Лора Брантуэйт - По мосту через пропасть

Майкл вышел из машины и открыл для Анны дверцу.

— Прошу, леди.

Они влились в поток нарядной публики, которая стекалась к массивным дверям этого истинного храма искусства.

Майкл взял билеты в бельэтаж. Как опытный театрал, он знал места, на которых и под самым потолком великолепно видно и слышно. Поднимаясь по широкой лестнице, Анна споткнулась: острый каблук-шпилька зацепился за какую-то некстати вылезшую из ковра нитку.

А когда она проверила целостность каблука и вновь подняла глаза, ей показалось, что она бредит или спит. Или сошла с ума. В любом случае, то, что она видела, никакой связи с реальностью иметь не могло.

Потому что видела она Адриана.

Адриан смотрел на нее и, по-видимому, испытывал сходные чувства.

Вот тебе и связала шарфик…

— Анна? — Голос Майкла пытался вернуть ее к действительности. — Что-то случилось?

Случилось…

Рядом с Адрианом возникла тетя Маргарет и взяла его под руку.

Видения, которые сбиваются в стайки, это уже не видения. Это болезнь.

— Ты тоже видишь вон того высокого блондина и седеющую леди рядом с ним? — уточнила Анна.

— Конечно да. Тебе нехорошо?

Тетя Маргарет смотрела на Анну во все глаза — насколько это вписывалось в рамки приличий. Наверное, образ Анны Бартон никак не связывался в ее сознании с лондонским оперным театром.

— Мисс Бартон?

— Добрый вечер, миссис Хиггинс. Эйд…

— Добрый вечер, — кивнула тетя Маргарет.

— Привет, — растерянно обронил Адриан.

— Вот это встреча! — Тетя Маргарет уже взяла себя в руки, а в свои руки — нить светской беседы. Так она чувствовала себя гораздо увереннее. — Подумать только! Какими судьбами в столице?

— Дела.

Анна смотрела только на Адриана — и ничего не могла с собой поделать. Он силился отвести взгляд, но у него плохо получалось.

Смущенно кашлянул Майкл. Анна представила его, как своего старого друга. А как представлять их? «Парень, которого я сбила на машине и в которого влюбилась без памяти, и его тетушка»?

— Сейчас уже начнется спектакль, а мы еще не на местах. Извините нас. — Тетя Маргарет улыбнулась. — Поговорим позже.

— Пойдем-пойдем. Так, осторожнее, тут ступенька. — Майкл поддерживал Анну под локоть, как больную. Впрочем, она и была больна.

— Я не сказала ему спасибо за книгу, — поделилась с ним Анна.

— Что? — не понял Майкл.

— Если бы не он, я бы не дописала роман. Он мне сделал так больно, что я почти потеряла себя, и, чтобы не сойти с ума, все выплеснула в книгу.

— Понятно. Но ничего, скажешь еще. Пойдем. Или ты хочешь подышать?

— Нет, я уже в порядке. — Анна потерла виски.

В чем там было дело на сцене, она так и не поняла. Музыка была слишком громкой и талантливо написанной, поэтому она просачивалась даже сквозь плотный щит невосприятия внешнего мира. Еще вначале Анна попыталась найти взглядом Адриана, но не разглядела его ни в ложе, ни в партере.

«Позже», о котором говорила тетя Маргарет, так и не наступило: антракт Анна провела в дамской комнате, прикладывая смоченные холодной водой ладони к щекам и лбу, а после окончания спектакля в человеческом море не встретилась с ними.

Ну и ничего страшного. Это ведь была всего лишь вежливая формула, не более.

Заснуть в этот вечер ей не удалось. Она лежала на своем диванчике и смотрела на Майкла, который читал ее книгу.

Ей нравилось выражение его лица.

Такого удара Сьюзен никак не ожидала. Она холила и лелеяла мечту об Адриане, делала все, чтобы ее воплотить, но оказалось, что она строила воздушные замки. Воздушные замки имеют один существенный недостаток — они нестойки к порывам ветра.

