Энн Мэйджер - Забыв обо всем

Через несколько минут они уже были в лодке.

— Быстро или медленно?

— Быстро, — сразу же ответила Реджина. — Я хочу лететь над морем.

— Многие предпочитают совершать экскурсию по здешнему побережью именно на лодке.

— Да, после нашей поездки по горной дороге я могу понять почему.

— Я знаю здесь одну таинственную пещеру, мы поплывем туда, когда солнце совсем сядет.

Время летело незаметно, будто испарялось, когда они были вместе. Нико выключил мотор, и они медленно дрейфовали мимо роскошных палаццо, пока совсем не стемнело.

Крепко держа руку Реджины, он думал о многочисленных семейных палаццо, наполненных портретами предков.

Мальчиком Нико часами простаивал под ними, а его родители рассказывали ему историю того или иного предка. «Ты очень похож на них», — утверждали они.

Внешне — безусловно, похож. Но внутренне? Он никогда не чувствовал себя одним из них. Наоборот, он чувствовал себя в ловушке традиций и обязательств. И только с Карой, в этой маленькой лодке, дрейфующей на закате, он чувствовал себя самим собой. Даже с Симонеттой у него не было такого чувства внутренней свободы.

Не желая больше предаваться грустным мыслям, Нико направил лодку к знакомой пещере, где они быстро сбросили одежду и предались любви. Вернувшись на берег, на его красном «альфа-ромео» они поехали в закрытый ночной клуб, расположенный в горах, в котором, Нико знал это, их никто не побеспокоит. Они танцевали и пили холодное вино за угловым столиком, на который падал лунный свет.

— Представляешь, даже здесь слышен шум автомобилей.

— Звук в горах далеко разносится.

— Ты должен был меня предупредить об этом на заброшенной ферме, — пошутила Реджина.

Нико сразу вспомнил, как она кричала в экстазе. Он взял ее руку и поцеловал. Они говорили и говорили, открывая друг другу сердца и души. Никогда с Нико не случалось ничего подобного.

— Я мог бы разговаривать с тобой целую вечность, — признался он. Но тут Реджина зевнула. — Я утомил тебя, да?

— Что ты?! Это вино. Я всегда хочу спать от вина.

Когда красный «альфа-ромео» затормозил у отеля, Реджина сказала:

— Я чудесно провела время. — И тут из глубин ее горла исторгся всхлип.

— Что случилось?

— Ты так мне нужен! Ну почему все так? — шепотом прокричала она.

При этих словах Нико словно лишился воздуха и не мог дышать.

— Вообще-то я не плакса. — Реджина вытерла мокрые щеки.

— Кара…

Она уже была в его объятиях и гладила, гладила любимое лицо кончиками пальцев.

Нико поддел пальцами бретельки ее сарафана, готовый немедленно раздеть ее, слиться с ней, чтобы она никогда не могла покинуть его.

— Не здесь. Нас могут увидеть.

Нико, не слыша ничего, целовал ее губы, плечи, грудь через тонкую ткань сарафана.

— Остановись, пока мы еще можем остановиться. Нас может увидеть гостиничная охрана.

Или, еще хуже, папарацци.

Сделав над собой усилие, Нико отпустил ее, пригладил волосы и заправил выбившуюся рубашку в джинсы. Они посмотрели друг на друга, потом Реджина повернулась и пошла по направлению к отелю. Нико пошел за ней.

Она взяла ключ у портье, а Нико уже ждал ее у лифта. В зеркальной кабине они стояли у разных стенок, не отрывая взгляда друг от друга. Едва дверь номера захлопнулась за ними, Реджина бросилась в его объятия. Они срывали одежду друг с друга, сейчас было не место и не время для прелюдий и нежности. Казалось, с того момента, как они занимались любовью в пещере, прошла вечность.

Нико нежно целовал ее лоб, шелковистые волосы, брови… Она уедет меньше чем через двадцать четыре часа, и неистовое желание остановить время овладело Нико.

— Кара. О, Кара! — Забыв обо всем на свете, он страстно шептал слова любви на итальянском. Его руки ласкали ее груди, живот, бедра.

— Я безумно хочу тебя, — простонала Реджина и приглашающе выгнулась под ним, разводя ноги. Ее кожа была в испарине, руки крепко обнимали его за шею. Едва его напряженное естество коснулась ее влажной плоти, она застонала, лихорадочно облизала губы, и Нико окончательно потерял контроль над собой. Он рывком ворвался в нее и был вынужден на миг замереть, так неистово пульсировала кровь в висках.

— О, Нико… Нико…

Реджина начала вскрикивать и стонать, и он ускорил темп, из последних сил удерживаясь на краю.

— Не останавливайся. Только возьми меня с собой.

Они одновременно закричали и содрогнулись в пароксизме страсти. Потом, обессиленные, они долго лежали, не размыкая объятий. Нико гладил ее по голове и снова что-то говорил по-итальянски. Его сердце давало обещания, которые он никогда не сможет выполнить, а Реджина все повторяла и повторяла его имя.

Когда их сердца наконец застучали в привычном ритме, Реджина нежно погладила его влажные волосы. Он услышал сдавленный всхлип.

— Я никогда не плачу, — сказала она.

— Ты уже говорила.

— Только с тобой.

Черт бы все побрал! И почему только он князь дон Нико Карло Джованни Романо? Хватит ли ему сил посадить Кару в самолет и навсегда отпустить ее?

Но если он женится на ней — это будет катастрофа для его семьи, и прежде всего для матери.

Нико стиснул в кулаке шелковую простыню, а Кара продолжала шептать ему на ухо слова любви.

Они так и провалились в сон, не разомкнув объятий.

Несколько часов спустя Реджина проснулась в объятиях Нико. В серебристом лунном свете она чутко уловила момент, когда дрогнули его длинные ресницы и он открыл сонные глаза.

— Кара?

Реджина инстинктивно коснулась золотого крестика на шее.

— Я здесь, дорогой.

— Ты в порядке?

— Более чем. — Она игриво тронула его заметно возбужденную плоть. — Ты такой огромный.

— А говорят, размер не имеет значения.

— Кто говорит? Это они с чужих слов.

Нико рассмеялся и поцеловал ее руку.

Она прижалась к его теплому телу и снова уснула. В следующий раз она проснулась на рассвете, когда мягкий розовый свет наполнил комнату. Нико тоже проснулся и смотрел на нее взглядом, преисполненным нежности и желания.

— Ты давно не спишь?

— Давно. Любуюсь тобой — ты так красива.

— Ты тоже очень красив. — Она погладила его загорелую грудь.

Простыня сползла с Реджины, обнажив ее до пояса, но она и не думала поправлять ее — так естественно и хорошо она чувствовала себя рядом с Нико.

— Какой-то ты неправильный князь. Разве ты не должен быть надменным и жестоким?

— Ты права. Поэтому я приказываю тебе немедленно заняться со мной любовью.

— Сначала я должна принять душ.

— Мы можем сделать это вместе, — промурлыкал Нико.

— Можем. — Она провела рукой по его небритому подбородку. — Ну почему я встретила тебя только за два дня до отъезда? Все-таки жизнь несправедлива.