бы компенсируя то, что он так жалок и несчастен. А потом забывает, что уже покупал какую-то вещицу, и дарит мне точь-в-точь такую же. — Бросаю морковку и отодвигаю заготовленный на вечер ростбиф подальше от Каннеля. — Пришлось вернуть в магазин уже два браслета от «Картье», чего, впрочем, не одобрила Кейт. Она предпочла бы выставить их на «И-бэй» и на вырученные деньги купить себе машину.

— Вот умничка. Должна признаться, она выросла в моих глазах.

— Что не всегда добрый знак, — замечаю я.

— Стало быть, она больше не сохнет по тому парню?