А сегодня над Сьюзен разразилась настоящая гроза.

Она даже не сразу поняла, что произошло. Смысл сказанных Адрианом слов доходил до нее постепенно, просачивался сквозь воздушные замковые стены, а потом смел их и затопил ее.

Он обо всем догадался. Он сказал ей «нет». Он был деликатен и изящен, как всегда. Всегда и во всем. Видимо, ей не удалось сделать все так же деликатно.

Хотя нет. Не в этом дело. Просто он не воспринимает ее как женщину. Почему?! Ведь в ней столько нежности, столько любви, столько красоты! Почему ему этого не нужно?!

Сьюзен хотелось бы убить кого-нибудь. Сейчас она прекрасно понимала, почему люди в истерике бьются головой о стену, разбивают кулаки в этом страшном желании раздробить кости, чтобы физическая боль перевесила боль душевную.

Но самообладания ей было не занимать, поэтому она делала вид, будто ничего не произошло, и, как ей казалось, неплохо с этим справлялась. Адриан ей подыгрывал, тетя Маргарет и Джеймс ничего не замечали.

А потом она увидела ее. Анну. Какая фея ее сюда отправила, совершенно непонятно. Но это была Анна, несомненно. На Анне было вечернее платье — настолько простое и безыскусное, что лишь подчеркивало плавную красоту линий ее тела и яркость лица. Сьюзен стояла у входа в ложу. Она видела, какими глазами на Анну смотрит Адриан. На нее саму он так никогда не смотрел. Вот, значит, где прочерчена граница между «подругой» и «желанной женщиной».

Вот как Адриан смотрит на ту, которая для него важнее и прекраснее всех других. Его единственная роза… Черт бы побрал этого Экзюпери.

Сьюзен развернулась на каблуках: она не хотела, чтобы Адриан заметил, как в ее глазах вскипают злые слезы. Она рванулась в ложу — и налетела на Джеймса.

— Что такое, Сью? — Он придержал ее за плечи. У него были большие и жаркие ладони. Сильные. Руки настоящего мужчины.

Как ты там говорил, Эйд? Будет счастлива с кем-то другим? Хорошо. Стоит, пожалуй, начать прямо сегодня! Ты все же не единственный мужчина на свете, и очень скоро это поймешь!

— Ах, прости, Джеймс, я сама не своя. Не знаю, что такое… — Она отступила на шаг — так, чтобы он невольно погладил ее, а не просто опустил руки, и дала ему полюбоваться собой. Бросила быстрый взгляд из-под ресниц. — Пойдем? Сейчас уже погасят свет.

— Да-да.

Ей показалось или Джеймс смутился?

Впрочем, если это и было смущение, то длилось оно недолго. Сердце Сьюзен билось быстро — еще бы, столько эмоций: злость, обида, боль, мстительное наслаждение, азарт. Сьюзен ощущала, как напряжен Джеймс, и напряжен из-за нее. В темноте она чувствовала его скользящий взгляд на шее и на груди, и кожа становилась горячей под этим взглядом.

Это была игра с огнем — опасная, жгучая, сладостная.

Адриан сидел, как ледяная статуя. В какой-то момент Сьюзен почти забыла о его безмолвном и недвижном присутствии.

Тетя Маргарет нервничала — интересно, отчего? Из-за встречи с Анной? Или улавливала, что происходит сейчас между Сьюзен и Джеймсом.

Во время антракта Сьюзен и Джеймс гуляли по коридору. Она будто невзначай взяла его под руку, и он был не против. Она почти не слышала, что он ей говорил. Ее заботило только то, что он не остался равнодушен к ее чарам. Похоже, в нем начинает вскипать та самая страсть, о которой Сьюзен столько читала в сентиментальных романах. И ей это нравилось, на самом деле нравилось…