Кристина Хемлетт - Сердцеед

— Но что это значит? — спросила Мэрсайн, окончательно сбитая с толку поведением обитателей замка.

— Это значит, что я должна немедленно поговорить с Хантером.

Лицо Мэрсайн выразило смятение, поскольку она должна была сообщить дочери кое-что такое, чего Виктория услышать не хотела бы.

— Когда я спускалась вниз, мое сердечко, он выходил из замка. Мне показалось, что-то при этом говорилось о поездке вечером в Мэриленд.

«Должен же он когда-нибудь вернуться!» Виктория повторяла эти слова как молчаливое заклинание. Она сидела у камина в комнате Хантера, которую освещали оранжевые, переходящие в золото отблески только что зажженного ею огня в камине.

Поскольку миссис Причард не было на кухне, сегодня всем пришлось довольствоваться эрзац-обедом. Правда, после возвращения у поварихи было время сварить его для обитателей замка, однако она в слезах призналась Мэрсайн, что слишком разбита для этого.

— Не стоит даже пытаться, дорогая, — успокоила ее Мэрсайн. — Все мы достаточно взрослые люди, чтобы суметь открыть консервы.

Мэтти Причард в какой-то степени испытала удовлетворение от того, что поступает по совету самой Эландры Монако, и поднялась наверх в свою комнату. Насколько могла понять Мэрсайн, Ян не только вернулся из леса умиротворенным, но и провел ночь в конюшне, разговаривая со своими непарнокопытными друзьями.

— Мне он кажется достаточно безобидным, — заметила Мэрсайн. — Уверена, что Хантер знает кое-что, коль скоро говорит о невиновности этого парня.

Если бы это полностью соответствовало истине, думала Виктория, то список возможных убийц миссис Мэджин сократился бы. Уставившись неподвижным взглядом в огонь, Виктория еще раз мысленно пробежала по именам с учетом вновь открывшихся обстоятельств, но разгадка тайны к ней не приходила.

Могла ли убийцей быть миссис Причард, которую пытался, сфабриковав видимость несчастного случая, защитить Нилли? Исходя из того, что между этими двумя слугами секретов не было, можно было выстроить вполне правдоподобный сценарий: повариха в гневе ударила миссис Мэджин и, придя в ужас от того, что удар оказался смертельным, убедила своего друга камердинера понадежней скрыть случившееся. Кстати, именно это, решила Виктория, может объяснить, почему Нилли за кухонным столом пытался остановить слишком откровенные излияния миссис Причард.

А может быть, миссис Причард, отвечая на угрозу, которую Виктория услышала, когда была на лестнице, убила свою Немезиду, а затем покинула место преступления, чтобы обзавестись надежным алиби? Она могла даже и не предполагать, что старина Нилли обнаружит труп. Нилли же, в свою очередь, придя к собственным умозаключениям насчет того, кто мог быть убийцей, поступил так, как подсказало ему чувство долга.

Син Майкл? В какой-то мере Виктория не хотела, чтобы он выступил в гнусной роли убийцы: исходя из мнения Мэрсайн, что вспыльчивый ирландец больше лает, чем кусается, Виктория не считала его признание, что он взял письмо, разгадкой тайны. Где-то между руками Сина Майкла и карманом миссис Мэджин вклинилось третье лицо, ставшее обладателем письма. Но зачем Син Майкл взял письмо, а потом признался в этом Виктории?!

Еще одним элементом человеческой мозаики был Джон Тэппинг — или тот, кто выдавал себя за него. Хотя этот человек и работал на Хантера, что в известной мере позволяло отнести его в разряд «добрых малых», весьма сомнительной была роль Тэппинга в качестве свидетеля, подтверждающего алиби Пэгги: не стал ли он двойным агентом, действующим против своего работодателя, как только посчитал, что совратительница являет собой лучшую точку приложения сил и времени? То, что он и Пэгги могли объединиться, — предположение настолько пугающее, что его даже трудно анализировать.

Огонь в камине стал таким жарким, что Виктории пришлось снять свитер и повесить его на спинку стула у компьютера.

«Когда он возвращался раньше?» — пыталась вспомнить она и была расстроена тем, что в последний раз, когда она ждала его, он приехал почти в десять.

«Я могла бы оставить ему записку или даже письмо и вернуться к себе наверх», — подумала она и тут же отказалась от этой мысли. Письма, как свидетельствует недавнее прошлое, имеют тревожное свойство исчезать, а затем появляться в самом неподходящем месте. Меньше всего она сейчас хотела, чтобы одна из ее записок — какой бы невинной она ни была — оказалась, в конце концов, под головным убором Чена, которого переехал его собственный лимузин…

Виктория посмотрела на кровать, сознавая, как все эти события утомили ее. «Никакого вреда не будет, если я немного вздремну», — подумала она. Скорее всего, в ближайшие два часа Хантер не вернется, а к тому времени, когда он окажется в замке, она отдохнет и сможет рассказать ему обо всех новостях.

Огонь в камине погас задолго до возвращения Хантера. Виктория несколько раз просыпалась и уже привыкла к полутьме и незнакомой обстановке. Она лежала с закрытыми глазами, считая, что сможет в любой момент подняться и включить свет.

Звук открывающейся двери она услышала как бы издалека. Виктория была так расслаблена, что осознала присутствие в комнате еще кого-то лишь после того, как матрас прогнулся под тяжестью севшего на него человека, а она ощутила на своем теле тепло его руки.

— Все в порядке, — поспешно успокоил ее Хантер, когда Виктория испуганно открыла глаза.

— Я, должно быть, задремала, — пробормотала Виктория, пытаясь собраться с мыслями и вспомнить, что же заставило ее сбросить туфли и вытянуться поверх покрывала.

Первым ее ощущением было то, что Хантер не убрал свою руку: наоборот, он сжал пальцы, и их излучающее любовь тепло рассказало ей, как он скучал по ней. Виктория поняла также, что он устал, и это заставило ее узнать, который час.

— Как… там дела? — спросила она, все еще сомневаясь, удобно ли ей произносить имя его сестры и интересоваться ее состоянием.

Хантер покачал головой.

— Сказать одним словом трудно: положение каждый день меняется, — ответил он и вдруг продолжил: — Недавно она перенесла несколько… Думаю, вы назвали бы это «приступами».

Виктория только кивала. Оглядываясь назад, она теперь понимала, что первый приступ, который описал Хантер, мог случиться как раз в тот день, когда раздался телефонный звонок, заставивший его впасть в панику и срочно отправиться в Мэриленд: именно тогда его и отвозила Виктория.

— С того момента врачи не могут установить, какой будет результат… — голос Хантера стал тише, а затем наступило тревожное молчание.

— Уверена, что с ней будет все в порядке! — не колеблясь, успокоила его Виктория, хотя и не могла опереться в своем предсказании на магический кристалл: о дальнейшей судьбе Мэри Виктория знала так же мало, как и Хантер…