Розали Эш - Хрупкий брак

— … что я врываюсь на никем не изведанную территорию? — закончил он за нее мрачно. Его глаза ярко блестели, пока он смотрел на нее. — Но признай, что эта информация была довольно важной…

— Ты мог бы и сам спросить, — сказала она, дрожа от возмущения. — Но почему ты был так уверен, что я давно рассталась с невинностью? О да, конечно, помню, помню. Потому что с самого начала ты был уверен, что я вообще сплю с кем попало! Как, по-твоему, я должна себя чувствовать? Джош провел рукой по своей шевелюре.

— Так, словно всю свою жизнь я только и делаю, что извиняюсь перед тобой, Энни. Просто сказать «прости меня» для тебя ведь будет недостаточным, верно?

— Просто «прости» не исправит того, что только что произошло, верно?

Она вовсе не собиралась этого говорить, поняла она, как только гордость и негодование заставили ее выплюнуть эти злые слова. Как могла она сожалеть о том, что Джош стал ее первым мужчиной? Его страсть была физически незабываемой, он был нежен и внимателен, когда понял, что для нее это происходит впервые. Нет, она вовсе не жалела о том, что случилось. Даже несмотря на то, что он ее не любит, он заставил ее поверить в обратное, хотя бы на несколько великолепных минут.

Но не такой холодный, ожесточенный разговор она себе представляла после происшедшего. В своих тайных мечтах она представляла, как ее первый любовник страстно признается в своей любви к ней, поразит ее нежностью и заботливостью, пообещает любить ее вечно. А Джош ни за что не скажет ей, что любит. И сейчас она была потрясена тем, что вдруг безумно и отчаянно захотела услышать эти слова от него, захотела так сильно, что даже сердце заныло в груди…

Глаза Джоша мрачно смотрели на нее.

— Тебе было так неприятно, Энни? Ты уже сожалеешь? Сожалеешь о том, что случилось?

— А что ты думаешь? — Она прикусила губу, ненавидя себя за свою оборонительную реакцию. Это было ужасно! Занятия любовью с Джошем казались ей именно тем, что могло бы излечить огромную рану в их отношениях. А сейчас эта горькая словесная перепалка разводила их еще дальше по обе стороны зияющей пропасти. Энни чувствовала себя так, словно ее хрупкое видение более близких отношений с Джошем разваливается на мелкие кусочки.

— Мне очень жаль, если ты так к этому относишься… — его голос был хриплым от сдерживаемых эмоций, — … но думаю, что не могу тебя в этом винить.

Он быстро встал с кровати и исчез в ванной, а через несколько минут вышел оттуда одетый в темно-синий махровый халат, неся другой халат в руке.

— Держи. — Он холодно взглянул на нее, протягивая ей халат. — Надень это, ты вся дрожишь. Я не хочу, чтобы ты вдруг подхватила воспаление легких в наш свадебный день. Могу я предложить тебе бокал шампанского? Клубнику? Икру?

Она покачала головой, ненавидя холодный сарказм в его голосе. Она медленно взяла предложенный халат и натянула его на себя, затем соскользнула с постели и встала, одеревенев от отчаяния, чувствуя, как пропасть между ними все увеличивается.

— Почему ты так упорно хотел верить в то, что я спала и с Фениксом, и затем с Дериком? — потребовала она, охрипнув от волнения. — Как мог ты представить, даже на одну секунду, что я могу быть такой испорченной, такой… грязной предательницей?..

— Что ж, похоже, я просто слишком жесток и подозрителен… — Он пожал плечами, его лицо ничего не выражало. — Но теперь я заплатил за это, не так ли? Оно того стоило, Энни?

— Что того стоило?

— Ты принесла свою невинность в жертву на алтарь справедливости, — негромко сказал он.

— Что ты такое говоришь? — Она смотрела на него с возрастающим отчаянием.

— До меня только что дошло, почему ты допустила меня туда, где еще не бывал ни один мужчина, — объяснил он сухо. — Это месть. За то, что я тебя недооценил. За боль, которую тебе причинил.

— Месть? — с трудом повторила она.

— Ты будешь отрицать? Черт, милая, я не могу тебя винить. Я это заслужил. Все это время ты хранила свой секрет — то единственное доказательство, которое убедило бы меня в том, насколько я был не прав, не доверяя тебе. — Его взгляд не выражал ничего, кроме едкой, самоуничижительной иронии. — Все это время ты только протягивала мне веревку подлиннее, чтобы в конце концов я догадался, пошел и повесился. Идеальное наказание…

— Вместо попытки наладить наши отношения, чтобы мы смогли доверять друг другу, первое, что ты делаешь после того, как… как лишил меня невинности, так это обвиняешь меня в том, что я использовала свою девственность как оружие против тебя! Я не могу переубедить тебя, Джош.

Он закрыл глаза и тяжело вздохнул.

— А что, дьявол меня побери, я должен думать? — спросил он сурово.

Энни смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Что угодно, Джош! Что угодно, но только не это!

В комнате воцарилось горькое молчание, которое, казалось, длилось бесконечно.

— Наверно, будет лучше, если у меня появится своя комната. — Энни едва могла поверить, что действительно произносит эти слова. Казалось, вместо нее говорит кто-то еще, словно другой человек завладел ее сердцем и разумом и уничтожил и радость, и нежность, которыми она так наслаждалась в объятиях Джоша…

Он покачал головой, и его губы сжались в тонкую полоску.

— Нет, пока суд окончательно не решит дело в нашу пользу, — бесстрастно сказал он. — Я сказал тебе, что посплю в гардеробной. Если тебе небезразлична судьба Зои, то не пытайся раскачивать лодку сейчас.

— Нет. Конечно, нет. Зои — единственная, ради кого мы решили пожениться. Я этого не забыла, Джош. — Она глубоко вдохнула воздух, подавляя готовые вот-вот брызнуть из глаз слезы,

— Правильно, — сказал он сухо. — Хотя бы в чем-то мы согласны. А насчет всего остального не беспокойся, мне просто придется научиться жить с постоянным ощущением своей вины. Ладно, дорогая. — Его голос слегка смягчился, и ее сердце больно сжалось в ответ. — Я приготовлю тебе горячую ванну. А потом побалую тебя ужином в лучшем ресторане города…

— Джош, ты вовсе не обязан ничего подобного делать… — начала она натянуто. — И если быть честной, то мне совсем не хочется ехать куда-то на ужин…

— Тогда я принесу тебе ужин на подносе, и мы сможем поесть, сидя перед телевизором. — Он невесело улыбнулся. — Я даже сам все приготовлю. Ты ведь никогда еще не пробовала моих спагетти карбонара, правильно? Энни, милая… — Он подошел к ней, протянул было руку, словно желая дотронуться до нее, но тут же уронил ее. Джош смотрел на нее, и на его щеке дергался мускул. — Ну хоть посмейся надо мной — пожалуйста! Я, возможно, ревнивый, подозрительный мерзавец, но я достаточно проницателен, чтобы понять, где и как я сумел кого-то оскорбить. Будь это возможно, я бы повернул часы вспять и все сделал иначе. Ты заслуживаешь лучшего отношения.