Лора Брантуэйт - По мосту через пропасть

— Спасибо.

— Ударилась в вязание? — Майкл окинул взглядом ее джемпер явно ручной вязки и шарф.

— Да. Отлично помогает справляться со временем.

— Ага. А мне справляться со временем помогают сигареты. — Кашлянул в кулак. — Расскажешь, как живешь?

— Почему бы не рассказать. Только кофе не заказывай, он не стал лучше.

— Хорошо, спасибо, что напомнила. Девушка, — это уже подошедшей официантке, — крепкий чай с молоком и два круассана. Итак…

— Итак, я живу в Эшингтоне, в бабушкином доме. Держу кофейню. Все делаю сама. У меня лучший кофе во всем городе. Это льстит моему самолюбию. И вообще я довольна.

У Майкла были удивительно умные и проницательные глаза. Он будто видел ее насквозь, всю, до донышка, до самой последней мысли. Анна подумала, что ей свой «человеческий рентген» еще настраивать и настраивать…

— Значит, ты променяла французские книги на кофе?

— Да.

— На месте французских писателей я бы после такого совершил коллективное самоубийство.

— Ага. И дополнил бы его ярким аутодафе, — усмехнулась Анна.

— Точно-точно. Но вернемся к разговору о кофе. Что-то мне подсказывает, что времена меняются…

— Да. Меняются. Я закончила свою книгу.

Майкл нервно постучал ложечкой по стенкам принесенной чашки с чаем. Видно было, что он волнуется. Еще бы, он знал, что значила для Анны эта книга.

— Я могу?..

— Да.

Анна достала рукопись.

Майкл осторожно отодвинул чашку, чтобы, не дай бог, не пролить чай. Он очень бережно относился к книгам.

— Ты будешь первым. И я рада.

— Спасибо. «Жизнь в облаках»… — Майкл словно попробовал название на вкус. — Почему-то мне кажется, что книга совсем не о сладкой жизни.

— Почитай, узнаешь наверняка, — усмехнулась Анна. — Сколько тебе нужно времени, чтобы прочитать?

— Триста десять страниц… Я думаю, что остатка дня и ночи хватит.

— Если бы я тебя не знала, я бы решила, что ты просто хочешь от меня отделаться поскорее.

— Я завтра же с утра позвоню Бейкерсу и съезжу к нему вместе с тобой. Заметь, как велик мой кредит доверия к тебе — я же еще не читал ни строчки.

— Спасибо, Майк.

— Спасибо тебе. Я рад, что ты снова… есть. Где ты остановилась?

Анна пожала плечами:

— Пока нигде.

— Понятно. Буду рад, если ты станешь моей гостьей.

— А я стану…

Майкл жил все в той же студии на углу Сидней-стрит и Кингз-роуд.

— Ой, а ты сделал ремонт?

— Да, мне кажется, оливковый больше подходит для творчества, чем меланж.

— Да уж… — У Анны было чувство, что она после долгого отсутствия вернулась домой. К себе. Что за время странствий она почти успела стать кем-то другим, а теперь вернулась в точку, откуда все начиналось…

— Устала с дороги? — Майкл уже включил электрический чайник и полез в холодильник на поиски вкусной еды. Какая наивная и милая традиция — кормить людей, которые приходят к тебе в дом…

— Устала. Прости, можно я посплю? Я ведь книгу по ночам дописывала, и теперь такое ощущение, будто никак не могу до конца выспаться. — Анна виновато улыбнулась.

— Диван в твоем распоряжении. — Майкл застыл над коробкой мармелада и нарезанным сыром, которые вытащил из холодильника.

— Спасибо, ты очень добрый, — пробормотала Анна. — И как так получилось, что тебя никто на себе не женил?

— Я верен своей музе, — усмехнулся Майкл. — Так ведь бывает, что самые большие сокровища остаются незамеченными. Бывает, Анна?

— Ага. Жаль. Судьба… — Она уже натянула на голову плед. Откуда эта усталость?

— Анна, я хотел пригласить тебя вечером в оперу. Ты же, наверное, соскучилась по этой жизни…

— Соскучилась. Давай договоримся — если я проснусь, то приму твое предложение с превеликой радостью.

— Я приложу все усилия, — зловеще подмигнул ей Майкл.

Анна зажмурилась. Друг — это человек, в присутствии которого легко и приятно засыпать. Потому что надежно. Хорошо, что он есть. Хорошо, что между ними так и не наросла корочка льда.

Когда она открыла глаза, уже начали сгущаться сумерки. Майкл сидел за рабочим столом и читал, повернув лампу так, чтобы свет не бил Анне в глаза. — При-вет…

Он, кажется, не сразу ее услышал.

— А, привет, соня!

— Я чувствую себя странно, — сообщила Анна. — Тысячу лет не приходилось засыпать нигде, кроме собственной постели. Сколько времени?

— Пять пятнадцать.

— Так мы еще успеваем в оперу?

— Похоже, да.

— Или не успеваем, потому что нужно заехать еще купить платье. И туфли. Я ничего с собой не взяла. Будем рисковать? — Анна уже сидела.

— Риск — дело благородное. Выглядишь хорошо. Я уж думал, лучше не бывает.

— Майкл, как книга?

— Подожди, я прочитаю все — потом скажу.

— Не томи!

Майкл был мастером эффектных пауз — он мог оттягивать долгожданный ответ на те самые часы, когда от стресса гибнет больше всего нервных клеток.

— Ну пожалуйста, не торопи события! Я хочу знать всю ткань повествования, от начала до конца.

— Вредный.

— Нет. Принципиальный. А ты собирайся, иначе будешь покупать платье без примерки.

Все-таки Майкл — самый лучший. На всем белом свете. Анна удивлялась, как не разглядела этого раньше. Он когда-то казался ей очень умным и робким занудой. Удивительно, какой же она тогда еще была наивной! Путала вдумчивость с нерешительностью и глубину с занудством… а на самом деле он отзывчив, внимателен и бескорыстен. Из тех людей, знать которых — большая удача.

Платье Анна все равно купила первое попавшееся — благо удача ей сопутствовала, и классическое маленькое черное платье от «Шанель» она нашла в первом же бутике. Дорого, конечно, но должно же и у нее быть настоящее маленькое черное платье!

Тем более что туфли под него подобрать легче легкого. Анне не хотелось расставаться со своей сумкой, в которой покоился теперь шарф-талисман, но она решила не компрометировать Майкла своей экстравагантностью. Изысканный наряд — и огромный саквояж… Да, ее появление в Ковент-Гардене запомнилось бы многим.

— А что мы слушаем? — Анна внезапно обнаружила, что ответ на этот вопрос для нее является загадкой. Впрочем, ее больше интересовало, как успеть закончить прическу до того, как они выедут из пробки, и как бы им выехать из пробки, не опоздав к началу.

— «Травиату». Дирижирует Шолти.

— Ого! Надеялся вот так сразу взять и приобщить меня к культурной жизни? Можно сказать, рывком?

— Ну, боялся, что потребуется культурный экзорцизм — изгнание из тебя духа провинции.

— Думаешь, я не помню, что ты просто очень любишь музыку?

— А я помню, что ты ее не любишь. А то, с какой легкостью ты согласилась, меня даже испугало.

— Я просто соскучилась по этому, Майк.

— Я понимаю.

Величественное здание оперного театра встретило их сиянием огней. Вечный праздник прекрасного, подумала Анна и пожалела, что нет мягкого боа, которым можно было бы укутать плечи — зябкий осенний воздух пробирался в машину Майкла.