Джулия Тиммон - Здравствуй, будущее!

Алекс набрала в грудь воздуха и сложила губы так, будто собралась возмутиться, но, прикинув что-то, передумала и медленно кивнула.

Роберт посмотрел на фотографию, которая висела на противоположной стене. На ней был изображен молодой мужчина с саксофоном в руках.

— Теперь я многое о тебе знаю, Алекс, — сказал Роберт. — И все понимаю.

Александра вскинула голову и испытующе посмотрела ему в глаза, как будто стараясь прочесть в них, действительно ли он все понимает.

— Я приехал сюда с единственной целью, милая: помочь тебе, — несколько погрустневшим голосом произнес он. — Мучить тебя своими признаниями я не буду, обещаю.

У Алекс отлегло от сердца. Перспектива отвечать на его объяснения в любви давила на нее тяжелым грузом, она была к этому не готова.

Роберт снова сжал ее руку.

— Мне кажется, ты должна сегодня же вернуться в Лондон, — сказал он. — Завтра ты пойдешь на репетицию, как ни в чем не бывало. Не пытайся убежать от себя, милая, посмотри на жизнь внимательнее, улыбнись ей, а старые страхи отпусти. Их место в твоем сердце тут же займет радость, вот увидишь. — Роберт ласково, едва касаясь ее кожи, провел пальцем свободной руки по ее щеке — как в тот вечер, когда они впервые ужинали вместе.

Александре показалось, что в нее вливается теплый свет, и она на мгновение закрыла от удовольствия глаза.

— Ты молодая и сильная, Алекс, — тихо произнес Роберт. — И должна идти вперед, покорять новые вершины, делать для себя сенсационные открытия. Добровольно отказаться от места в труппе Королевского балета Великобритании — это проигрыш, движение назад. Согласна?

Его слова задели ее самолюбие. Но он был прав, и возразить ему она не могла.

Некоторое время оба молчали.

— Да, я согласна с тобой, — ответила наконец Александра. — И готова вернуться сегодня в Лондон.

— Отлично! — Роберт торжествующе улыбнулся. — Нам следует поторопиться. Ты еще не разобрала вещи?

— Нет, — произнесла Алекс в некоторой растерянности, ища глазами дорожную сумку.

— Значит, тебе остается только одеться. Я выйду, поговорю с твоей мамой и позвоню Вилме, — сказал Роберт, направляясь к двери.

Александра с облегчением вздохнула. Самой объяснять родственникам свое нелепое поведение ей ужасно не хотелось.

Час спустя они уже сели в поезд и отправились обратно в Лондон. Роберт почти сразу же задремал — настолько он был утомлен всем произошедшим за последние сутки. А Алекс всю дорогу смотрела на его мужественное лицо и размышляла о том, сколько изменений внес в ее жизнь этот человек.

Теперь собственный побег из Лондона казался ей глупым и смешным.

Если бы не Роберт, я уже отправила бы Фостеру письмо, думала она, качая головой. Тот бы удивился, обиделся, а в скором времени выбросил меня из головы. И я на всю жизнь застряла бы в Кардиффе, продолжая лелеять свои страхи, жить воспоминаниями…

Ее сердце преисполнилось беспредельной благодарности к этому мужчине, и она не могла понять, почему Роберт так добр и внимателен к ней. Ведь он ни единым словом не обмолвился о своих ко мне чувствах, вспоминала Алекс, не заставил считать меня чем-то ему обязанной, не попытался соблазнить…

В ее душу закралась тревога. Может, он полагает, что мне его любовь не нужна? Или сам разуверился в своей любви ко мне? И лишь из благородства решить убедить меня вернуться в Лондон, а потом благополучно обо мне забыть?

Александре стало дурно, и она постаралась переключить мысли на что-то другое: представила, как встретится с тетей, с какой радостью поедет завтра на очередную репетицию, стала считать, сколько дней осталось до долгожданной премьеры.

Но мозг ее отказывался работать в ином направлении, вновь и вновь возвращая ее думами к Роберту.

Она смотрела на него и прокручивала в воображении вчерашний вечер. Ее бросало то в жар, то в холод, а от желания прикоснуться губами к его губам, становилось не по себе…

Они приехали в Лондон поздно вечером. Роберт проводил ее до самой двери, пожелал спокойной ночи… и ушел.

Вилма не спала.

— Скажи, что не обижаешься на меня, детка! — воскликнула она, обнимая племянницу в прихожей. — Или я сойду с ума от переживаний!

— Не обижаюсь, не обижаюсь, ~ добродушно проворчала Алекс. — Сходить с ума тебе вовсе не обязательно.

Следующий день начался, как обычно. Александра проснулась в семь утра, сделала зарядку, приняла душ, надела халат, вышла в кухню приготовить себе завтрак. И, делая все это, она не переставала подсознательно ждать.

Когда маленькая стрелка кухонных часов-блина сравнялась с восьмью, а большая с двенадцатью, ожидание переросло в беспокойство.

— Он не позвонил мне, — прошептала она спустя пять минут. — Что это значит? Что следует подождать еще немного? Или что сегодня ему некогда? Или…

О том, что Роберт потерял к ней всякий интерес, не хотелось даже думать. Она доела салат, вымыла тарелку, ополоснула стакан из-под сока, вернулась в спальню и принялась одеваться, напрягая слух и каждую секунду надеясь услышать телефонный звонок.

В половине девятого, так и не дождавшись его, она вышла из дому и отправилась на репетицию.

Весь день ее мучили кошмарные мысли. Отвлечься от них не помогала даже работа. Александра танцевала машинально, благо роль свою давно уже знала наизусть.

Интересно, чем он сегодня занят? — то и дело мелькало в ее голове. Выспался ли? Не чувствует ли себя разбитым после вчерашнего сумасшедшего дня? И почему, почему, черт возьми, не позвонил мне сегодня? Обиделся? Охладел? Решил, что иметь со мной дело слишком утомительно?

Если бы не исключительные способности, ей давно бы указали сегодня на дверь: сосредоточиться на линиях танцевальных движений, прыжках и пируэтах у Алекс никак не получалось. Хорошо, что основное внимание Фостера было занято в этот день вовсе не ею, а балериной, исполняющей главную роль в спектакле.

Какая я паникерша, упрекала себя Александра. Извожусь, хотя на это нет ни малейшей причины. Ну не позвонил он утром, что с того? Значит, позвонит вечером или завтра. В конце концов, увижусь с ним в больнице, когда пойду с тетей на очередной осмотр. Все не так страшно, как мне кажется…

Но сердце не слушало ее рассудительных речей, весь день то тревожно колотилось, то испуганно замирало.

Сидя в кафе во время перерыва, Александра напряженно ждала, не затрезвонит ли ее сотовый, несмотря на то что в это время Роберт всегда был занят и никогда ей не звонил. Телефон молчал как убитый.

С трудом дождавшись конца репетиции, она торопливо вышла на улицу в надежде, что свежий воздух поможет ей прийти в себя.

Было тепло и солнечно. Прохожие, уставшие после рабочего дня, спешили домой. Многие из попадавшихся навстречу Александре мужчин, как обычно, задерживали на ней взгляд, но длилось это секунду-две, потом они отворачивались и проходили мимо, погруженные в свои заботы и радости.