Кристина Хемлетт - Сердцеед

Виктория навострила уши, поняв, что какие-то слова прошли мимо нее.

— Убежден, что вы прекрасно справитесь, — с улыбкой ответил Син Майкл. — Да, кстати, как там наш «добрый доктор Айболит»?

Если бы вчера днем Виктория уже не слышала это глупое прозвище Яна, то не поняла бы, о ком идет речь.

Оскорбительный намек не прошел мимо миссис Причард.

— Ян, — сухо и твердо сообщила она, — всю ночь провел в конюшнях.

Виктория хотя и промолчала, но отметила неувязку в словах миссис Причард, потому что Ян был среди тех, кого она, Виктория, видела во внутреннем дворе. Если бы, как это решительно утверждала его мать, он был в конюшнях, то оказался бы по другую сторону ворот, вместе с Тэппингом и Пэгги.

— В конюшнях, говорите? — весело воскликнул Син Майкл. — А это было до того, как он ублажил мою сестру, или после?

— Я не намерена выслушивать вашу клевету на моего сына! — яростно отрезала миссис Причард.

— Я сказал что-то не то? — невинно обратился он к Виктории, когда миссис Причард выскочила из кухни.

— А может быть, вы просто раздражаете ее? — предположила Виктория.

— Ну, а вы — ее вечное очарование? — съязвил он, отставил стул, повернул его задом наперед и уселся на него верхом. — А каково ваше алиби, прелестница?

— Мое алиби? В чем я должна оправдываться?

Син Майкл хихикнул.

— Старуха Пятноу с самого начала хотела достать вас, — напомнил он. — А может, это чувство было взаимным…

— Я была в своей комнате, вы это прекрасно знаете, — ледяным тоном ответила она. Викторию раздражало уже одно то, что она удостоила его обвинение ответом.

— Одна? — подчеркнуто спросил он.

— А вам какое до этого дело?

Син Майкл с явным удовольствием изучал ее реакцию:

— Я просто подумал, что вы высоко оценили бы возможное алиби с моей помощью.

— А кто вам сказал, что оно мне нужно с вашей помощью?! — возмутилась она.

— Задел за живое, да? — сказал он. — Теперь уж мне кажется, что я должен был лучше прозондировать почву, прежде чем разговаривать с дочерью актрисы.

— Что это означает?

— А должно ли это вообще что-нибудь означать?

— Вы сказали миссис Причард правду, ее сын действительно был в комнате Пэгги?

Син Майкл поднял свои темные брови, заинтригованный ее любопытством.

— Ну а если это правда?

— Прежде всего это бессмысленно, — неуверенно сказала она, понимая, что и она, и Син Майкл знали: спасая своего ребенка, миссис Причард солгала. — Пэгги не было в замке.

Виктория вдруг почувствовала необъяснимый прилив жалости к конюху. Не исключено, что Ян, очарованный черноволосой ирландской красоткой, положение которой в обществе делало ее недосягаемой для него, был абсолютно слеп к похотливым притязаниям Пэгги на других мужчин. Если он до приезда Тэппинга время от времени оказывался по ее приглашению у нее в постели, то вполне возможно, что, придя в ее комнату и не обнаружив ее там, Ян решил терпеливо ждать ее возвращения.

— Чертовски не повезло парню, что его не было в конюшне, — заметил Син Майкл.

— Что вы имеете в виду?

— Он, как и любой другой, может легко стать козлом отпущения.

— Козлом отпущения? Зачем? Вместо кого?

— Да будьте же вы, черт побери, реалисткой, Виктория! Кто больше, чем Хантер, хотел бы увидеть старую деву мертвой? Она знала все его секреты! Все до последнего!

Это заявление так легко сорвалось с его уст, что Виктории пришла в голову мысль, не способен ли он встать на путь лжесвидетельствования.

И ей не осталось ничего другого, как опровергнуть домыслы Сина Майкла.

— Боюсь, что у О'Хари есть хороший свидетель, который сможет подтвердить, где он был прошлой ночью, — сообщила она Сину Майклу.

— Да что вы? Где же он был?

— Он был со мной, — просто сказала она.

Откровенность Виктории окупилась возможностью увидеть выражение лица испытавшего потрясение Сина Майкла.

Больше откладывать неизбежное было нельзя.

Сколько бы предлогов ни придумывала Виктория этим утром, чтобы не встречаться с Хантером, она знала, что у них есть дела, которые им необходимо срочно обсудить.

Когда Виктория вошла в комнату, Хантер оторвался от бумаг, ждавших его подписи. Напряженность на его лице сменилась радостной улыбкой, когда он увидел ее.

— Извините, но сегодня утром я нуждался в уединении, — извинился он. — Должен был сделать несколько звонков в Ирландию и… Впрочем, я сказал уже достаточно. Этой ночью досталось всем нам.

— Если я пришла в неподходящее время… — сказала Виктория, парализованная мыслью, что ей предстоит разговор с ним начистоту.

— Не скрою, что видеть вас мне весьма приятно. — Повинуясь движению его руки, Виктория прикрыла дверь. — Сегодня утром я собираюсь сообщить кое-что в газеты. Вы уже можете писать под диктовку?

— Я… надеялась, что мы сможем поговорить.

Голос Хантера прозвучал бескомпромиссно, но вместе с тем на удивление нежно.

— Мне в самом деле нужно покончить с бумагами и отослать факс, — сказал он. — После этого мы сможем поговорить, о чем вам будет угодно.

Хантер наблюдал за ней, ожидая возражений.

— Все прекрасно, — тихо сказала она. — Я только схожу за блокнотом.

— Вот есть лишний, — сказал он, оторвав верхнюю страницу того, на котором писал, и передал его Виктории вместе с ручкой.

Пока она усаживалась, Хантер откашлялся.

— Это будет некролог миссис Мэджин.

Перед тем как он начал диктовать, наступило долгое молчание.

«Как странно, — думала Виктория, записывая его слова, — узнавать о мертвом человеке больше, чем о живом».

Полное имя домоправительницы. Место рождения. Имена ее родителей. Викторию удивило, что их фамилия тоже была Мэджин.

— Она что, вышла замуж за двоюродного брата? — спросила Виктория, пораженная таким совпадением.

— К ней обращались «миссис», — ласково объяснил Хантер, — чтобы не подчеркивать то, что она старая дева.

— Простите, что я вас прервала, — сказала Виктория. — Продолжайте.

— Ее смерти предшествовала кончина ее сестры Кэйти Морин…

Что-то промелькнуло в голове Виктории, но она не смогла ухватить, что именно.

— … и поныне живы ее внучатые племянники Маргарет Эйлин и Син Майкл Гливи.

Виктория чуть не выпустила перо из рук, пораженная только что открывшимися ей подробностями семейной истории.

— Я даже не догадывалась об этом… — пробормотала она.

Правда, она замечала что-то странное в напряженных отношениях домоправительницы с внуком и внучкой сэра Патрика. Некоторые слова и перехваченные ею взгляды, которые ранее она считала проявлением дурных характеров и стремлением идти наперекор друг другу, теперь приобрели новый смысл, стали подтверждением истинности того, что, как говорят, родная кровь — не водица.